Но в отместку они получали громкий завистливый или свирепый лай, иногда рычание, что тут же квалифицировалось обществом как социальная неадекватность домашних питомцев и порицалось прохожими и их хозяевами.

Забирались повыше многочисленные птицы, стеснительно ужимаясь и кривляясь при приближении людей. Им очень нравилось подсматривать за гражданами, занимающимися продажным сексом или сексом по любви в многочисленных кустарниковых насаждениях.

Насекомые, надышавшись алкогольным перегаром или никотиновым угаром, рискованно бились о тела и одежду посетителей. Иногда, не справившись с управлением, на высокой скорости полёта разбивались вдрызг о металлические части сооружений.

Тихо почивали в ожидании ночи занесённые в «Красную книгу» и охраняемые государством Упырь и Леший. Давили неслышимого храпака немногочисленные вурдалаки, ведьмаки, специально приобретённые в новый парк за бюджетные деньги.

Посапывая и похрапывая, спали анчутки и шиликуны, прибывшие без приглашения, самостоятельно, и размножающиеся в любых условиях без всякой квоты на миграцию.

Еле различимо переругивались русалки и кикиморы, обсуждая – как продлить молодость при помощи новых составов от производителей чистящей химии.

Надрывно, но беззвучно плакали домовые, оставшиеся без квартир и домов после работы чёрных риелторов, вынужденные бомжевать по экологическим местам. Забористо, но безгласно смеялись блуды, подталкивая мужчин и женщин, женщин и женщин или, на худой конец, мужчин и мужчин на греховное поведение.

Молчаливо посапывали, сидя на пеньках, никогда не отдыхающие барабашки и бабайки. Они ждали вызовов от строгих мам и бабушек для незамедлительного воспитания непослушных, социально не воспитанных детей, мешающих общественному отдыху.

Какой же новый современный парк культуры и отдыха без сверхъестественной нечисти!

Приглушённо местами играла весёлая музыка. Работали интеллектуальные павильоны-библиотеки с кофемашинами, мягкими креслами и начитанными посетителями. Тренировались возрастные фитнес-пенсионеры на открытых спортивных площадках. По дорожкам осторожно, большими группами, не отходя далеко от общежитий, гуляли иностранные студенты, опасаясь заблудиться. Активно торговали ларьки – точки продажи кофе, конкуренты наркобизнеса, принося супердоходы своим хозяевам на кофейной зависимости граждан. Педантично, гордо, строго по времени следовали по своим пешеходным маршрутам многочисленные суровые охранники в новой униформе. Они были вооружены радиостанциями и чувством ответственности за сохранность порученного участка человеческого счастья. Ничто не ускользало от их профессионального взгляда. Само присутствие стражей порядка гарантировало безопасность ПКиО, а также всех гостей в любое время дня и ночи.

Всё было неплохо, дружелюбно и мило. Ничто не предвещало беды.

И вдруг случилось нечто, перевернувшее сказочную идиллию городского парка, сломавшее всё благополучие.

Началом стал отчаянный, истошный, душераздирающий крик охранника:

– Кар-р-р-аул, кар-р-р-аул, помогите! У-у-убили человека в урочище Слуда! К-к-какой у-у-ужас!

Судя по крику, страж экологического порядка уже задыхался от страха, но служебный долг заставил его привлечь внимание общественности к чему-то неординарному и опасному.

Крик был настолько страшным и пронзительным, что всё социальное, общественное, природное и сверхъестественное замерло вокруг, минуту постояло, а затем начало раскручиваться в обратную сторону от сказочной идиллии.

Гуляющие граждане заметались в поисках выхода из зоны отдыха, наиболее нетерпеливые ринулись прямо сквозь кованые решётки нового парка. Многие из них, находясь в психически неуравновешенном состоянии после эпидемии нового вируса, неудержимо зарыдали в результате панической атаки, опасаясь за свою жизнь. Отдельные люди истошно кричали:

– Очередной маньяк, берегитесь! Маньяк пережил реконструкцию и выжил в урочище Слуда!

Сектанты вопили:

– Маньяк – это наказание нам, грешным, за прелюбодеяние, неверие, чревоугодие, вещизм, сексизм, нигилизм и игроманию.

Другие вопили:

– Это человек, и он сошёл с ума. Это обезьянья оспа, от неё люди сходят с ума! Берегитесь! В урочище Слуда ходят обезьяны и люди, больные обезьяньей оспой!

Кричали многие, в основном те, у кого были наиболее опасные и неизлечимые фобии. Их страхи в этот момент, пользуясь случаем, вышли наружу, на свободу.

От этих воплей наиболее активных, небезразличных граждан кровь стыла в жилах, и казалось, что сам воздух разносит несчастье. Птицы взмыли в воздух и переместились в другие места, расположенные рядом с ПКиО. Облюбованные убежища хоть и были не столь экологичны, как ранее, но явно более безопасны.

Подземные млекопитающие сбились в кучу в бомбоубежищах для грызунов – старых канализационных трубах. Наземные млекопитающие разбежались по норам и закоулкам лесного массива, не подвергнутым реконструкции. Сверхъестественные обитатели парка сделали вид, что их вообще не существует.

Все находившиеся в этой локации животные испугались. Особо истерили и возмущались испорченные вниманием людей и обществом охраны природы речные нижегородские чайки. Они давно уже не служили при воде, стали городскими избалованными жителями, поменяв тяжёлую речную службу на попрошайничество и воровство, конкурируя в этих делах с воронами. Но привычка орать по делу и без дела осталась.

На истошный крик охранника немедленно примчались представители всех силовых структур, общественных организаций и прочие небезразличные люди, понимая, что просто так в официальном общественном месте кричать не будут. Все они разными аллеями, тропами, дорогами побежали и поехали к урочищу Слуда, расположенному в парке «Швейцария», что возле реки Оки. Там на небольшой поляне, рядом с вековыми дубами стоял мокрый от страха сверху донизу охранник и, не останавливаясь, орал:

– Кар-р р-аул, кар-р-р-аул, помогите! У-у-убили человека в урочище Слуда! К-к-какой у-у-ужас!

Первый сотрудник полиции, приехавший на место преступления, остановил крик экологического стража лёгким толчком указательного пальца в голову. После чего охранник прекратил кричать, обречённо замолчал и добровольно согласился на госпитализацию в нижегородскую психоневрологическую больницу №1 имени П. П. Кащенко.

На примятой и обильно окровавленной траве посреди поляны были разбросаны куски одежды, клоки выдранных длинных женских волос, отрубленные человеческие пальцы, многочисленные орудия убийства и многое-многое другое. На месте преступления не было только самого трупа, однако это совсем не мешало следствию. В данном случае старая русская мудрость, выраженная в пословице «Нет тела – нет и следственного дела», совсем не работала.

Началась рутинная жизнь оперативно-следственной группы на месте особо тяжкого преступления. То, что преступление было особо тяжким, никто и не сомневался: не каждый день в Нижнем Новгороде по вечерам пальцы людям отрубают.

Кинологи начали искать труп, прочёсывая лесной массив вдоль и поперёк, пугая и без того ошеломлённых млекопитающих и пернатых. Следователи приступили к проверке записей на установленных камерах уличного наблюдения, изготовлению детективных досок для исследования мотивов, целей и выявления участников преступления. Волонтёры начали проверять склоны и заброшенные уголки парка.

К месту происшествия оперативно прибыли представители «Общества защиты животных от агрессивных и социально-опасных людей». Убедившись, что животный мир не пострадал, они с умиротворением убыли по своим делам.

Руководство ПКиО немедленно провело срочную инвентаризацию. В ходе ревизии было выяснено, что маньяк смог в кратчайшие сроки сломать две лавочки, пять уличных метёлок, одну кованую лавочку похитить, согнуть пролёт металлических решёток, снять и украсть несколько дорогих современных уличных светильников. Тут же уполномоченная комиссия списала эти потери на незапланированное происшествие.

В печатных газетах и интернет-изданиях в этот же день вышли статьи: «Новый экологический маньяк покончил с независимым курильщиком в ПКиО», «Дубовый маньяк. Сотое убийство под дубами в урочище Слуда», «Застройщик спортивных площадок и ларьков с кофе убил конкурента из-за криминальных доходов», «Насекомые выше человеческой жизни. Доцент кафедры энтомологии убил любимого ученика за то, что тот раздавил беременное насекомое», «Влюблённый в природу мужчина убил девушку за брошенный бумажный стаканчик из-под кофе», и наконец совсем ужасная статья: «Ритуальное убийство. Сын-дампир убил своего отца-вампира, не простив ему своего неполноценного рождения и лёгкого аморального поведения в молодости».1