«Аптеки приближены к здравоохранению, а секс-шопы отделены! Но ведь в интим-магазинах продают так же, как и в аптеках, товары для здоровья. Все руководители знают, какую пользу для здоровья приносит секс, но никто не желает решить эту проблему для общества. Несправедливо! Это нужно немедленно исправлять! И для начала изменить название магазинов для взрослых с секс-шопов на „SexАптека. Адам и Ева“. Как только поменяется название, народ прекратит стесняться и сразу повалит за покупками», – думал Герман Николаевич.

И он за это взялся, для начала решив изменить мышление хотя бы нижегородцев, и создал план по реализации нескольких задач. Первая – открыть в Нижнем Новгороде сеть интим-аптек с новым названием. Вторая цель – добиться, чтобы «SexАптека. Адам и Ева» вошла в систему здравоохранения для начала в Нижегородской области, а затем и по всей России. Третья – просто нарубить денег на этой совершенно новой идее.

Поэтому он в последнее время активно занимался общественной деятельностью, привлекая всё больше сторонников. По характеру бизнесмен был человеком строгим и пунктуальным, не терпящим ошибок ни на работе, ни в семье, поэтому он был уверен в успешной реализации своего проекта. Кроме того, у Германа Николаевича имелась хорошая дворянская родословная, нисходящая к 862 году, что придавало уверенность во всех начинаниях.

Однажды он обратился на сайт «Потомственные дворяне – это совсем не дворовые!» и попросил провести изучение его родовых корней до последнего известного по историческим записям поколения предков. Конечно, деньги он заплатил немалые, но и ответ пришёл обнадёживающий и достойный: его предки всегда были столбовыми дворянами, потомками древних княжеских и боярских родов Московии и Руси. Двойную фамилию им присвоили за необычайную ловкость и охотничью хитрость, в ознаменование спасения знаменитого варяга, правителя Руси князя Рюрика.

Правдивая легенда, найденная в старинных летописях, которую ему прислали с уважаемого сайта, гласила:

«…Когда варяг Рюрик был приглашён на княжение племенами чуди, словен, кривичей, мери и веси на северо-запад Руси, в Новгород, произошло одно событие. В дороге к городу Новгороду вдруг наступил голод, все припасы дружины Рюрика закончились, или кто-то кражу и воровство учинил. Все воины дружины Рюрика сильно пригорюнились! Начали думы думать, что делать и как быть. Пока многие горевали и проявляли нерешительность, один очень молодой, но смелый не по годам воин пообещал накормить всю дружину.

Ему не поверили и легли спать, а когда поутру голодная дружина Рюрика проснулась, то увидела, как в казанах варятся дикие жирные утки. Все воины дружины несказанно обрадовались и с удовольствием отведали добрые дары молодого воина, весело беседуя меж собой.

Но вдруг один воин нашёл у себя в походной тарели маленькие кости. Этот воин удивился, почему у диких уток такие маленькие кости. Он спросил у молодого воина, откуда они, и тогда молодой воин признался. Он наловил не только уток, но и несколько синиц и, чтобы добру не пропадать, бросил их в котёл.

И тогда, весело рассмеявшись, сам Рюрик присвоил ему важный чин при своей дружине и наградил новой фамилией – Уткин-Синицын. Вот от этого события и повёлся на Руси великий дворянский род столбовых дворян – Уткиных-Синицыных…»

Многие окружающие о своём рождении и предках совсем не знали. Скорее всего, из-за отсутствия свободных денежных средств, которые можно было направить на поиск своих древних корней. Герман Николаевич очень гордился потомственным дворянством и считал своим долгом всегда подчеркнуть знатное происхождение.

– Опять, наверное, откаты получил, коррупционер несчастный. Видишь, какой довольный, – тихо заявила одна из старушек, сидящих возле входа.

– Не злорадствуй, Наталья, когда мы с тобой в комсомоле трудились, то тоже откаты получали. Кроме того, он уже не служит в администрации. Газеты писали, что перешёл на другую ответственную работу, связанную с моральным и физическим оздоровлением общества, – ответила ей подруга-пенсионерка, с интересом глядя вслед Герману Николаевичу.

– Чем получали откаты, пионерскими галстуками? Скажешь тоже, откаты, это в твоей голове уже предсмертные закаты. Ты бы глицин попила, а то совсем дурой стала. Напиши сегодня в своём личном медицинском кабинете, чтобы тебе психиатра из поликлиники прислали без очереди, – недовольно завелась занудная старушка.

– Эх, Наталья, злобная ты! Как чем откаты получали? Получали! Значками, конфетами, пряниками, уважением и почётом. Да-да, получали. Коррупция, милая моя подруга, не в количестве, а в голове. Сегодня возьмёшь гвоздь с работы, завтра родину продашь. И не смей мне указывать! К тому же никакого личного кабинета у меня отродясь не было. Сарай был, дача была, куры были, однокомнатная квартира и сейчас есть, а личного кабинета никогда не было. Я что, буржуйка какая? Придумала тоже, личный кабинет! Эх, куда тебя занесло! Заговариваешься, – беззлобно ответила подруга Натальи.

– Деревня! Сейчас личные кабинеты у каждого есть, по десятку штук. Ты, мать, тупеешь! – ответила Наталья, осуждающе кивая головой.

– Ладно тебе. Посмотри на него, на кобелину! Довольный он, потому что к Милке Блянди пришёл. А она кто, Милка? – примирительно заявила компаньонка строгой старушки.

– Кто? – уточнила Наталья.

– Полюбовница она! Молодая полюбовница! Он ей квартиру здесь втайне от жены предоставляет. А купил он её, кобелина, три года назад, – со смехом ответила компаньонка. – Поэтому этот боров и радостный. Он к полюбовнице пришёл, в этом и весь сказ.

– Живёт в блуде, а ещё с портфелем как у директора. Я и говорю – коррупционер, хоть и бывший. А если на другую работу перешёл, всё равно кобелиные повадки остались. Кобеля как ни корми, всё равно к суке убежит. А у этой девки и фамилия под стать, одно слово – Бляндь! – ответила строгая старушка Наталья и зло стукнула палкой о землю, распугивая толстых воробьёв.

– Бляндь Бляндью, а двух ухажёров имеет. Ездит на такси, пиццу каждый день ест, арбузы и дыни тоже! – ответила вторая, более позитивная старушка.

– Главное, что этот боров гомосоцизмом не болеет. Знаешь, сейчас сколько таких развелось? Парады по всему миру устраивают…

Поднимаясь на лифте, Уткин-Синицын всего этого не слышал и даже не подозревал, что находится на старых, но по-прежнему очень острых языках старушек. Подойдя к двери квартиры, следуя своим начальствующим привычкам, медленно и по-хозяйски он нажал кнопку звонка. Сигнальное устройство тут же всполошилось удивительной переливчатой мелодией, запело, заплясало. Звонок, радуясь родной, твёрдой платёжеспособной руке, просто завизжал от щенячьего восторга.

Уткин-Синицын опустил начальствующую руку в ожидании появления красавицы Милы в ажурном белье для встречи. Он был в особом сексуальном и моральном возбуждении. Содержанка вчера намеревалась прибыть из частной клиники, где ей должны были увеличить грудь и ещё некоторые части тела. Накануне они созванивались, чтобы назначить день и дату прибытия Уткина-Синицына, и сошлись именно на этом времени.

Герман Николаевич посещал Милу два раза в неделю, приходя в квартиру только в присутствии девушки. Он как истинный дворянин всегда предварительно согласовывал дату и время встречи.

Квартира, секс-чудесница и красавица, двадцатитрёхлетняя Мила, стоили хороших денег. Но дело в том, что, несмотря на свой плотный и совсем неспортивный вид, на удивление, Уткин-Синицын был очень похотлив. Можно сказать, до неприличия. Кроме того, очаровательная девушка была не только любовницей, но и самым настоящим ассистентом в исследовании секс-игрушек, различных физических предметов БДСМ с целью определения их влияния на здоровье человека. Герман Николаевич хотел получить неопровержимые доказательства прямой положительной взаимосвязи здоровья человека и продукции магазинов для взрослых. В перспективе – интим-аптек «SexАптека. Адам и Ева».

Однако прошла минута, вторая, третья, и никто не удосужился открыть дверь. Тогда он вновь, но уже раздражённо нажал на кнопку звонка. Звонок, понимая степень ответственности, ужасаясь от невнимательности к хозяину квартиры, забился, затрепетал и разразился мощной трелью негодования вперемешку с гневом. Но опять ничего не произошло. По-прежнему хозяина никто не впускал.