– Что-то происходит? Почему мы совершаем посадку во Внуково, а не, как намечено, в Шереметьево? Меня должен будет дожидаться один человек, я же – вот напасть! – не смогу предупредить его о смене маршрута по той роковой причине: батарея в моем мобильнике села.

– В таком случае мы можем предложить Вам бортово́й телефон, и вы вполне успешно согласуете Вашу дальнейшую встречу. Между прочим, пока Вы ожидаете, наша компания предоставит Вам самые комфортные условия и постарается устранить любые неприятности, способные возникнуть в период временного пребывания в аэропорту, а заодно и, как сможет, скрасит общую томительность ожидания.

– Хорошо, – пассажир недовольно заерзал, паникуя уже неподдельно, – давайте сюда ваш аппарат и предоставьте мне возможность спокойных переговоров.

Мишин прекрасно знал, что все разговоры, проводимые в самолете, мало того что прослушиваются, так они еще и записываются, а потому, по вполне понятным мотивам, он решил говорить как можно более зашифровано:

– Кара, привет! Это я… Майкл. Понимаешь? Тут, по сути, такое дело… нам резко поменяли маршрут, и мы летим теперь в аэропорт Внуково, а не, как условились ранее, в Шереметьево.

– Я в курсе, – последовал простой и лаконичный ответ, не столько удививший, сколько шокировавший предприимчивого иностранца, прибывавшего в столицу Российского государства.

– Но как?.. – изумился Майкл полученному ответу. – А как же тогда наши договорённости – нам придется всё поменять?

– Все остается, так же как прежде, просто мы поедем на виллу не с одного аэропорта, а с другого – только лишь и всего! Дошло, наконец?

– Думаю, да, – незадачливый аферист вдруг понял игру, осуществляемую преступной напарницей, – а ждать мне где, в кафе или в общем зале? Я бы предпочел посидеть немного в кафе.

– Так в точности и поступай, – ответил ласковый голос Карен.

Едва самолет приземлился, Мишин обратил внимание, что недалеко от посадочной полосы находится старенькая модель «Жигулей», а на ней, сексуально выгнув красивую спину и запрокинув не менее прекрасную голову, прямиком на капоте сидит обворожительная блондинка. Майкл сразу же узнал белокурую девушку, обязанную его дожидаться (как он ее про себя назвал: «Моя любимая Кара»). Про нее следует сказать, что она не шла ни в какое сравнение ни с одной из представительниц прекрасного пола, доселе когда-либо Мэссоном виданных. Он считал себя просто огромным везунчиком, что ему удалось подцепить столь бесподобную пассию, а главное, удержать ее рядом. Вместе с тем он не выглядел полным идиотом и давно уже понял, что конкретно двигало шикарной прелестницей, – неуемная тяга к волнительным приключениям, авантюрным махинациям и крупномасштабным аферам.

Останавливаясь на ее внешних особенностях, можно без обиняков утверждать, что голубоглазая красавица была настолько хороша собой, что завораживала, притягивала, да и просто манила, не позволяя оторвать от себя восхищенного взгляда. Милая девушка, она вот только-только достигла двадцати двух лет с половиной, а уже всем очаровательным видом воплощала несравненную красоту и природную женственность, причем то примечательное обстоятельство, что она являлась еще и роскошной блондинкой, делало ее крайне обаятельной и в целом неотразимой. Идеальные формы лица – не круглые и не овальные – казались исключительными и подчеркивали полнейшую безупречность; легкая косметика и, конечно же, накладные ресницы делали вид бесподобной красотки если и не божественным, то во всяком случае зачаровывавшим, пленительным. Все остальные отличительные черты: «капризный носик», слегка вздернутый кверху, алые губы, украшенные яркой помадой (пухленькие и похожие на маленький бантик), сочная грудь, двумя удивительными выпуклостями выпиравшая немного вперед, в меру зауженная талия и больше обычного расширенная ягодичная область – все они придавали ей дополнительного шарма и особенной привлекательности. Белокурые волосы, спускавшиеся чуть ниже плеч и вившиеся заманчивыми кудряшками, в настоящее время скрывались под джинсовой шляпкой, элегантно сидевшей на миленькой голове. Остальной костюм полностью соответствовал американскому стилю и представлялся в тон головному убору, как по светло-синему цвету, так и по пошитой материи, – он выглядел в виде длинных брюк, плотно облегавших точёные ноги, и цветастой, разукрашенной замысловатыми узорами куртки. Обуться она решила в настоящие ковбойские сапоги, не содержавшие молний; они изготавливались из крокодиловой кожи и доходили до верхней части стройной, изящной голени.

Наверное, ни у кого теперь не вызовет удивления, какими именно обольстительными параметрами (в определенный промежуток чересчур насыщенной жизни) шокировался пройдоха-авантюрист и с помощью каких характеристик он легко и ненавязчиво оказался сломлен, как следствие, полностью очарован, а затем, когда, немного погодя, ему было предложено провернуть «малюсенькое», якобы нехитрое, дельце (нетрудно предположить, мысль, направленная на ограбление криминальных боссов российской мафии, «квартировавшихся» в далекой Америке, пришла, разумеется, Каре), то безропотный бедолага, совсем потерявший от ее ослепительной красоты и «холодный разум», и трезвый рассудок, покорно согласился, притом практически не вникая в основные подробности и в полной мере окунаясь в составленные ею грандиозные планы.

Теперь следует вернуться к основным событиям, развернувшимся в самолете, направлявшимся на вынужденную посадку. Так вот, пронырливый авантюрист, попавший в коварные сети хитрющей красотки, увидел в иллюминатор знакомые очертания, великолепно сложенные и далеко ему, по правде, не безразличные. В следующую секунду он всё понял (тем и славился!) и принял решение совершать хищение (так, как и было запланировано) в Шереметьево, но с маленьким изменением: удачливый аферист вознамерился осуществлять их совместные разработки, спланированные для Внуково. Здесь, кстати, надо воздать должное затейливым замыслам плутоватой красотки: во «вновь назначенном аэропорту» работать было гораздо проще и намного меньше вертелось «российских копов», что значительно облегчало основную часть их общей авантюрной задачи. Не вдаваясь в дополнительные подробности, Мишин начал проводить действительную часть назначенной операции…

Итак, чуть только летальный аппарат совершил незапланированную посадку, молодой человек двинулся к выходу и ненавязчиво присоединился к тем самым пассажирам, в чью компетенцию входила охрана находившегося при них сверхценного чемодана, – он специально замешкался у входа, чтобы спокойно их возле него дождаться. Стоит обратить внимание, что по какой-то невероятной случайности, но в руках у Майкла находился металлический чемоданчик, один в один аналогичный тому, какой прочно удерживал в руках ответственный инкассатор, сопровождавший значимый груз, и даже цвет у обоих был особенный – стальной, серебристый. Нетрудно догадаться, Мишина заинтересовал именно предмет, имевший отношение к охраняемой ноше. Поравнявшись с охранниками, взявшими на себя тяжкий труд, а заодно и непомерную ответственность, дабы в целости и сохранности доставить мафиозные деньги до конечного пункта, Майкл первым делом обратил внимание, и, к нескончаемой радости, убедился, что члены службы безопасности несут точно такой же блестящий кейс, какой находился и у него самого. В следующий момент опытный аферист, словно бы невзначай, внезапно споткнулся, и его чемодан, содержавший всевозможное мужское тряпье и всяческие бытовые надобности (такие, к примеру, как бритва), лихо раскрылся, предоставив всеобщему обозрению предметы личной гигиены, а также нательное белье, принадлежавшие «рассеянному и неуклюжему» пассажиру. Придав себе вид полнейшего недотёпы, он принялся энергично размахивать обеими руками, как будто бы пытаясь хватать на лету разлетавшиеся по округе объекты. Кое-кто из охранников и других недавних попутчиков даже сочувственно улыбнулись, а в силу устоявшейся традиции, некоторые принялись еще и активно ему помогать: все вместе они собирали личные принадлежности, рассыпавшиеся по ходу дальнейшего продвижения.