Одна группа ученых фикха исходит из того, что приверженность и следование (таклид 66) мазхабу – это обязательное условие веры человека (фард, ваджиб). Другая группа исходит из того, что приверженность мазхабу – это не обязательное условие, но при этом они не считают, что это и запрещено с точки зрения Шариата. И есть третья группа ученых, заявляющих, что следование, приверженность мазхабу не дозволена. Такую классификацию групп ученых фикха относительно вопроса приверженности мазхабу приводит в своих лекциях по предмету «Введение в исламский фикх» шейх Амир Бахджат 67. Между тем, подчеркивая значимость фикха и науки «усуль аль фикх» как части фикха, шейх Амир Бахджат заявляет, что наука «усуль аль фикх» является защитой самого Шариата. В контексте обозначенного вопроса, некоторые ученые приводят пример для сравнения: Священный Коран и Сунна Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) – это крепость, стенами которой является иджма, а дверьми – усуль аль фикх.

Как отмечает в контексте исследуемого вопроса известный богослов А.Г. Хареханов таклид одному из четырех суннитских мазхабов – обязателен (фард, ваджиб) для каждого мусульманина, не являющегося муджтахидом. Все четыре мазхаба правильны и достоверны. Человек, придерживаясь мазхабов, следует Благородному Корану и Сунне Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует), не опасаясь неправильной их интерпретации, поскольку четыре имама черпали знания напрямую либо от сахабов, либо от табиинов или таба-табиинов. Какому бы мазхабу ни следовал человек, он должен следовать ему во всем, во всех деталях, человек не должен «смешивать мазхабы», т.е. брать одни правила из одного мазхаба, а другие – из второго и т.д. Также не следует думать, будто один мазхаб чем-то хуже или лучше другого, а отказ от следования мазхабу – это опаснейшее из нововведений, угрожающих исламскому Шариату. Более того, тот, кто не изучил и не придерживается какого-либо из четырех мазхабов, не следует одному из них, и при этом допускает возможность отступления от них или даже отрицания их сущности, и ценности в религии, то большего вреда от такого человека для исламской веры невозможно представить.

Кстати говоря, по следам предыдущей своей работы 68, где была изложена, приведенная выше точка зрения о мазхабах в Исламе, я получил от близких мне людей два диаметрально противоположных отзыва. Первый – полностью присоединяется к мнению о существовании и признании всех видов мазхабов равноценными институтами исламской религии. А второй – наоборот, склоняется к мнению об убыточности присутствия в исламской религии отдельных мазхабов, говоря о важном факторе цельности, монолитности религии Ислам и отсутствие необходимости делимости на какие-либо мазхабы. Как видим, и это симптоматично, указанный вопрос как был, так и остается краеугольным камнем в рассматриваемом ракурсе исследуемой тематики.

Современное время, современный мир характеризуется всеобщими интеграционными процессами, тенденцией к укрупнению, усложнению взаимосвязей между государствами, народонаселением во всех сферах жизнедеятельности человека. Происходит взаимовлияние, а порой, даже взаимопроникновение в области не только финансово-экономических и политических процессов, но и, в не меньшей степени, в социальных, культурных, образовательных, духовных и многих других сферах. Происходящие процессы, закономерных образом сказываются и на правовых институтах государств, механизмах регулирования общественных отношений посредством норм права. Данное положение дел отражается, в том числе, и на системе мусульманского права. Разумеется, влияние это имеет как положительный, так и, к сожалению, отрицательный эффект. В этом плане, существующим на сегодняшний день правопорядкам мусульманской системы права, в отношении регулирования вопросов юридической ответственности свойственно сочетать как сугубо «шариатские» меры ответственности (худуд, киас, тазир), так и «светские» наказания (лишение свободы, штраф и пр.). Также существует и условие о самом субъекте правонарушения: имеет значение, кто правонарушитель (мусульманин или нет) и территориальный признак (проживание на территории, преимущественно населяемой той или иной группой населения: верующие или неверующие) 69. При этом важно понимать и еще одно обстоятельство: неверующие, которые с разрешения мусульман проживают на территории мусульманского государства, являются полноценными субъектами ответственности и на них распространяются все те нормы поведения в обществе, какие предъявляются к правоверным (к примеру, запрет на употребление спиртных напитков, проституцию, прелюбодеяние, участие в развратных действиях и т.п.) 70, которые распростираются на мусульман 71.

В данном контексте Л.Р. Сюкияйнен отмечает, что «положение шариата в правовых системах арабских стран жестко не зависит от конституционной формулы закрепления его в качестве источника законодательства» 72. Показательно в этом плане закрепление Шариата в качестве основного источника законодательства на примере таких стран как Оман, Йемен, Саудовская Аравия, ОАЭ: если в Основном законе Султаната Оман (Основной Низам) Шариат закреплён в качестве основы законодательства с формальных позиций, то такие, к примеру, государства как Саудовская Аравия, ОАЭ, Йемен следуют предписаниям Шариата не только с формальных позиций, но и в сущностном его содержании и выражении как в законодательстве, так и в применении его норм на практике.

Более того, если ставить вопрос шире, в контексте нормотворческой деятельности государства, в том числе и с закреплением шариатского типа как основы законодательства, приходим к мнению, что арабским странам на сегодняшний день свойственна рецепция из других правовых систем, прежде всего речь идет о романо-германской системе права. Не редки случаи кодификации отдельных пластов правовых норм в данных странах. В целях достижения в системе государственного права некоего компромисса и гармонизации как западноевропейского позитивного права, влияние которого наблюдалось в прошлом и наблюдается сейчас в восточном мире, так и религиозной системы Шариата, можно считать принятие во второй половине XIX века в Османской империи Маджаллы (Меджалле-и Ахкям-ы Адлийе) – свода законов гражданского и судебного права, попытка первой кодификации норм фикха. Данный свод можно считать неким собранием, сборником, в состав которого входили как нормы традиционного религиозного порядка, так и нормы, реципированные из западноевропейских правопорядков (особенно из французского гражданского кодекса) 73. Маджалла затрагивала многие институты гражданского права, но обходила своим правовым регулированием вопросы семейного, наследственного права, вакфа (определенное имущество, передаваемое на религиозные, благотворительные цели) 74.

В ракурсе складывавшейся ситуации И.Ю. Козлихин задается следующим вопросом: «Являются ли законы, в светском понимании этого слова, источником мусульманского права?». Как поясняет далее ученый: «Вопрос не имеет однозначного ответа. Классический ислам отрицает право государства законодательствовать, ибо законодателем может быть только Аллах. Но если обратиться к практике современных мусульманских государств, то мы увидим, что роль закона весьма значительна. Даже в Саудовской Аравии, где наиболее строго и последовательно сохраняются исламские религиозные традиции, весьма заметна правотворческая деятельность государства. Несмотря на то, что единственным законодателем признается Всевышний Аллах, выразивший свою волю в Священном Коране и Сунне, государственная власть активна в нормотворческой сфере. Нормативно-правовые акты называются низамами, т. е. регламентами, но по существу это мало меняет дело. Все те отношения, которые не могут быть урегулированы нормами фикха, регулируются низамами. Но, разумеется, явное противоречие между ними не допускается» 75.