Подождав пару минут, она вышла из палаты и, стараясь не попасться никому на глаза, покинула медблок.

– Если хочешь, можем продолжить занятие, – сказала Сиенна. – Есть шанс обогнать Алису в изучении языка.

– Мы с ней не соревнуемся, – отозвалась Дэви. – Поэтому подожду.

Они медленно шли вдоль казарм в сторону холма, с которого открывался вид на пустыню. Навстречу им пробежала очередная группа первогодков в сопровождении знакомого офицера: увидев Сиенну, он перешел на шаг и растянул губы в улыбке.

– Сильная независимая женщина предпочитает домашних животных? – ехидно поинтересовался Крейден. – Жаль, состариться в их обществе не удастся: судя по виду, они околеют намного раньше.

Атари хотела огрызнуться, но не стала этого делать при подопечной и с невозмутимым видом прошла мимо.

– Что он сказал? – спросила Дэви, когда они разминулись.

– Да так. Очередная тупая шутка.

– Он мне не нравится.

Сиенна вздохнула:

– Мне тоже.

– Ну, он не твой командир, так что имеет полное право быть посланным на хрен.

Они рассмеялись как давние подруги, и Сиенна снова подумала о том, что её первое впечатление о Дэви было ошибочным. В конце концов, и до этого не все иномирцы оказывались примитивами или монстрами, как ямиту. Редко, но среди них попадались близкие эллатам по духу существа.

– Расскажи еще про «А-Нон-Тар», – попросила Дэви. – Вчера ты упомянула, что у них было два офицера. Но разве в одном отряде может быть сразу два лидера?

– В обычном – не может, – согласилась Сиенна, – но эта группа во всём отличалась от прочих. Она подчинялась не столько Уставу, сколько своему внутреннему кодексу. С одной стороны, они все были как семья, полностью доверяли друг другу и были готовы отдать друг за друга жизнь. С другой – каждый из них в экстренной ситуации мог без колебаний применить оружие против товарища. И, в случае необходимости, взять на себя командование группой. Такие правила с самого начала установила первая офицер Инн’Джаил.

– Почему у некоторых эллатов двойное имя? – полюбопытствовала Дэви. – Альн О’Рэн, Инн’Джаил… а Патриарх – просто Дарсем. Или это фамилия? Не пойму.

– Семейное имя? – на свой лад переспросила Сиенна. – У нас такого нет. Каждому дается одно собственное уникальное имя… за исключением полукровок. У них всегда два имени: одно на нашем языке, другое – на ксенолингве, родном языке иномирца, давшего ему жизнь.

– Значит, ваш командор – полукровка? – изумилась Дэви, на что атари только пожала плечами:

– По-моему, это очевидно. Он же темноволосый.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Стараясь ступать бесшумно, Алиса на цыпочках двигалась вдоль стены – почти наугад, без подсветки, чтобы не быть обнаруженной. Она не боялась кладбищ, призраков и темноты, но сейчас то и дело ощущала приливы дрожи, от которых кожа покрывалась мурашками.

«Там ничего нет, – успокаивала себя она. – Просто мне померещилось».

Наконец она увидела то, что искала. Последняя Стена Памяти возвышалась перед ней темной и мрачной глыбой. Алиса облегченно выдохнула: ни огонька, ни даже намека на…

Она подняла голову – и застыла.

В одной из ячеек, расположенных в верхнем ряду, медленно разгоралось фиолетовое сияние, словно кто-то плавно, по миллиметру, крутил регулятор мощности. И это уже точно не было галлюцинацией.

Алиса шагнула ближе. Ниша заполнилась светом, источниками которого были странные продолговатые предметы. Откуда они взялись там, если вчера ячейка была абсолютно пустой?

«Я здесь…» – шептало сияние. Теплое и завораживающее, оно притягивало к себе не только взгляд, но и руки. Поэтому, подойдя вплотную и привстав на носочки, Алиса осторожно подцепила ногтями края дверцы и попыталась её открыть.

Ничего не вышло.

Она пробовала так и этак, но в конце концов лишь ободрала пальцы и сломала ноготь. Дверца сидела настолько плотно, что помочь здесь мог только нож.

Ну, или что-то на него похожее.

Алиса отошла на шаг, задумчиво потирая щеку. Есть ли у них в комнате что-нибудь длинное, плоское и достаточно крепкое? Столовые приборы и всё, что лежало в ванной, было из пластика и уж точно не пролезло бы в узкую щель. А просить у Сиенны нож она не рискнула бы. Та поинтересуется, зачем, и если сказать правду, атари решит, что у её подопечной поехала крыша, а если соврать или промолчать – подумает, что припадочная алиенка собирается кого-то зарезать.

«Вот же блин, – нахмурилась Алиса. – Может, и ну его?»

Словно услышав её мысли, фиолетовое сияние возмущенно замигало, и она завороженно уставилась на него, не в силах отвести взгляд. В самом деле, нельзя так быстро сдаваться. Можно поискать подходящую железяку в комнате… осмотреть крепления кровати, стола… на худой конец, стащить что-нибудь в медблоке или подобрать во время прогулки.

«Надо же, как меня зацепило. Обычное любопытство, или…»

За соседней стеной послышались чьи-то шаги, и Алиса, забыв обо всём, перепуганным зайцем метнулась в противоположную сторону. Опомнилась она лишь возле входа в медблок. Судя по тому, что следом никто не погнался, ей удалось уйти незамеченной.

– Значит, если я правильно понимаю, – медленно начала Дэви, – некоторые из вас так тесно контактируют с иномирцами, что в результате появляются дети? А как же нравственные устои, моральные нормы, чистота расы и прочее? Я уж молчу про генетическую несовместимость.

– Не все ксеносы выглядят и ведут себя, как ямиту. И, увы, не все эллатки разборчивы в связях. – Кажется, Сиенна смутилась. – Да, мы далеки от идеала. Хотя случаи, когда беременность наступала в результате насилия, тоже нередки. Чаще всего среди гражданских: они совершенно не умеют за себя постоять.

– И всё равно рожают, несмотря на то, что ребенок может унаследовать злодейский характер отца? – Дэви хмыкнула. – В нашем мире это решилось бы просто: специальный укол, таблетки, либо несложная операция – и никаких проблем.

Атари ошеломленно взглянула на нее:

– Вы действительно дикари. Как можно покушаться на жизнь крошечного, беззащитного существа? Это противозаконно, аморально и приравнивается к умышленному убийству. У нас никто так не делает, даже если зачатие произошло против воли женщины. Ведь, в любом случае, будущий ребенок наполовину эллат. У него те же права, что и у чистокровок.

Дэви вспомнила, что по статистике на Земле каждый год происходит несколько миллионов крошечных, незаметных убийств, и предпочла замять тему, чтобы не позорить человеческую расу еще больше.

– Почти все полукровки вскоре после рождения попадают в схолос, – продолжила Сиенна, – где их воспитанию уделяется особое внимание. Несмотря на происхождение, многие из них проявляют выдающиеся способности и качества личности. Например, Альн О’Рэн в двадцать пять получил звание старшего офицера и стал адъютантом Главнокомандующего тессарийской армией, а спустя два года был назначен командором Нумеры. Карьера Инн’Джаил развивалась еще стремительнее. Одна из лучших выпускниц военной академии, перспективный воин и ксинергет, она приняла присягу в шестнадцать, через три года закончила обучение и получила офицерские нашивки, а еще через четыре создала «А-Нон-Тар» и стала известна на всем континенте. Её черный протезион – усиленную защиту для корпуса – украшала целая россыпь малых Золотых звезд: она получала их за каждую успешно проведенную военную операцию. Инн владела уникальным комплектом оружия, захваченным в одном из сражений с иномирцами. И, кроме всего прочего, – атари мечтательно улыбнулась, – офицер Джаил была потрясающе красивой женщиной. Черные волосы, безупречная белая кожа, серые глаза, которые могли смотреть строго и холодно, а могли светиться от радости или излучать нежность… Её все любили. – Сиенна вздохнула. – Молодые эллаты тянулись к ней, готовы были идти за своим офицером куда угодно, даже на верную смерть. При этом Инн не рвалась к власти, как некоторые, не злоупотребляла своим положением и хорошо знала, что такое ответственность и чувство долга.