— Эй, — произнесла Тоня Мифунэ. — А ваш-то — интересный чудак.

— Угу, — односложно согласилась Рысь. После дюжины унций бренди практически натощак в кресле фоторазведчика ей стало хорошо, тепло и невероятно уютно.

— Слушай, — опасливо продолжила кавалергард-лейтенант, — А вообще часто у вас такое?

— Да знаешь, — Рысь мстительно улыбнулась, — как-то вот регулярно.

— Долгое получится дежурство, — вздохнула Мифунэ.

— Ой, ну может самолётом придавит ещё, — утешила её Рысь. — Или на работе сгоришь.

Лётчицы переглянулись и совершенно истерически, со всхлипываниями и всхрюкиваниями, заржали.

— Айвен Иванович, — вестовой снова запнулся. — Шифровка с «Ветерка».

— А у них-то что не так? — вздохнул Такэда.

— Лейтенант Ямамото докладывает о массовом помешательстве дежурной смены акустиков эсминца и слуховых галлюцинациях, — вестовой растерянно посмотрел на командира. — Айвен Иванович...

Такэда взвыл и закрыл лицо руками.

Интерлюдия. Реквием конвою РГ-263

Где-то между Архипелагом и Конфедерацией. Легкий крейсер «Грозовая туча», флагман охранения обратного конвоя РГ-263.

— «Сирано» вызывает…

— Ну что там опять эти мокрицы придумали… — старший офицер крейсера Роберт Эддингтон наклонился вперед, к смотровым щелям рубки, пытаясь разглядеть силуэт беспокойного эсминца. Он тут же пожалел об этом, но было уже поздно. Солнце еще не успело толком подняться над горизонтом, и концевая часть конвоя почти растворилась в ослепительном сиянии. Вдвойне болезненно для уставших перед концом вахты глаз.

— Слушаю…

— Эй, на «Туче»? — командир армейского эсминца, пан Рыборзнич, не счел нужным тратить время на «пустые расшаркивания». — У нас на радаре уже четверть часа на юго-востоке маячит чего-то здоровое. Мои божатся, шо то не приведенье, но для корабля оно больно здоровое. Мож айсберг теченьем занесло…

— Сейчас уточним, — старший офицер, не глядя, вернул трубку вестовому и взялся за внутрикорабельный интерком. — Радарный пост… что у вас на зюйд-ост?

Он был почти уверен, что ответ «ничего, сэр», будет получен сразу… но секунды текли, а ответа все не было.

— Мы не совсем уверены, сэр, судя по всему, это засветка, уж больно здоровая, но…

«Радарный мальчик» бормотал из зарешеченной мембраны еще что-то, но Эддингтон уже не слышал его слов. В ушах гулко стучала подхлёстнутая адреналином кровь, что-то противно-липкое и холодное поползло вдоль хребта. Роберт мало что понимал в сложной и капризной кухне локаторщиков, но в одном был уверен твёрдо — две установки на разных кораблях не могут видеть один и тот же электронный мираж, а значит…

— Боевая тревога! Капитана в рубку! Всему экипажу занять посты! Машинное, дать самый полный…

Его приказ лишь на мгновение опередил крик сигнальщика: «корабль на горизонте!»

Эддингтон прекрасно знал, что силовая установка их крейсера, — как и большинство паровых машин, — обладает определённой спецификой. Хотя легкие крейсера «погодной» серии считались неплохими ходоками, переход от «экономических» двенадцати узлов к полным тридцати пяти требовал времени. Сейчас же Эддингтону казалось, что последние полторы минуты стрелка часов не шевелилась особенно медленно…

— Итак, Роберт, что заставило вас потревожить утренний сон вашего старого доброго капитана?

Вид «нашего старины Сэмми», как иногда позволяли себе обозначить капитана «Тучи» более молодые офицеры, находился в полном противоречии с его словами. Сэмюэл Вахпекуте-Стюарт в своем тщательно выглаженном мундире выглядел даже бодрее обычного — даже не беря в расчет, что лишь начатая война отложила его давно уже выслуженную отставку по возрастному цензу. Конечно, тщательно лелеемые усы и бакенбарды позволяли «старине Сэмми» обойтись без утреннего бритья, но ведь ему надо было не только встать и одеться, но еще и подняться в рубку, не будучи сбитым с ног разбегающейся по боевым постам толпой.

— К-корабль на горизонте… на позывные не отвечает… вражеский.

— Да, наших тут быть не может, — задумчиво, словно разговаривая сам с собой, произнес Вахпекуте-Стюарт. — Что ж… выходит, слухи о новом имперском рейдере оказались чем-то большим, чем просто слухами…

«Намного большими», — подумал Эддингтон. Имперский корабль уже можно было разглядеть и без бинокля — пусть и в виде расплывающегося в зеркальном сиянии темного силуэта. А чтобы быть видимым уже сейчас, имперец должен быть чертовски большой.

— Передайте старшине «купцов» приказ: конвою рассеяться! — теперь «старина Сэмми» говорил коротко и четко, словно стреляя фразами. — Радио продублировать флажным сигналом. Затем на «Сирано»: держаться позади нас, в готовности к торпедной атаке. Прочие калоши охранения брать не будем, они, — Вахпекуте-Стюарт провел ногтем большого пальца по бороде, — даже краску ему не поцарапают. И… для меня было честью служить со всеми вами.

Роберт, щурясь, посмотрел на неровный строй «купцов», затем в сторону вражеского корабля, почти растворившегося в порции солнечных бликов. РГ-263 был обратным конвоем, транспортники шли порожняком, лишь танкер в середине строя был залит «белой» нефтью, да в один из сухогрузов засыпали фосфоритовую руду с Ана-Тиангу. Крейсер стоил дороже любого из них и, дав полный ход, он наверняка бы ушли от рейдера.

Но уйти они не могли.

— Для меня тоже, капитан. И…

Окончание фразы стерлось пронзительным воющим звуком. Три столба выросли за кормой крейсера и, прежде чем поднятые взрывами тонны воды рухнули обратно в океан, все повторилось еще раз — вой, грохот и три взметнувшихся вверх причудливых «дерева» из воды и пены.

— Неплохо, неплохо! Дистанцию нащупали верно, а вот скорость недоучли, да-с! — «старина Сэмми» по-прежнему выглядел спокойным, словно комментировал стрельбу собственных комендоров, а не вражеский огонь по его крейсеру. — Пожалуй, еще через пару залпов могут и накрыть. А мы до него пока не добиваем, что представляется весьма обидным… Право руля! — вновь повысил голос Вахпекуте-Стюарт. — Курс один-пять-ноль, идем на сближение. Передайте старшему артиллеристу, стрелять по готовности.

Первый ответный залп крейсера лег с заметным недолетом. «Старина Сэмми» вздохнул, но передавать «свое неудовольствие», как он обычно делал в подобных случаях, не стал. Все и так было понятно, что в экономии боезапаса нет ни малейшего смысла — успеть бы расстрелять хотя бы часть.

Накрытия удалось добиться лишь четвертым залпом. Впрочем, и этот залп и два следующих попаданий так и не дали — слишком уж велико получилось накрытие. Тем не менее, определенный эффект они произвели.

— Он… отворачивает от нас?

— Он хочет ввести в действие кормовые башни, — не отрываясь от бинокля, пояснил Вахпекуте-Стюарт.

Эддингтон почти собрался спросить «зачем», но получил ответ прежде, чем успел озвучить вопрос. Вражеский корабль имел два главных калибра — и, судя по пламени вспышек, кормовые башни значительно превосходили носовые.

Уже второй залп чудовищных башен имперского мегалинкора дал накрытие — столбы воды, перемешанные с грязно-розовым дымом, поднялись выше мачт крейсера. Приказ «положить руль вправо» запоздал — один из снарядов следующего залпа угодил точно во вторую носовую башню. Будь это старая «модель два» с противоосколочным бронированием, возможно, дюйма брони и не хватило, чтобы взвести тугой взрыватель полубронебойного снаряда. Но «Грозовую тучу» строили с учетом опыта предыдущих боев и носовые башни получили полноценную пятидюймовую броневую защиту. Против снарядов имперских легких крейсеров на средней дистанции вполне бы хватило, но главный калибр мегалинкора пробил её, словно тонкий лист рисовой бумаги. В следующий миг башня исчезла в ослепительной вспышке.