Военный космопорт Новая Кармелита на орбите Филстона походил издали на огромный улей: сотни судов самого разного класса одновременно садились и стартовали с его площадок. Глаза разбегались от такого количества разноцветных огоньков; даже задавшись целью проследить путь одного из кораблей, невозможно было удержать его в поле зрения. Все операции по посадке и старту выполнял автодиспетчер космопорта, а потому какие-либо аварии были исключены.
Тантура отправил в космопорт запрос на стыковку и начал снижать скорость. Вскоре запрос был обработан, и управление катером взял на себя автодиспетчер. Корабль на малой скорости будто с подчеркнутой аккуратностью направился к одному из стыковочных узлов.
- Сообщение от капитана Менстона, - доложил Тантура, - предварительная стоимость захваченных призов - три миллиона рубларов.
Кают-компания потонула в криках и свисте, все бросились поздравлять Спайса и его экипаж. Это была действительно крупная добыча, редко встречались контрабандисты с товаром, на сумму большую, чем на миллион. А пять процентов от трех миллионов очень даже неплохая сумма. Даже поделенные на весь экипаж.
Шум в кают-компании уже не утихал до самой стыковки, хотя еще целый час корабль под управлением автодиспетчера всячески маневрировал: то поворачивал, то ускорялся, то тормозил...
Но вот наконец катер качнуло в последний раз, и из динамиков донеслось привычное: 'Добро пожаловать в военный орбитальный космопорт Новая Кармелита'.
- С удачной пристрелкой всех, - произнес обязательную в этих случаях фразу Тантура как командующий катером.
К космопорту корабли до класса С включительно пристыковывались носом к специальной стыковочной стреле. Отсюда и пошло выражение 'пристрелиться', то есть пристыковаться к стреле. Эта же стрела служила монорельсом для капсул, которые перевозили людей и грузы с космопорта на корабль, и обратно.
- Все на землю, - последовал дальнейший приказ. Под землей в данном случае подразумевался космопорт.
Все, весело топая гравитопами, двинулись к носовому шлюзу, и только Тантура, тяжело вздохнув и ещё раз проверив, все ли системы заглушены, направился к капитанской каюте. Теперь во что бы то ни стало надо было достучаться до графа: в космопорт должны были ехать все...
Но уже через десять минут Тантура влез в капсулу для перевозки.
- А где же граф? - своим бесцветным голосом поинтересовался штурман Спайса.
Тантура растерянно пожал плечами:
- Приказано без него...
- Ого! - хохотнул Лепестон. - Видать наш граф и в самом деле большая шишка, раз за ним персональную капсулу пришлют. Только добавит ли это ему смелости?
Под общее веселье капсула резво тронулась, и через несколько минут пассажиры уже были в шлюзе порта. Отсюда им пришлось пройти в карантинную камеру, так как некоторые члены экипажа побывали на контрабандистских судах. Впрочем, эта процедура никому ни испортила настроения, и все весело вывалились в предшлюзовую, где их встречал прапорщик Иванько.
- Ну-ка, Михалыч, - обратился к нему штурман, ставя ему на стол коробку, - легализуй-ка нам вот это в счёт наших премиальных.
Коробку прихковой водки дальновидный штурман захватил еще во время визита на контрабандистский флагман. Хотя это и было полузаконно, но можно было взять часть захваченного приза в счёт пяти процентов, причитающихся экипажу.
- Сейчас оформим, - одобрительно крякнул старый прапорщик.
Прихковая водка мягкая на вкус, пьётся почти как сладкий чай и дает очень лёгкий абстинентный синдром. Хотя печени от этого легче не становится.
Тут открылся выходной люк, и человек в гражданском буквально втащил графа д'Обеля в предшлюзовую камеру. На графа жалко было смотреть, весь бледный, с бегающими глазами, он, словно пьяный, еле держался на ногах. Стараясь ни на кого не смотреть, человек в гражданском под презрительные взгляды окружающих потащил графа прочь.
- Д'Обель с нянькой, - прокомментировал Лепестон, и камера потонула в хохоте.
Прапорщик шустро оформил все документы на легализацию водки и получил в своё владение одну бутылку согласно давней негласной традиции. Прапорщик уважал традиции, а ещё больше он уважал чтивших традиции.
Теперь все формальности были разрешены, и вся компания с вожделенной коробкой направилась в казарменную столовую, чтобы отметить первый крупный военный успех Спайса...
V
Спайс проснулся от стука во входной люк каюты. Судя по громкости и частоте, стучали уже давно. Спайс, чувствуя, что всё ещё пьян, с трудом продрал глаза и взглянул на часы: было три часа ночи. Ругнувшись, он дал чуть-чуть света в каюте и разблокировал люк.
В каюту вошли командир Талмерской заставы капитан-лейтенант Макгинс и капитан Стосман. Спайс тотчас же вскочил, похвалив себя за то, что завалился спать, сняв только китель. Хотя этому причиной была вовсе не дальновидность лейтенанта...
Хмурые лица обоих не предвещали ничего хорошего. Старый каплейт выглядел ещё старше, чем есть на самом деле. Видать, его ребята переборщили малость с празднованием удачного боя.
- Ты садись, - однако голос капитан-лейтенанта прозвучал почти ласково.
Спайс сел на кровать; командующий устало опустился на стул напротив и, кашлянув, начал:
- Лейтенант, видишь ли, за эти несколько часов многое произошло, - каплейт замялся. - В общем, ты обвиняешься в трусости, в неумелом командовании и пособничестве контрабандистам.
Это было то, что Спайс ожидал услышать меньше всего.
