А дальше был взрыв. Лёгкое прикосновение языка, горячее, влажное, где-то в эпицентре её удовольствия. Оно заставило её выгнуться и издать громкий стон. Это удивило не только Кота, но и её саму. Она и не думала, что может производить такие звуки.

Нуар, ощутив прилив уверенности в себе, продолжил баловать свою Леди, пробуя её на вкус и подготавливая к дальнейшему развитию событий. С каждой секундой она становилась всё более влажной; движения её тела становились всё более резкими. Иногда по её ногам пробегала крупная дрожь, и Нуар надеялся, что это от наслаждения. Он знал, что это будет первый опыт его возлюбленной, и знал, что это почти всегда означает боль. Поэтому стремился сделать всё происходящее по-минимуму травматичным.

Коту не хотелось останавливаться. Вкус миледи был потрясающим, стоны, которые она издавала, - были самыми сладкими звуками в его жизни. Проблема была в том, что и одно, и другое действовало на него, как сильнейший афродизиак. Он чувствовал, что несмотря на то, что самой кульминации пока не произошло, он был почти на грани.

Заставив себя отстраниться, он, тяжело дыша, вновь навис над Ледибаг. Вернув её руки вниз, он на ощупь развязал верёвки на её запястьях, и девушка обхватила его лицо руками. Поцеловала жадно и ободряюще, слегка кивнув на его немой вопрос. И тогда он медленно приблизился к ней. Его плоть коснулась мягкой податливой кожи между ног, увлажнённой языком. Нуар чуть помог себе рукой, направляя себя, и мягко толкнулся вперёд.

Боли Маринетт не почувствовала, лишь странное натяжение. Ощущение было скорее приятным, и это вселило в девушку надежду, что всё пройдёт более менее гладко. Нуар медленно проникал внутрь, и она чувствовала каждый миллиметр этого движения. Мысль о том, что это её Котёнок (её Котёнок!) сливается с ней в единое целое, была до бесконечности тёплой и желанной.

А потом Маринетт ощутила резкий толчок, и ей показалось, что кто-то выбил из её лёгких весь воздух. Она не желала плакать, но слёзы сами брызнули из глаз. Она не желала кричать, но болезненный, жалобный стон всё же вырвался из её горла.

- Прости, прости, прости, прости, - зашептал Нуар, наклонившись к уху миледи. - Мне показалось, лучше сделать это быстро.

- Да… да, - зашипела девушка, боясь пошевелиться. Каждое движение её тела, даже дыхание, сейчас отзывалось тягучей болью между ног.

- Мы можем остановиться.

- Ни за что. Просто дай мне привыкнуть.

Нуар замер, ожидая знака от своей возлюбленной. Он был готов ждать вечно, но Маринетт казалось, что время движется со скоростью черепахи. Несмотря на это, боль всё же отступала. Её тело, привыкнув к новому ощущению тесноты, постепенно начало расслабляться, и девушка потянула напарника на себя, бессловесно позволяя ему продолжить начатое.

Сделав медленный толчок вперёд и услышав от миледи очередной полустон-полувыдох, полный и наслаждения, и боли, Нуар понял, что, кажется, переоценил свои силы. Он чувствовал, что напряжён до предела. Мечты о том, что его первый раз с миледи будет долгим и чувственным, разбились в прах о суровую реальность, в которой он был готов кончить уже через несколько минут.

“Чёрт”.

- Миледи… извини, мне кажется, что я долго не продержусь, - отрывисто проговорил, продолжая делать плавные движения вперёд-назад.

- Всё нормально, Кот. Я, кажется, тоже, - дрожащим голосом отозвалась Ледибаг.

- В смысле?

- В смысле я что-то чувствую… там… и… Ох!

Маринетт была уверена, что никакого оргазма в свой первый раз она не получит. Она слышала от своих подруг, что первый опыт - это лишь боль и кровь, порой - много крови. Но, видимо, Нуар слишком хорошо подготовил её к этому. Его предшествующие ласки почти довели её до предела. Она была до такой степени возбуждена, что даже боль от проникновения не смогла это пресечь, а лишь усилила её готовность разрядиться.

Выгнувшись от чуть болезненного, но всё же бесконечно приятного спазма, охватившего всё тело, Маринетт ощутила, как она сжалась внутри, пульсируя. Нуар тоже это почувствовал, и это абсолютно новое, невообразимое ощущение приблизило его к и без того близкой развязке. С глухим стоном он припал к губам миледи, зажмурившись от слишком яркой волны удовольствия, нахлынувшей на тело.

Спустя несколько секунд он разорвал поцелуй и приподнял голову, силясь рассмотреть лицо возлюблённой. Но, увы, в темноте он этого сделать не мог. Плюхнувшись на бок рядом с девушкой, он некоторое время молчал, вслушиваясь в её быстрое, но постепенно выравнивающееся дыхание.

- Ты не жалеешь об этом? - вдруг спросил Нуар, разорвав тишину.

- Нет. Я же сама об этом попросила.

- Я не о том… Я спрашиваю о нас.

Маринетт хмыкнула и тоже перевернулась на бок, уперев локоть о матрас и положив на раскрытую ладонь голову.

- А-а-а… Ты спрашиваешь, жалею ли я о том, что однажды поддалась твоим уговорам и стала проводить с тобой больше времени? О том, что наш небольшой спектакль постепенно перерос во что-то большее, а теперь всё это летит к чертям собачьим? О том, что я чёрт знает сколько буду гадать, будем ли мы когда-нибудь вместе? Об этом ты спрашиваешь, Кот?

Нуар не решился ответить, поражённый столь резким выпадом миледи. Стушевавшись, он положил голову на подушку, думая о том, что он, судя по всему, ужасный негодяй. И уже готовый впасть в пучину горестных размышлений, он услышал голос Ледибаг.

- Не жалею, Кот, - твёрдо сказала она. - Ни капли не жалею.

Нуар не смог сдержать облегчённый вздох. Может, он и негодяй, но, видимо, всё-таки не такой ужасный.

- Ты знаешь, Ледибаг, - сказал он спустя пару минут молчания, - я ведь мечтал об этом моменте всю жизнь.

- Так уж и всю!

- Ну… треть жизни точно, - со смешком сказал Кот.

- И… как впечатления? Сколько звёзд поставишь? - лёгкая шутка не смогла скрыть дрожь в голосе девушки.

- Всё было потрясающе. Ты была потрясающа… - горячо уверил возлюбленную Нуар, хватая её за руку. - А вот я… Мда. Прости. Я бы хотел, чтобы это длилось подольше.

Маринетт, почувствовав в голосе напарника стыд, переплела свои пальцы с его.

- Всё было прекрасно, - честно сказала она бодрым тоном, но продолжила уже мрачнее. - И мне бы хотелось сказать, что у нас будет время наверстать упущенное, но я уже ни в чём не уверена.

- Конечно, будет! Иди сюда.

Кот перетянул девушку поближе к себе, уложив её голову себе на плечо.

- Скоро мы победим Бражника, и тогда я снова приглашу тебя на свидание. Мы пойдём…

- К мороженщику Андрэ!

- Точно! Он сделает нам два мороженых, как две капли воды, похожих на нас. Мы съедим их, а потом пойдём домой. Возможно, прямо сюда. Навёрстывать упущенное.

Маринетт уткнулась ему носом в щёку, смущённая этим разговором. Но на её лице сияла дурацкая улыбка, которую она никак не могла заставить исчезнуть.

- Пройдёт несколько лет, и мы, хорошенько потренировавшись, начнём делать котят. Трёх котят, - самым деловым тоном продолжил Кот, и девушка усмехнулась.

- Почему именно трёх?

- Можно и четырёх.

Маринетт хотела уже сказать, что она ещё о таком не задумывалась, но это было бы ложью. Задумывалась. И цифра “три” всегда стояла в этих размышлениях особняком.

- Ладно. Три, - согласилась она, слушая, как Нуар продолжает расписывать их будущую жизнь. Он рисовал пасторальные картины, которые Маринетт порой дополняла, и думала о том, что ей бы очень хотелось, чтобы всё было именно так, как он описывает.

Они уснули лишь к середине ночи, удовлетворённые своим планом на будущее. И почти забывшие, что завтра всё закончится.

***

Маринетт проснулась первой. В комнате было темно, как ночью, но певшие за окном птицы явно давали понять, что наступило позднее утро. Сладко потянувшись, Дюпен-Чен осторожно пощупала кровать рядом с собой и наткнулась на лежащего там напарника.

“Значит, я снова проснулась первой. А я думала, что это я соня”.

Маринетт не могла его увидеть, однако ей ничто не мешало представить его прекрасное, но расплывчатое лицо, мирно посапывающее в нескольких сантиметрах от неё. Поддавшись неожиданному желанию, она провела пальцами по его волосам, разглаживая их. Затем быстро приняла душ, отметив, что крови на бёдрах практически нет. Да и в целом ощущения после этой необычной ночи были вполне обычными. Маринетт ожидала, что сегодня будет чувствовать себя иначе, но нет, этого не произошло. Она тенью выскользнула в гостиную, подобрала с пола свои вещи, оделась и позвала Тикки. Та выглядела свежей, отдохнувшей и довольной.