– По двум причинам. Во-первых, доверие. Я хотел, чтобы вы пришли ко мне по своей воле.

– А вторая? Он улыбнулся.

– Я хотел приберечь ваше обещание для более благоприятного момента. Я хочу привязать вас к себе добровольно.

Внезапно сам воздух вокруг них оказался заряжен чувственным вожделением. Сильный аромат душистой гардении в изящной алебастровой вазе в углу; мягкое касание шифона к груди; настойчивый взгляд Галена на ее лице… Она поспешно отпила глоток вина, и теплая, опьяняющая волна разлилась по ее телу.

– А вы откровенны со мной.

– Да. И так будет всегда. – Он продолжал изучать ее лицо. – Вы бы хотели увидеть Аполлона?

– Сейчас?

Он покачал головой.

– Завтра. Я зайду за вами сразу, как только закончу с утренними аудиенциями.

Зайдет за ней? Значит, он не собирается оставаться с ней на ночь?

– Нет. – Его взгляд поймал выражение ее глаз. – Я лишь хотел, чтобы вы привыкли ко мне в своей постели. Теперь пришло время нам побыть немного врозь.

– Я не понимаю. – Она нахмурилась. – И я не уверена, что мне по душе эти постоянные колебания.

Его глаза сверкнули.

– Уверяю вас, мне это нравится еще меньше. И “колебаниям” будет положен конец сразу, как только станет возможно. – Он напряженно улыбнулся. – И тогда я буду проводить в вашей постели каждую ночь, а, возможно, и многие дневные часы.

У нее вновь перехватило дыхание и возникло странное покалывание в сосках. Тесс сделала еще один глоток вина и быстро кивнула.

– Да. Чтобы сделать мне ребенка. Выражение его глаз изменилось.

– Ну конечно. Разве не для этого вы здесь?

– Я думала, что Аполлон во дворце. – Тесс нахмурилась, взглянув на хорошенький белый каменный домик, перед которым они с Галеном остановились после долгой верховой прогулки по узким улочкам Заландана. – Разве вы не могли оставить его при себе?

– Мог бы. – Гален спешился и снял Тесс с лошади. Он перебросил поводья Сайду и взял Тесс за руку. – Но я решил этого не делать.

– Почему? Я знаю, он раздражал вас в пути по Седикхану, но вы…

– Он превратил мою жизнь в непрерывную муку во время путешествия из Тамровии, – резко прервал ее Гален, – но он здесь не по этой причине. – Шейх открыл чугунные ворота и, пропустив ее вперед, вошел сам во двор. – Поместив тут Даф-ну и Аполлона, мы решили сразу несколько проблем. Я вынужден много и подолгу путешествовать и не смог бы уделять им столько внимания, сколько вы, а помещать их в собачьи клетки не хотелось. – Он взглянул на нее с высоты своего роста. – Я не думаю, что вам понравилось бы, если бы они сменили одну тюрьму на другую.

– Нет. – Она продолжала хмуриться. – Но когда я вспоминала Аполлона, я представляла, что он с вами.

– Вы отдали их моим заботам. И я принял решение, лучшее для них. – Он повел ее по тропинке ведущей вокруг дома. – Когда я вернулся в Заландан, то обнаружил беспорядки, нарушавшие жизнь одного из горных племен. Один из моих подданных и его жена оказались убиты. У них остался пятнадцатилетний сын. Мальчик заболел от горя, и я привез его сюда, дав задание помочь мне натаскать Аполлона и Дафну.

– Натаскать? Натаскать Аполлона? Он кивнул.

– Мы добились больших успехов.

– Как охотника?

– Нет. Это ему не свойственно. Здесь ваш отец ошибся. У Аполлона нет охотничьих инстинктов. Однако у него оказались великолепные способности к выслеживанию добычи. – Он улыбнулся. – Теперь Аполлон может проследить путь человека или животного через всю пустыню.

В ее взгляде отразилось недоверие.

– Аполлон?

Его улыбка медленно погасла.

– Он не мог все время оставаться беспечным веселым щенком. Его не принуждают, но жизнь пса теперь наполнена смыслом.

Все эти годы она вспоминала его как своего бестолкового, сумасбродного друга. Она попыталась улыбнуться.

– А что Дафна? Вы решили и ее проблемы? Он кивнул.

– Она не такой хороший следопыт, как Аполлон, но она любит свое дело. Он помолчал.

– И Аполлон уже стал дедушкой много-много раз.

– Дафна в конце концов приняла его?

– Не по принуждению. Я полагал, что успеха можно добиться, предоставив благоприятную возможность и выбор.

Возможность и выбор. Она неожиданно увидела связь между тем, как он вел себя с ней, и его терпением в обращении с собаками.

– Я… понимаю.

– Нет. Вы ничего не понимаете. Помимо возможности и выбора, у суки должна быть еще и течка. Ее неприятно поразила грубость его слов.

– Странно, что вы не управляете и этим состоянием тоже, – дерзко сказала она. Он улыбнулся.

– Надо же оставить что-нибудь и природе. Чувственность его улыбки заставила Тесс отвести глаза. Она взглянула на крышу дома, расположенного через несколько улиц от них. Дом возвышался башней над своими низкими соседями.

– Чудесный дом. Кто там живет?

– Юсуф Бенардон.

– Юсуф? – Он быстро взглянула на вето. – Разве он так богат?

Гален кивнул.

– Его отец – один из самых богатых шелковых купцов в Заландане.

– Тогда почему Юсуф входит в вашу свиту? Он пожал плечами.

– Жизнь в городе отупляет, и молодые люди часто предпочитают сражения торговле. – Он помолчал, прежде чем мягко продолжить: – Вы проявляете очень большой интерес к Юсуфу. Вы находите его привлекательным?

– Конечно, – ответила она рассеянно, все еще продолжая глядеть на дом. – А кому он не понравится? Он забавный.

– И вы находите его красивым?

– Полагаю, что да. – Она немного подумала. – Чем больше времени с ним общаешься, тем более симпатичным он кажется.

Гален сжал челюсти.

– Возможно, с моей стороны ошибка – позволить вам привыкнуть к его обществу.

Прежде чем она успела ответить, он вытянул губы и пронзительно свистнул. Свист был мгновенно встречен оглушительным лаем, и два огромных пса выскочили из-за дома.

Возбуждение охватило Тесс. Шесть лет…

– Аполлон! Она упала на колени, но собаки, не заметив ее, бросились к Галену, встречая его бешеными прыжками и радостным лаем.

– Сидеть, – рука Галена опустилась, и гончие мгновенно замерли, дружелюбно подметая землю хвостами. Гален пристально взглянул на растерянное, расстроенное лицо Тесс и тихо выругался.

– Не надо так. Они ведь только собаки.

– Я знаю, – она улыбнулась дрожащими губами, смахнув слезы со щек. – Я и не ожидала, что они будут помнить меня. Но мне необходимо было думать о них в монастыре… Они должны снова узнать меня.

– Время ушло, Тесс, – сказал он мягко. – Ничего не стоит на месте.

Она медленно поднялась на ноги и деловито отряхнула пыль с одежды.

– Они очень привязаны к вам. Вы, должно быть, много занимались с ними.

– Ради Бога! Я вовсе не предполагал отнимать у вас их привязанность.

– Нет, конечно, нет. Я знала их обоих щенками и потеряла все эти годы, когда они росли. – Она горько улыбнулась. – Я понимаю.

Он пробормотал что-то еле слышно.

– Но вам больно, – сказал он хрипло. – Мне следовало предвидеть это.

– Вы же не провидец. Вы не могли знать, как поведут себя бессловесные животные. – Она потянулась и ласково коснулась шелковистой шерсти Дафны. – Я думаю, что глупо… – она замолчала собаки вдруг бросились прочь от них по тропинке на зов человека, выглянувшего из дома.

– Кто?

Это оказался Калим… но не яростный, непримиримый, жесткий Калим, которого она знала. Он по-мальчишески весело смеялся, когда оба пса в радостном исступлении набросились на него. Тесс замерла.

– Что он здесь делает?

– Он здесь живет. Это тот дом, который я дал ему, когда шесть лет назад привез с гор после смерти родителей.

– Так этим мальчиком был Калим? – Тесс поразило, с какой любовью и заботой Калим обращался с собаками. – Я даже не могла предположить…

– Он очень строго и ответственно относится к своим обязанностям. Ему пришлось стать мужчиной прежде срока.