– Так я и думал, – кивнул Гелион. – Они растерзали его. Напали так быстро, что он не успел даже зажечь сигнальный костер.

– Они? – Воин вопросительно поднял бровь.

– Чудовище было не одно. Тот, кого мы сразили, привел с собой десятки других существ, не сопоставимых с ним по размеру, но тем не менее тоже опасных. Особенно для обычных людей.

– И где же они, милорд? Разбрелись по округе? Разве нам не стоит расправиться с ними?

– Нет. И это самое странное. Похоже, они двигались за своим предводителем, а потом, стерев Эльтир с лица этого мира, просто оставались на месте, пока он, повинуясь безудержному голоду, пожирал их всех.

– Вы хотите сказать, что тот, кого мы встретили ранее, сам уничтожил себе подобных еще до нашего приезда?

– Полагаю, именно так все и было, – задумчиво сказал Гелион. – Впрочем, если кто-либо из них все еще бродит по округе, с ним вполне смогут справиться и обычные маги. После того, как в столице узнают о произошедшем, сюда наверняка пошлют кого-либо еще.

Произнося все это, он, не отрываясь, вглядывался в стену Хаоса прямо перед ним. Серый сумрак плавно клубился, как и прежде, молчаливый и безразличный в своем мрачном величии. Вечный.

Внезапно Гелион подошел ближе и, к ужасу Казара, сделал то, что с самого раннего возраста, предостерегая наставлениями и запугивая внушающими страх историями, запрещали делать любому из детей во всех четырех королевствах – простер вперед руки и медленно погрузил их в Хаос.

– Я должен узнать больше, – тихо произнес он и закрыл глаза.

– Милорд! – почти закричал воин, но вдруг заметил, как рядом с ним мгновенно возникла Эвелина.

– Не стоит мешать ему, – мягко сказала она.

– Но Хаос… То, что он делает, разве это не опасно?

– Для тебя, как и для меня – без сомнения. Для любого существа из плоти и крови прикосновение к Хаосу будет смертельно. Он не убивает сразу, не калечит тело. Вместо этого Хаос проникает в разум и отравляет его подобно яду, от которого нет спасения. Тот, кому не посчастливится испытать это на себе, постепенно отринет все желания и будет одержим лишь одной идеей. Мысль о саморазрушении станет для него единственным смыслом, целью, к которой он будет стремиться. И в конце концов она окончательно возьмет над ним верх. Хаос всегда побеждает. Человек добровольно уйдет из жизни, возможно, забрав с собой некоторых из тех, кого он ранее знал и любил.

Люди уже давно поняли это. Осознали, что прикосновение к Хаосу в конечном итоге влечет за собой только смерть. Разница лишь в том, что в отличие от меня и мастера, остальным не ведома суть. Отсюда и появились все те истории, что ты слышал в детстве.

– А Гелион?

– Он – особенный. Пожалуй, он единственный, над кем не властен Хаос. Напротив, именно ему дана сила управлять им. Как бы надменно и самонадеянно это ни звучало, но то, чем обладает и на что способен мой наставник, не суждено до конца понять никому из нас.

Впервые за эти несколько дней Эвелина была так многословна. В голосе ее слышались нотки восхищения. И, вопреки привычке преклоняться лишь перед своим монархом, да время от времени выполнять приказы военного министра – двух людей, которых он по-настоящему уважал, Казар нехотя признал, что разделяет с девушкой это неразумное юношеское чувство.

Он снова посмотрел на мага. Тот все еще неподвижно стоял с руками, по локоть объятыми сумрачным маревом. Внезапно потоки Хаоса вокруг будто замедлили свое мерное течение, а потом, со звуком, напоминающим гулкий удар стального молота по старому дереву, от того места, где Гелион касался призрачной стихии, по бескрайней стене пронеслась огромная волна. Более всего это напоминало отголосок, порожденный камнем, брошенным на ровную водную гладь.

Страх взял верх над старым воином, и он вдруг всерьез поверил, что Хаос вот-вот обрушится на них, сминая под собой совершенно беззащитных перед ним смертных. Но стоило волне исчезнуть, как стихия вновь вернулась в прежнее состояние.

Освободив руки от уз мрака, Гелион отступил и повернулся к спутникам.

– Это плохо, – покачал головой он. – Очень, очень плохо. Ткань Хаоса здесь изменила свой состав. Она стала более плотной, и… – Он мельком взглянул на кучера. – И твари, пришедшие отсюда, были не просто существами без воли и сознания, повинующиеся одним лишь жалким инстинктам. Ведь именно таких я и встречал ранее. В этих же присутствовало что-то иное. Они обладали неким, пусть и самым примитивным разумом. По крайней мере, таковы были некоторые из них.

Маг замолчал. То, что он выяснил, похоже, легло на его плечи тяжким бременем. Он не был испуган, но Казару еще ни разу не доводилось видеть его настолько омраченным.

– И что все это означает, милорд? – робко спросил он. – Что нам теперь делать?

– Наша миссия здесь окончена. – Гелион окинул холодным взглядом каждого из стоявших с ним рядом спутников. – Мы возвращаемся в столицу, – сухо заключил он.

И лишь на Эвелине его взор смягчился.

Глава 2.

– За сиим завершаю свой доклад о состоянии дел у восточной границы королевства. – Пожилой магистр, купаясь в лучах собственного мимолетного величия, удовлетворенно свернул свиток и неуклюже откланялся.

В зале заседаний Верховного Совета воцарилась тишина. Никто не спешил обсуждать мрачные вести, никто не смел строить планы и высказывать предположения. Собравшимся внутри просторного полукруглого помещения людям требовалось время, чтобы понять и принять услышанное.

– Волаф, этот старый дурак! – прошептал Рагмар своему другу, сидевшему от него по левую руку. – Готов поспорить, что он уже много лет не вылезал из грязной комнаты в своем имении дальше этого зала. Делать же доклад, опираясь на слова шпионов, сдобренных хорошей порцией слухов и собственных невнятных домыслов – занятие, совершенно неподобающее человеку, носящему звание магистра.

Гелион тактично промолчал.

Старик, смерив его напоследок полным злобы взглядом, повернулся и чинно прошествовал к выходу, всем своим видом демонстрируя, что ничье больше мнение, кроме собственного, его абсолютно не интересует. Он имел на то право. Магистрам вообще было многое дозволено.

Скрывшись в темном лабиринте коридоров, он вдруг замедлил шаг и, не веря своей удаче, несколько мгновений с упоением рассматривал что-то впереди. Там, прислонившись спиной к холодной стене, неподвижной тенью ожидала своего мастера Эвелина.

– Алая Ведьма! – торжественно произнес Волаф. – Ну надо же, какая неожиданная встреча!

Девушка вздрогнула, однако растерянность ее длилась недолго. Старого магистра она встретила взглядом, полным нескрываемой ненависти.

– Ты слышала мой доклад? – небрежно спросил он, подойдя совсем близко. – Великолепен, правда? Или ты полагаешь, что твой мальчишка справился бы с этим лучше меня? Очень сомневаюсь. Тебе стоит привыкнуть к тому, что ты и он – всего лишь мусор. Вы просто играете свою незначительную роль, делая то, что нужно остальным. Ровно как и сейчас, вы выполнили всю грязную работу, а мои люди доложили мне даже сверх того, что вам дано было увидеть.

– Ваше право считать так, как вам вздумается. – Эвелина уступала Волафу ростом, но сейчас почему-то казалось, что именно она взирает на него свысока. Мужчина не смог выдержать ее взгляд и в смятении отвернулся. – Но вы не берете в расчет одно важное обстоятельство. Именно мой мастер, а не вы, постоянно удостаивается аудиенции короля. Только Гелиону наш правитель доверяет настолько, что отправляет его разрешать тайные, а порой и сугубо личные дела.

– Чертов щенок! – Голос магистра теперь был полон желчи и презрения. – Ему просто повезло! Повезло еще при рождении получить столь необычную силу! Но любое везение когда-нибудь заканчивается. Скоро он поплатится за свою надменность, а ты – за свой острый язык, дрянная девчонка!

Объятый нахлынувшей яростью, Волаф удалился. Дрожа, будто от холода, девушка вновь обратила взгляд к полумраку коридора, продолжая, как и прежде, смиренно ожидать своего наставника.