В конце октября 2018 года в аэропорту Шереметьево города Москвы случился неприятный ажиотаж, и все специальные службы находились в состоянии полной мобилизованности. Повышенная готовность являлась вполне объяснимой: ожидался чартерный рейс, прибывавший прямиком из Нью-Йорка и перевозивший ни многим ни малым, а ровно три миллиона долларов (по официальной версии деньги предназначались для поддержания малого московского бизнеса).

Обеспечение сохранности денежных средств было приведено в состояние готовности номер один. Обычно подобные рейсы представлялись делом вполне обыденным, однако в сложившейся ситуации нельзя было допустить ни одного, даже малейшего, промаха: по существовавшей традиции, в случае провала, исчезнувшая сумма делилась на охранные организации, занимавшиеся безопасной переправкой, а лично транспортировщики ничего не теряли. Однако сейчас всё выглядело немного иначе: ценный груз оказался не застрахован, потому как перевозились деньги, добытые преступным путем и по ровному счёту предназначенные, для того чтобы сперва их легализовать, а уже потом незатейливо пустить в оборот преступных организаций. Хотя существовавшая схема и считалась идеально продуманной, и давно уже была налажена русской мафией, не допускавшей себе и мысли, что нашелся бы недальновидный человек, попытавшийся тягаться с мощнейшей преступной организацией (общая практика так сложилась, что обычно «переброска» проходила, если верить русской поговорке, без сучка, без задоринки), но только не в настоящем, конкретном случае…

Итак, то ли случайно, а то ли и на беду, но тем же самым рейсом, организованным между Североатлантическими Соединенными Штатами и Центральной Россией, в салоне первого класса осуществлял перелет некто, зарегистрировавшийся по документам как Майкл Мэйсон. Между тем на самом деле он прослыл предприимчивым вором-мошенником и от рождения носил имя Михаила Яковлевича Мишина, среди американских гангстеров больше известного в качестве Майкла Мэссона и слывшего отъявленным прохвостом-авантюристом. Вот и сейчас, осуществляя посадку в чартерный рейс, он умудрился изменить более привычную для него фамилию всего на одну букву и благополучно поднялся на борт совсем иным человеком.

Всего в самолете присутствовало одиннадцать пассажиров, посчитавших возможным заплатить сорок тысяч долларов, чтобы лететь в немноголюдных, зато комфортных условиях. Помимо них, находилось еще десять человек, обеспечивавших охрану ценного груза, и пять человек командного персонала, в том числе и пара пилотов.

Во время пути, приземляясь во Франции, сделали плановую дозаправку, позволив пассажирам размять затекшие кости, где разве только прилежные инкассаторы, охранявшие долларовые запасы, не решились отлучиться от «коронного места». Здесь можно сказать, что они находились в отдельных помещениях и что незаинтересованные участники перелетной экспедиции, за исключением корабельной обслуги, не должны были догадываться об их возможном существовании. Заполнение баков прошло без каких-либо осложнений, и пришло время двигаться дальше. Все, кто отваживался покинуть салон самолета, подняли́сь обратно на борт, и незамедлительно заняли ненадолго оставленные места. Самолет уверено и плавно набрал высоту и продолжил прерванный маршрут, назначенный к перелету. Посадка должна была осуществляться в аэропорту Шереметьево, но внезапно оттуда поступил категоричный отказ, как объяснялось, «в ввиду загруженности наземных линий». Заокеанскому самолету пришлось быстро перегруппироваться и разворачиваться на Внуково.

Неожиданная смена курса заставила одного из присутствующих попутчиков занервничать более всех остальных, хотя, можно смело утверждать, годы усиленных тренировок выработали в нем очень ценное качество – никак своих чувств не выказывать. Настало время обратить на необычного человека внимание чуть-чуть подробнее…

Майкл Мэссон слыл аферистом средней руки и в узком кругу «специалистов профессии» добился сравнительно неплохих результатов, причем в определенных преступных сообществах пользовался неким криминальным авторитетом, для авантюриста довольно-то значимым; он так ловко обыгрывал хитроумные махинации, что посидеть за решеткой ему довелось только единственный раз, хотя за ним водилось не менее пятидесяти успешно прокрученных комбинаций (из числа известных полиции и бездоказательно ею проваленных). Говоря о его внешности, без преувеличений можно заявлять, что она выглядела приятной, не была еще тронута зрелостью и выдавала представителя сильного пола, достигшего лет двадцати восьми, может, чуть больше; молодой мужчина, он был высок ростом и обладал внушительным телосложением, спортивным и примечательным; красивое лицо, продолговатое и худощавое, густые черные волосы, зачесанные назад, под цвет им выразительные глаза, смуглая гладкая кожа – все перечисленные характерные признаки указывали, что при большом желании представитель преступной профессии мог бы сделать успешную карьеру киноактера [но… то ли похожий вид деятельности ему не нравился, то ли тяга к отчаянным приключениям пересиливала все остальные потребности, однако иметь дурную славу среди преступного мира его устраивало намного больше, чем, скажем, более честные виды заработка (недаром он любил приговаривать: «Обладать красивым телом – еще не значит располагать предприимчивыми мозгами, и навряд ли кто-то из тех, кто бездумно сверкает на подиумах, достоин достигнутых возвышенных званий»)]. Одеваться он привык в ковбойскую кожаную куртку, модные тёмно-серые джинсы, эффектные казаки-ботинки, ненавязчиво позвякивавшие железной цепочкой, и фетровую шляпу, изготовленную на американский манер и отмеченную коричневатым окрасом. Еще про искателя приключений следует рассказать, что, в силу его возрастных параметров и приятной наружности, возле него всегда крутилась какая-нибудь очаровательная милашка, едва ли доходившая до двадцати, как максимум, двадцати пяти лет. Оно и неудивительно: во-первых, в его глубоких карманчиках всегда шуршали денежные ассигнования, многочисленно ёмкие и добытые из неиссякаемых источников (что, как известно, для большинства представительниц слабого пола является причиной, немаловажной, а в некоторых случаях, для заведения отношений, возможно, и главной); во-вторых, молодой человек виделся неким генератором интересных идей и с ним никогда не бывало скучно; в-третьих, он был абсолютно непредсказуем, то есть его планы настолько резко могли измениться, насколько, направляясь, к примеру, в Россию, он вдруг делал неожиданную пересадку и дальше следовал уже, условно скажем, в Австралию; в-четвертых, Михаил был бесподобно красив, прямо как тот Аполлон, и редкая обворожительная прелестница могла равнодушно пройти мимо, чтобы не задержать на нём затуманенный взгляд, где-то восхищенный, а в чём-то и зачарованный. Но существовало еще одно значимое обстоятельство, помогавшее ему удерживать позиции, занятые в преступном сообществе: новоявленному комбинатору везло невероятно, и подмечались даже удивительные случаи, когда профессионально направленная пуля пролетала мимо лишь потому, что Майклу вдруг приспичило подтянуть шнурки, либо поднять внезапно покатившуюся монетку; да, раз от раза появлялись недовольные люди, настойчивые желавшие увидеть его среди мертвых, но по каким-то непонятным законам жизни, непостижимым нормальному пониманию, ему всегда удавалось убедить разгорячившихся недругов, что умирать ему пока еще рановато.

Возвращаясь к его последнему предприятию, когда произошло непредвиденное изменение курса, Мэссон в душе немного занервничал, а заодно и счел необходимым изобразить из себя недовольного пассажира, которому вдруг стало необычайно интересно, что же явилось натуральной причиной корректировки нью-йоркского рейса, обычно «Аэрофлоту» несвойственной. Осуществляя возникший замысел и отобразившись недовольной мимикой, он подозвал к себе молодого стюарда и, стараясь как можно эффектнее разыгрывать внутреннее волнение, якобы его охватившее, в связи с неожиданным нарушением планов (что, по правде сказать, получалось у него довольно неплохо), обратился к нему с насущным вопросом, прокручивая в сметливой голове различные варианты развития последующих событий: