– О чём?

– Обо всём.

– Надо подумать, Марк. Давай на завтра отложим. Пошли в столовую уже, мой желудок сейчас сам себя есть начнёт.

– Это точно, я слышал, сегодня на вечер привезли вкусные…

Мужчины завернули за угол и разговор затих. Мне стало полегче, костюм очень старался вернуть силы в тело, но судя по индикатору внутреннего кармашка, энергии в кварцитите оставалось совсем чуть-чуть. Как бы сейчас пригодилась трость профессора Романова! Но придётся обойтись своими силами.

Через пятнадцать минут я сидел в столовой и жадно поглощал рис с курицей в сливочном соусе, а ещё через двадцать бросил свой рюкзак в угол комнаты, стянул с себя костюм, положил кристалл на зарядку и упал на кровать.

– Мне вот это нравится, – Катя приложила к телу короткое платье с пышной юбкой и слегка покрутилась с ним. – Лёгкое и воздушное, как новогодний снег.

– Ага, и синие ноги снизу торчат, – Лена придирчиво осмотрела Катин наряд и покачала головой. – В большом зале будет холодно. И у тебя есть к нему туфли? Чёрное бери, которое узкое и облегающее, у тебя как раз под него всё есть.

– Не хочу чёрное, оно слишком мрачное, – Катя бросила платье на кровать, залезла в большой чемодан и выудила оттуда красный наряд из какой-то текучей ткани. – А это? Ти, как тебе? Что молчишь?

– Мне все нравятся, – честно ответил я. На мой взгляд, каждый из выбранных нарядов был красивым и достойным университетского новогоднего бала.

– Да ну тебя, – махнула рукой девушка, приложила к телу новое платье и начала крутиться с ним у зеркала. – И с чёрным цветом сочетается, и у меня шляпка в нему есть, и ещё не носила ни разу. Костечка будет в восторге.

– Твой Костечка будет в восторге от мешка из-под картошки на тебе, – Лена хохотнула, – никогда не забуду, с каким восторгом он восклицал – какой узор, как оригинально. Что ты там на себя пролила?

– Виноградный сок, – пробубнила Катя. – Может, он меня подбодрить хотел, чтобы я не расстраивалась, а ты сразу начинаешь.

– Может и так, – покладисто согласилась Лена. – А я вот в этом хочу пойти, как думаешь?

Я сидел с учебником второго курса по рунописи, заучивал рисунки рун и сразу же записывал их расшифровку в тетрадь. Девушкам было скучно одним выбирать себе наряды, вот они и уговорили меня посидеть с ними. Только особой помощи от меня не было, мне всё нравилось, отчего девушки сначала кривились, потом возмущались, а сейчас смирились.

Два профессора, как обещали, на прошлой неделе провели своё первое вечернее занятие и дополнительно к практическим тренировкам задали мне расшифровать руны из книги второго курса за оставшиеся дни ноября. К счастью, в учебнике были довольно простые рисунки, при распутывании выходило не более тридцати примитивов в каждом, так что дело шло довольно быстро. И ещё я заметил, что на втором курсе изучались руны, которые можно было использовать в атаке и защите.

– Ти, оторвись уже от учебников своих, – возмущённый голос Лены выдернул меня от записей. Я поднял глаза, Лена держала в руках светло-зелёное струящееся длинное платье. Нежная ткань слегка переливалась в свете потолочной лампы, я немного завис.

– Нравится? – девушка стрельнула глазами, довольно улыбнулась и отложила наряд отдельно. – Тогда пусть здесь полежит. Кать, что ещё тебе Леля передала?

– Смотри что я нашла, – в голосе Кати одновременно прозвучало восхищение и азарт, – это же…

– Кемская шляпа предпоследнего сезона! – в один голос выдохнули девушки. Катя тут же надела на себя эту непонятную розовую мини-тарелочку с какими-то цветами, посмотрела на себя в зеркало и раздосадовано выдохнула:

– Эх, у меня к ней ничего нет.

– Катя, ты чего, – с укором произнесла Лена, – посмотри внутри, там переключатель цвета должен быть. Это же всецветная шляпка.

Девушка сняла головной убор и с любопытством полезла разглядывать её внутреннюю часть. Через несколько секунд прозвучал восклик победителя и шляпа со всеми её элементами перекрасилась в алый цвет.

– Дай я тоже попробую, – у Лены загорелись глаза, – я слышала, что всецветные вещи можно к одежде приложить и они как-то цвет сами заберут, я хочу на своём фисташковом платье попробовать.

К счастью, моё внимание девушкам больше не требовалось, поэтому я с головой погрузился в изучение материала. Завтра вечером будет второе наше занятие и я хотел быть подготовленным к нему по максимуму.

– Ти, хорошо, что от тебя Персонс отстал, да? – Катя нашла в чемодане серые тонкие перчатки и сейчас изображала из себя светскую даму. – И оценки начал нормальные тебе ставить.

– Угу, – группа рун по усилению чувств создавались очень одинаково, различия в рисунках были практически незаметны, но при расшифровке сразу становилось всё видно. Я записал расшифровку усиления слуха и подчеркнул несколько примитивов, именно из-за них эта руна усиливала слух, а не осязание.

– Что “угу”, Ти, – девушка рывком сняла перчатки и сердито бросила их в чемодан, – ну и лапы у Ольги, перчатки слишком большие.

– Кать, проверь изнанку, – процедила Лена, она держала в зубах фисташковую шляпку и убирала волосы в хвостик, – они наверняка ужимаются. Это же Ольга. Она никогда простые вещи покупать не будет. А ты помнишь, как Алина с Софией чуть не сгорели от зависти, когда узнали, где она сейчас работает? И что она вообще работу себе нашла.

– Ой, да, – Катя сладко закатила глаза, – этот момент я буду помнить до самой старости. “Эта орка работает у Притвика?!”, “Да у неё же нет ни вкуса, ни манер”, “Пошкины все деревенщины”…

– Надо было в тот день медиков к нам позвать.

– Это зачем ещё?

– Ну так столько яду зря вылилось.

Девушки ехидно засмеялись.

– Только вот Алина идёт во дворец, а мы – нет.

– Ой, Кать, как будто мы много теряем. Там наверняка будет один официоз, все будут ходить с церемонными постными лицами и степенно кивать другу. Лучше уж к нашему балу подготовимся получше. Ну и не нам одним обидно, вон, София тоже без дворца осталась. Ходит, с Алиной не разговаривает, даже на занятиях пересела.

– А это карма, нечего других на пустом месте хаять. Ольга вон какая щедрая, сколько нам вещей передала. Ой, а что это за сундучок? Лен! Она нам ещё и бижутерии отсыпала!

– А серёжки есть?..

Я полностью отключился от шума девушек и продолжил делать записи, но слова Кати о Персонсе всё равно крутились на заднем плане. Да, профессор прекратил ко мне придираться. Он вообще перестал меня замечать на занятиях. Я мог на лекции на голове стоять, он слова бы не сказал. На практике Персонс работал со всеми, кроме меня: помогал, ругал, контролировал, исправлял, иногда даже шутил, но в мою сторону никакой реакции. И если мы случайно пересекались взглядом, то в его глазах я видел полное отсутствие эмоций. После каждого урока у меня в ведомости появлялась тройка, и я пока не знал, радоваться мне такой резкой смене отношения или огорчаться.

– Ладно, девушки, я в библиотеку, – я потянулся, зевнул, немного размял затёкшую спину и соскочил с перегруженной нарядами кровати. – Флора Олеговна попросила помочь с архивом.

– Пока, – синхронно ответили девушки и продолжили лопотать, какие лучше серёжки – узкие длинные или короткие круглые. Я убрал учебник с записями в рюкзак, закинул его на плечо, вышел из комнаты и направился к лестнице. В холле меня поймал Артур.

– Привет, Ти, – махнул он мне рукой, – ты не против вместе пройтись?

Я кивнул и мы отправились вниз.

– Хотел сказать спасибо, за совет с сувениром, – Артур очень старался держать себя в руках, но улыбка так и пробивалась, – ей очень понравилось! Я даже не знал, что так сильно можно радоваться простой безделушке. Я Оле подарил такую небольшую фигурку собачки, она ещё окрас меняет. Утром белая, в обед коричневая, если собирается дождь – серая становится, ну и всякое другое. Я пригласил её в авторский ресторан Семоль, и ты представляешь, она не просто отказалась, а ещё и отругала меня. Говорит, нечего транжирить деньги родителей, надо самим зарабатывать, а она пока позволить Семоль себе не может. И пригласила меня в небольшую кафешку рядом с её работой. Там уютно, очень вкусно и недорого. Мы потом ещё пару раз там встречались, она чудесная собеседница. Голос замечательный, а когда рассказывает о швейном деле, как будто светится изнутри…