Я подаюсь вперёд, вплотную прижимаюсь. Несмотря на полгода неподвижности тело у Даниэля по-прежнему крепкое. Я бережно беру его лицо в свои ладони, аккуратно приподнимаю. Глаза князя слепо смотрят перед собой. Мне мерещится, что он всё же пытается задержать на мне взгляд, но это просто игра воображения – ни моргать, ни двигать глазами князь не способен, его настоящие соратники ещё до того, как наместник окончательно прибрал власть, проверяли в надежде общаться хотя бы на уровне да-нет.

Привстав на цыпочки, я касаюсь губами его губ. Они у него совсем сухие, растрескавшиеся. Шершавые… Наш первый поцелуй не похож на поцелуй, зато вполне в духе похоронной свадьбы.

Огонь, взревев, сходится конусом под потолком, обрушивается на нас жаром, и бесконечно долго вокруг нас бушует стихия. Или для нас?

Действительно ли огонь сплавляет наши судьбы? Не знаю…

– Брак заключён и подтверждён! – радостно объявляет главный жрец, и пламя после его заявления стихает.

Я лишь успеваю шагнуть в сторону от князя, чтобы никто не видел, как я отпускаю его голову – осторожно, не роняю и тем более не бросаю.

Наместник встречает объявление скупыми аплодисментами. Свита подхватывает, и аплодисменты звучат набатом.

Я же оборачиваюсь, нахожу взглядом отца Бьянки. Прощай, горе-папаша…

Свадьба завершена.

Мужчины, которые притащили князя в храм, принимаются расстёгивать ремни, а ко мне, не спеша, подходит наместник. Рыжий, с ямочкой на левой щеке, выглядящий моложе своих лет и уж точно не похожий на злодея, но вся его миловидность перечёркнута безобразным рваным шрамом, тянущимся от левого глаза через нос до подбородка, переходящим на шею и скрывающимся под воротом камзола.

Мне до дрожи становится не по себе, горло сдавливает спазм. Наместник вызывает во мне почти невыносимое отвращение, а собственная беззащитность перед ним пугает. Реши он меня убить, прямо сейчас я не смогу защититься.

Но придёт час…

– Девочка, княжество возлагает на тебя великие надежды, – он одаривает меня скупой улыбкой. – Нашего господина исцелят только твои забота и любовь. Ты с князем отправишься в загородную резиденцию, где суета города не отвлечёт тебя от исполнения твоего долга как супруги и княгини. Ты хорошо меня поняла, девочка?

– Д-да, господин.

– Вот и умница, – он касается моей щеки, проводит большим пальцем вверх к скуле, сминает кожу.

Я с трудом удерживаю себя на месте, хотя внутренне содрогаюсь. К счастью, наместник не хочет тратить на меня много времени. Кивнув жрецу, он уходит, и свита следует за ним.

– Девочка, не отставай, – командуют мне мужчины, занятые князем. Мой новый статус княгини для них, как и для наместника, шутка.

– Да, господа, – я почтительно склоняю голову.

Вопреки традиции я покидаю храм последней, слишком долго борюсь на лестнице с подолом, путаюсь в обилии ткани.

– Бегом залезла! – понукают меня.

– Д-да.

Снаружи ждёт экипаж, в который мужчины уже затащили князя, и своей медлительностью я отнимаю у них драгоценные мгновения. Им лишнюю секунду прождать невыносимо.

Я не хочу, чтобы меня схватили за шкирку и закинули как котёнка, поэтому стараюсь не провоцировать мужчин, торопливо подбираю подол недопустимо высоко, шагаю на ступеньку, с неё – в салон. Дверца хлопает раньше, чем я успеваю затянуть за собой метровый шлейф полностью, и кружево оказывается зажато между дверцей и стенкой, но я не осмеливаюсь возмутиться.

Почти сразу экипаж трогается, а я, упав на сиденье, наконец могу выдохнуть и осмотреться. Явно, что экипаж не лучший, но он хорош, потому что плохих у князя не было. Сиденье мягкое, обивка кожаная – ехать будет удобно. Я быстро задёргиваю обе шторы, и лёгкую полупрозрачную, и плотную, непроницаемую, оставляю только щель для солнечных лучей, пусть в салоне будет светло.

Князь брошен на сиденье против хода движения, у передней стенки. Удачно, потому что иначе от рывка экипажа я рисковала бы приземлиться прямо на него.

Что сказать? Мой муж не миловиден, как наместник, он красив настоящей мужской красотой. Лицо скульптурное, с резко выделяющимися чертами лица и беспорядочно разметавшимися по сиденью волосами цвета молочного шоколада, на солнце пряди, я уверена, будут отливать золотом. Выделяются острые скулы, нос прямой, подбородок благородно скруглён, не выпирает квадратным ковшом. Глаза князя открыты, взгляд устремлён в потолок, лицо пустое, без тени выражения…

Как у куклы.

И мне с этой куклой предстоит играть в доктор-пациент.

Мне заранее жалко Даниэля, потому что я не представляю, что с ним делать, я же не медик.

Да он же овощ – как я справлюсь?!

– Свадьба может и не шикарная, зато незабываемая, правда? – хмыкаю я, гася истеричное хи-хи

Буду продвигаться медленно, шаг за шагом, а там куда-нибудь и доползём.

Князь сильный маг. Я могу сколько угодно надеяться, что его разум спит, для его же блага. Но я понимаю, что скорее всего князь полностью осознаёт, что происходит вокруг, видит, слышит. Разговаривать с ним – меньшее, что я могу для него сделать.

– Странно болтать с собеседником безответно, но вы ведь меня слышите, ваша светлость? Хотя, знаете, в домашней обстановке обращаться к законному мужу по титулу для меня перебор. Надеюсь, вы не против, что я перейду на “ты” и обращаться буду по имени. Кстати, ты пить хочешь?

Губы у него сухие-сухие.

Даже если представить, что воду ему дали уже после облачения в камзол, времени прошло достаточно, но я подозреваю, что воду ему не давали с вечера, чтобы избежать конфуза – подгузников в моём новом мире ещё не изобрели.

Я продолжаю вещать, чувствую себя радио.

– У меня есть две фляжки, которые придётся растянуть на всю дорогу до загородной резиденции, так что делать будем по глотку. Даже если не хочешь, не волнуйся, давать целый стакан не буду. Сейчас…

В подоле я путалась не просто так. У меня к каждому бедру пристёгнуто по четыре фляжки. Понимая, что мне предстоит, я заранее позаботилась.

Справившись с застёжкой, я прячу сбрую с флягами под сиденье, оставляю только воду.

– Мне кажется, будет проще, если ты сядешь. Попробуем? Сейчас я помогу.

Даниэль ожидаемо не реагирует, а я пересаживаюсь к нему, склоняюсь. Моё лицо оказывается напротив его.

Взгляд у князя пустой, а я зачем-то повторяю:

– Даниэль.

Вот какого ответа я жду от овоща?

Волшебства не будет, на зов по имени князь не очнётся, как не проснулся от сказочного, то бишь свадебного поцелуя.

Я замираю, чтобы Даниэль мог рассмотреть моё лицо, мысленно считаю до десяти. Для первого знакомства достаточно? У князя ещё будет миллион возможностей мной полюбоваться… У него выбор-то либо я, либо интерьер спальни, белый безликий потолок.

Паралич сам по себе страшен, но именно невозможность управлять собственным взглядом кажется мне наиболее чудовищной пыткой.

– Сейчас я помогу сесть, – повторяю я.

Муж у меня стройный, но, увы, не лёгкий, кости крепкие, мышцы тренированного воина… Неприятное открытие, что моя кукла оказалась по весу мешком с картошкой. Как я буду его ворочать? Я подсовываю руку ему под плечи, второй рукой придерживаю голову.

Справляюсь с трудом.

Может, я что-то не так делаю?

Посадить и не уронить мне удаётся. А дальше как? Если я отпущу его голову, как он сможет пить? Если я отпущу его самого, он завалится. Мне срочно нужна пара дополнительных рук, впрочем сойдёт и хвост.

– Давай-ка ты обопрёшься на меня? – предлагаю я. – Надеюсь, ты не воспринимаешь мои вопросы как издевательство. Я не уверена в том, правильно ли делаю, и поэтому тон получается вопросительный. Я постараюсь следить за языком. А ещё мне просто легче разговаривать, если я представляю, что ты мне отвечаешь хотя бы в своих мыслях.

Мне удаётся зажать князя между спинкой сиденья и собственным телом. Сидя вполоборота, я могу поддерживать его голову и видеть лицо.