– Что проснулась? Рано еще.
– Отоспалась за дорогу. А ты?
– Да вот все думаю, куда этот субчик, Слесарев, подевался? Как сейчас помню, последний раз я ему звонила первого июня, в международный день защиты детей; он, вроде, никуда не собирался, обо всем договорились. Не понимаю.
– Я же через неделю должна была вернуться.
– В отпуск уехал? Вряд ли, он бы предупредил.
– А может, в командировку?
– Черт его знает. Я ему всю неделю звонила – без толку. Ну ничего, поживешь у меня, а там видно будет. Кофе хочешь?
– Ага, твоего, в Китае ведь в основном растворимый продается.
Юлька, похожая на фрегат в своей необъятной ситцевой рубашке, проплыла на кухню, я покрутилась еще немного – вставать, честно говоря, не хотелось, но ложе было не из царских, и я тоже поднялась. Майка, конечно, еще дрыхла. Вода оказалась тепловатой, поэтому душ не так чтобы очень взбодрил, вся надежда была на кофе – Богдашечка великий мастер его готовить.
– Хорошо тебе, – сказала она жалобно, глядя на мое розовое одеяние, – а я никак не могу себе махровый халат подобрать: все для мелюзги.
– Ты и в этом самая красивая, – я чмокнула ее в щеку, и она растроганно заморгала своими большими кукольными глазами.
После кофе мы закурили, и Юлька глянула на часы:
– Дай-ка еще попробую.
На этот раз телефон отозвался короткими гудками, и она встрепенулась:
– Засекли! Болтает с кем-то. Давай прямо сейчас к нему, а то опять куда-нибудь слиняет.
Через десять минут мы тарахтели на Карле по пустынным еще улицам.
Ехать было всего ничего, двор встретил полной тишиной; в отличие от меня, он совсем не изменился. Лифт почему-то не работал; знакомая лестница, зеленые панели, мой третий этаж – и вдруг вишневая металлическая дверь. Я оцепенела.
– Мама родная, вот так фокус! – ахнула Юлька. – Когда это он успел?
Она принялась нажимать кнопку звонка; не знаю, почему, я поняла, что квартира пуста.
– Черт, куда же он подевался? – Юлька продолжала безуспешно давить на коричневую пуговку. – Ведь точно же был дома.
В этот момент открылась дверь напротив, и на площадке появилась худенькая остроносая бабулька. Бог мой, это была Анна Петровна, моя соседка – что делает с людьми время!
– Инна, ты! – изумленно уставилась она на меня.
– Я, Анна Петровна, здравствуйте. Видите, вот домой попасть не могу.
– Как домой? А говорили, ты квартиру продала.
– Кто говорил?
– Этот самый Геннадий Васильевич. Еще год назад. Я спросила, когда здесь мастера работали, так он и сказал.
– Ерунда какая! Давно вы его видели?
Соседка призадумалась.
– Да уж с месяц, как не больше.
– Ничего не понимаю. Я сдала ее, через бюро.
– Что за игры? – разозлилась Юлька. – Пойдем звонить Галине.
– От меня можете, – засуетилась Анна Петровна, предчувствуя развлечение.
После энного гудка я услышала сонное:
– Слушаю.
– Галя, это я.
Ее голос зазвенел:
– Инка, привет! Ну что, когда ждать?
– Да я уже дома.
Последовало долгое молчание, затем растерянный вопрос:
– Ты звонишь из дома?
– Нет, квартира закрыта, и где этот твой Слесарев – неизвестно.
Юлька потянула у меня трубку и безапелляционным тоном потребовала:
– Приезжай-ка, дорогая, у нас масса вопросов. Или нам подъехать? – вопрос прозвучал ехидно.
– Нет-нет, я сама. Юль, давай у тебя встретимся, – зачастила Галина.
Ее реакция была вполне понятна: Мишенька – то еще золотце, слова наедине сказать не даст.
– Нет уж, будем ждать здесь, во дворе.
– Зачем во дворе, у меня посидите, – засуетилась Анна Петровна. – Чайку попьем.
– Спасибо, мы завтракали.
На лестничной площадке я еще раз оглядела дверь:
– Слушай, ее, наверно, только автогеном можно взять.
Юлька покачала головой:
– Да, Форт Нокс… Пойдем посмотрим, может, через балкон лучше.
У подъезда мы задрали головы, а потом оцепенело уставились друг на дружку: балкон был застеклен.
– Черт, ты посмотри, там еще и решетка!
За стеклом виднелись узорные металлические завитки, такие же были и на окнах. В полной растерянности мы забрались в машину.
– А документы из бюро точно у тебя?
Юлька затрясла головой:
– Господи, конечно. Я как сложила тогда все в папку, так и не раскрывала ее больше. Понимаешь, я с ним всегда по телефону созванивалась, а встречались мы только в банке, когда он за квартиру платил. Я сюда ни разу не заходила. Честно говоря, у меня крыша едет от этой истории.
– Слушай, Анна Петровна сказала, что он забаррикадировался год назад. Он что, прячется от кого-то? Не девяностые же на дворе. Неужели он авантюрист?
Мы курили и строили всяческие предположения, когда во двор въехала малиновая «тоёта». Юлька посигналила, и через минуту Галка уже тянулась ко мне с поцелуями. Она была прелестна, как всегда, но непривычно взвинчена, это не бросалось в глаза, но мы-то ее давно знали.
– Проясни ситуацию, ма шери, – безжалостно прервала ее излияния Юлька. – Где этот Геночка, которого ты откопала, и зачем он тут линию Мажино построил?
Галка затараторила:
– Да что, решил мужик спокойно пожить, сами знаете, как сейчас опасно. Тебе же лучше: ни расходов, ни хлопот.
Я пожала плечами:
– Уж конечно не собираюсь оплачивать его заботу. Мы так не договаривались.
– Хорошо, а откуда разговоры, что квартира сменила владельца? – сурово спросила Юлька.
– Сказал, наверное, чтоб не приставали, отчего он распоряжается. Почем я знаю?
– Неплохо было бы установить с ним прямой контакт, ты не считаешь? Я ему всю неделю звонила, он как в воду канул.
– Не знаю я, где он, ей-богу, не знаю. Инка, ты же через неделю должна была приехать.
– Мне билет поменяли, я тебе звонила, да без толку.
– Мы только вчера с дачи вернулись.
– О чем вы лепечете? – возмутилась Юлька. – Надо искать этого прохвоста. Ты давно его видела?
Галка вдруг заморгала и вся как-то сжалась.
– Ответа не слышу, – сурово проговорила Юлька.
– Он уезжал всего на неделю.
– А когда должен был вернуться?
– Пятого.
Юлька присвистнула:
– Это что, две недели назад?
Галка кивнула золотой головкой.
– А куда уехал?
– Не знаю, он мне о делах не рассказывал.
Почему-то мне стало ее жалко:
– И что, даже не позвонил?
– Ни разу. Всегда звонил, а тут ни разу.
Нос у Галки покраснел, она едва не плакала. Юлька мрачно
поинтересовалась:
– Тебе не кажется, что его могли прибить где-нибудь?
Галка всхлипнула:
– Я просто места себе не нахожу.
– Слушай, если его нет, ситуация меняется. Надо хотя бы ключи найти, не на улице же Инке жить.
– У меня нет. Сами понимаете: Мишка такой – везде найдет.
Я совсем расстроилась.
– Пошевелите своими куриными мозгами, – возмутилась Юлька, – не мог он обойтись без дубликатов. А вдруг потерял бы или украли? Ясно, запасные у него непременно были.
– Но где искать?
– На работе, конечно. Есть же у него там какой-никакой сейф? Слушай, радость моя, смотайся-ка ты к нему в офис.
Галка попыталась возразить, но Юлька была настроена решительно:
– Если ключей не найдем, привожу нашего Степку из ЖЭУ, пусть лезет через балкон.
Галка понуро выбралась из Карлы. Глядя, как она разворачивает «тоёту», Юлька мрачно проговорила:
– Вот и связывайся с этими бизнесменами. С виду вполне приличный человек, а каким хамом оказался.
– Почему хамом?
– А как еще назвать подобное самоуправство? Хамство чистой воды.
Настроение у нас было такое поганое, что даже разговаривать не хотелось. Так в молчании, прикуривая одну сигарету от другой, мы просидели до Галкиного возвращения.
– Вот, в столе были, – протянула она мне кольцо с тремя ключами.
– Пошли, – скомандовала Юлька.
– Не могу, Мишка, наверное, уже сбесился: я всего на час машину взяла, а сейчас почти одиннадцать, ему к матери надо.