Очередная грохочущая волна нахлынула на берег и оставила Мартина с его подругой за одним из столиков. За другими столиками тоже сидели люди, перемигивались, обнимались, наливались алкоголем или просто тупо смотрели в пространство перед собой. Странное дело -- Мартин не только видел и слышал этих людей, он их чувствовал, читал их мысли, мог двинуть рукой любого человека, как своей. Он уже не заключался в одном себе, он был растворен в мире, и за этим залом угадывался другой, тоже какая-то часть Мартина, и третий... Странный мир -- цепочка залов, похожих друг на друга, как две капли воды. И Мартину казалось, что так было всегда, только раньше он просто не умел переступать невидимую грань, отделяющую его как часть своего огромного мира от своего, конечно же, своего реального бытия всей этой маленькой вселенной. Отдельные его части были в некотором роде самостоятельны и что-то там делали без его, Мартина, непосредственного участия, но тем не менее все они целиком были подвластны тому, кто и составлял в единственном числе этот мир -- Мартину. И Мартин забавлялся, наблюдая за их поведением, -- они веселились, тешили себя самостоятельностью и чувством свободы выбора, не догадываясь истинной причины их поступков, не зная, что в любую секунду по желанию Мартина они могли стать совершенно другими, оказаться в совершенно другом зале, они вели бы себя по-другому, помнили о другом... Но были бы именно они теми другими людьми? Этот вопрос показался Мартину заслуживающим внимания, хотя бы из-за его неясности, и он уже собирался что-то предпринять, но ему помешало то, что за одним из столиков он увидел себя. Мартину даже стало жалко того, другого Мартина, сидящего с какой-то девушкой и наливающего ей шампанское. Ведь он изменится так же, как и все, и не заметит изменения... Вот девушка уронила кружевной платочек, и Мартин тут же нагнулся и поднял его. Их мысли были примитивны, намерения -прозрачны, они и не подозревали, насколько хрупок был весь их реальный мир. Но что бы стало от того, узнай бы тот Мартин все, что было в его большом сознании? Ничего абсолютно не изменилось от перемены мест... Все так же Мартин сидел за тем же столиком, и его девушка рассказывала ему о недавнем спектакле. Восторженность захлестывала ее, не столько от спектакля, сколько от того, что она сидит с Мартином за одним столиком, смотрит на него, говорит с ним. Но Мартин не замечал таких мелочей. Мартин тоже смотрел на нее. Какая она красивая в этом новом белом, воздушном платье с кружевами, которое так великолепно развевалось, когда они только что танцевали мазурку. Она догадывалась, какое производит впечатление, это было видно из того, каким она изысканным, слишком свободным жестом пригубила шампанское из высокого, сверкающего разноцветными искрами бокала.

Потом был еще один танец, и еще один, и еще. Потом они шли темной аллеей парка, Мартин крепко сжимал ее руку в белой перчатке. В голове еще звучал последний вальс, в глазах горели блики хрустальных люстр. Он ничего не говорил ей, все было понятно и так, и теперь они шли по пустынной аллее ночного парка к конечной цели подобных путешествий.

Наконец Мартин решился заговорить.

-- Вы были сегодня просто восхитительны, -- сказал он, прижимая ее руку к своей груди. -- Я навсегда сохраню в памяти этот прекрасный вечер!

Она очаровательно улыбнулась.

-- В памяти... да, я тоже запомнила на всю жизнь сегодняшний бал! Наша память способна вернуть нам из глубины лет чудные картины прошедших мгновений, спасибо ей! Мне страшно только одно -- ведь со временем я меняюсь, меняется и моя память... Вдруг в один день я буду помнить совсем не то, что было, и я ведь не смогу этого заметить! Мне кажется, тогда это буду уже не совсем я... Можно ли верить памяти о прошлом, если она определяется настоящим?

-- Но тогда нам больше нечему верить, -- тихо произнес Мартин.

-- Да... Как жаль, что ничего нельзя сохранить навечно... Даже воспоминания...

Вдруг посреди парковой дорожки заклубился фонтан сизого дыма, блеснул огонь, и, когда дым рассеялся, Мартин увидел высокого и бледного, закутанного в черный плащ человека, восседавшего на странном механизме. Больше всего этот механизм походил на машину времени, так как у него сбоку, прикрученная ржавой проволокой, висела табличка: "Машина времени".

-- Защищайтесь, сударь, и немедленно! -- Незнакомец спрыгнул с машины и выхватил шпагу. -- Я никому не позволю разгуливать с моей женой!

-- Но... но ведь я не замужем... -- растерянно пролепетала девушка.

-- Я прибыл из будущего, и там ты замужем, -- объяснил незнакомец. -Защищайтесь!

-- Но это же просто нелепо! -- воскликнул Мартин. -- Она замужем в будущем, но сейчас-то еще нет!

Незнакомец опустил шпагу.

-- Вы поразительный невежда, -- сказал он, -- вы не знаете основополагающей Теории Единого Четырехмерного Пространства. Мне даже стыдно с вами драться, так что я преподам вам небольшой урок и только после проткну вас шпагой.

Видя, что неприятное событие откладывается, Мартин несколько воспрянул духом.

-- Я весь внимание, сударь, -- галантно поклонился он.

-- Так вот, сударь, знайте, что по трудам классиков и по последнему решению Научного Совета в нашем мире больше не существует случайности. Любое событие подчиняется диалектическим законам и однозначно следует из совокупности предыдущих зако... простите, событий. Все развитие мира уже определено начальным сечением четырехмерного пространства по оси времени. Поэтому, сударь, можно считать, что будущее всегда уже есть, оно наступит неотвратимо. Все наши упования на свободу выбора всего лишь следствие нашей неосведомленности, недостатка информации о настоящем или прошлом. И мы приходим к выводу, что будущее, прошлое и настоящее существуют одновременно, и раз весь этот мир с его прошлым и будущим существует, то эта дама уже замужем, и сейчас я продырявлю вас насквозь, черт побери!

Мартин улыбнулся и вынул из-за пояса пистолет.

-- Сейчас мы Экспериментально убедимся в вашей основополагающей теории, -- сказал он. -- Если она в будущем выйдет за вас замуж, то вы будете там живы, не так ли? Значит, я могу сколько угодно стрелять в вас, вам ничего не грозит.