— А я слышал, он очень много сделал для улучшения работы нового Министерства охраны родины.

— Ну, это-то было проще простого. Сейчас все только и болтают что о террористической угрозе и, соответственно, о том, как от нее уберечься. Естественно, что все его предложения были поддержаны. Охрана окружающей среды — совсем другое. Пожалуй, я — единственный человек, который может обеспечить президенту перевес голосов в этом вопросе. Тем не менее сейчас я пожму Шепарду руку и сделаю вид, будто мне очень льстит внимание, которое могущественный вице-президент уделяет нашему — моему! — законопроекту. Затем я пройду дальше и растворюсь в толпе таких же простых, скромных конгрессменов, как я.

— Не растворишься, — буркнул Дэнли и, повернувшись, зашагал к автомобильной стоянке.

Дэнли был прав. Поднимаясь по лестнице, Бетуорт думал о своей восходящей звезде, которая очень скоро засияет ослепительным светом на политическом небосклоне Америки, а может, и всего мира. И будь он проклят, если позволит этой звезде погаснуть!

— Нашла! — Алекс с торжеством швырнула распечатки на стол перед Морганом и добавила: — Мне кажется, это именно то, что мы ищем.

— Ну, по крайней мере, хоть что-то определенное. — Морган быстро просмотрел бумаги. — Лонтана?

— Профессор Филипп Лонтана, бразильский ученый-океанограф. Он писал о гибели Большого Барьерного рифа, разыскивал затопленные города, изучал рельеф морского дна. Но больше всего времени и сил Лонтана отдал изучению океанических термальных каналов!

— И что это нам дает? — осведомился Морган.

— Два года назад профессор Лонтана опубликовал в «Наутилусе» одну любопытную статью. Это очень узкоспециализированное издание — именно поэтому мне потребовалось так много времени, чтобы ее разыскать. В своей статье Лонтана советует использовать для строительства тепловых электростанций искусственные термальные каналы, которые он предлагает контролировать с помощью самых современных импульсно-звуковых технологий. Правда, прокладка каждого такого канала требует весьма сложных расчетов, однако Лонтана был уверен, что находится на правильном пути. В статье он, в частности, утверждает, что уже работает над созданием опытной установки. — Алекс покачала головой. — Судя по тону статьи, Лонтана был в восторге от открывшихся ему перспектив. Его установка, работающая на неисчерпаемом источнике энергии, является прототипом устройств, способных полностью изменить образ жизни всего человечества! Так, во всяком случае, написано в его статье.

— Новый образ жизни — или новый способ убивать себе подобных… — пробормотал Морган. — А профессор, случайно, не пишет об использовании своего принципа в качестве оружия?

— Он упомянул об этом, но буквально в двух-трех строках. Лонтана вообще не останавливался на издержках своей системы — он сразу перешел к ее преимуществам. И в принципе я с ним согласна: тепло земного ядра — это могучий источник бесплатной энергии, которая действительно способна преобразить всю планету. А проблемами пусть занимается ООН — это, кстати, тоже слова профессора.

— Почему ООН, а не бразильское правительство? — удивился Морган.

— Судя по всему, профессор недолюбливает правительство своей родной страны. Однажды оно ему крепко насолило, и он, как видно, не забыл обиды.

— А в чем там было дело? — насторожился Морган.

— В самом начале карьеры Лонтане посчастливилось обнаружить затонувший испанский галеон. Однако половину полагающегося по закону вознаграждения ему пришлось отдать государству, так как судно затонуло в территориальных водах Бразилии. В других его статьях я обнаружила довольно едкие рассуждения о размерах вознаграждения за научные открытия, «двухсотмильной зоне» и правах личности. В целом мне показалось, что профессор Лонтана — довольно эксцентричный тип.

— Или просто псих.

— Если он и сумасшедший, то гениальный сумасшедший. Однако научное сообщество, судя по всему, не приняло его разработки всерьез. Я обнаружила несколько откликов на эту статью, подписанную другими океанографами. Они в один голос утверждают, что теорию Лонтаны невозможно осуществить на практике, поскольку земное ядро находится в шести тысячах километров под поверхностью.

— Что-нибудь еще было?

Алекс отрицательно покачала головой:

— Нет, не было. Но разве не логично предположить, что после того, как коллеги-ученые фактически высмеяли его открытие, профессор предложил его кому-нибудь другому?

— Например, мистеру Бетуорту — одному из самых заметных защитников окружающей среды в нынешнем составе конгресса… — Морган немного подумал. — Что ж, не исключено, что именно Бетуорт отправил Лонтану на фабрику в Фэрфакс и дал ему возможность экспериментировать. И, похоже, профессор добился кое-каких успехов.

Алекс нахмурилась:

— Но Пауэрc сказал, что он погиб и что из-за этого все пошло кувырком.

— Не совсем так. Он сказал, что они его «потеряли». Это не значит, что профессор погиб, — он мог просто разочароваться в своем работодателе или поссориться с ним, собрать пожитки и уехать. Бетуорт, со своей стороны, мог решить, что Лонтана выполнил свою функцию, и дать ему отставку, хотя в этом последнем случае он бы, скорее всего, постарался избавиться от свидетеля. Как бы там ни было, слабенький шанс у нас есть… — Он достал из кармана сотовый телефон и набрал номер Гэлена. — Посмотрим, что скажет нам наш специалист по информации.

— Но ведь это же просто догадки… — растерянно проговорила Алекс. — Я вовсе не утверждаю, что…

— Конечно, это только догадки, но уж больно они похожи на истину.

Морган кивнул и вышел на крыльцо. Когда Гэлен ответил, он вкратце пересказал ему все, что удалось отыскать Алекс в компьютерных сетях, и спросил, не удалось ли найти что-нибудь о Лонтане.

— Кое-что, — ответил Гэлен. — Хотя, к своему стыду, должен признать, что статью в «Наутилусе» я пропустил. Филипп Лонтана уже давно не живет в Бразилии. Он — гражданин Соединенных Штатов, а его лаборатория находится где-то на Багамских островах. Мы попытались связаться с ним, но ответа не получили. В настоящее время его разыскивает мой человек в Нассау.

— Лонтана может быть убит, — вставил Морган. — Когда Пауэрc сказал, что они его потеряли, он мог иметь в виду, что от него просто избавились.

— Все-таки ты законченный пессимист, Морган! — хмыкнул Гэлен. — Я лично так не думаю. Скорее всего, профессор просто расплевался с Пауэрсом или с кем-то, кто его нанял. В научном мире Лонтана пользовался репутацией чудака, но, судя по некоторым отзывам, он был человеком честным.

— А ты — законченный оптимист, Гэлен, — отрезал Морган. — Придется, видно, вернуть тебя с небес на землю. Я хотел бы, чтобы ты выяснил, где сейчас находится мой лучший друг Эл Лири и — по возможности — что он замышляет.

— Эл Лири?.. А-а, твой куратор из ЦРУ! Что конкретно ты хотел бы узнать?

— Я хотел бы узнать все, буквально все, включая номер его спутникового телефона.

— Зачем это тебе?

— Видишь ли, Пауэрc рассказал мне совсем не так много, как я надеялся.

— А ты уверен, что Лири захочет с тобой говорить?

— Он захочет. Я еще не забыл, как он подставил меня после Фэрфакса. Ему придется говорить!

— Учитывая, что он лучше, чем кто бы то ни было, осведомлен о твоих способностях, я в этом не сомневаюсь. Что мне следует о нем знать, прежде чем я начну собирать информацию?

— Он умен, честолюбив, получил прекрасное образование, и главное — он гомик. Однако Лири это скрывает, считая — и вполне справедливо, — что в ЦРУ «голубых» не жалуют, несмотря на всю эту новомодную болтовню о политкорректности.

— Лири опасен?

— Смертельно опасен, особенно если загнать его в угол.

— Смертельно опасный, умный и честолюбивый гомосексуалист? Хм… Ладно, я все это учту. Ну а как прошла ваша встреча с Логаном?

— Как и следовало ожидать. По крайней мере, твой друг не просиживает задницу, а действует, что не может не вселять оптимизма, учитывая его широкие возможности и политический вес. А разве он до сих пор тебе не звонил?