Эльвинг слегка улыбнулась краешком губ. Даже сейчас не мог не показать ее отец, как ему не нравится вся эта ситуация. Но, увы, ему пришлось смириться.

Маэдрос, между тем, продолжал говорить:

— У нас есть предложение, которое, возможно, удовлетворит обе стороны. И вас, и нас.

Диор удивленно приподнял брови.

— Какое?

Тут рыжий лорд поднял взгляд и посмотрел прямо на Эльвинг. И она поняла. Поняла, и чуть не расплакалась от облегчения. Ну конечно, они нашли выход! Она не знала, кому первому из них пришла в голову эта мысль, но готова была броситься на шею и расцеловать.

Но она, конечно же, удержалась. Вместо этого девушка радостно улыбнулась Майтимо. И такой счастливой и светлой была эта ее улыбка, что он не мог не ответить ей, и улыбнулся в ответ.

Диор недоуменно перевел взгляд с гостя на дочь и обратно, перехватил их взгляды, и сам начал постепенно все понимать.

— Мы предлагаем, — озвучил вслух Майтимо мысль, что уже готова была сорваться у короля с языка, — в день свадьбы передать Сильмарилл молодой семье. Пусть Камень хранится у них, а после перейдет к их детям. Таким образом, им будет владеть потомок Феанора, и все-таки он не покинет при этом и вашей семьи. И мы выполним Клятву. Что скажете?

Все в зале затаили дыхание. Никто в Дориате не ожидал, что нолдор найдут такое решение, которое может устроить всех. Но они нашли.

Диор размышлял над предложением не очень долго. Согласно кивнув, он посмотрел на лордов.

— Я согласен, — ответил он. — Пусть этот камень, ставший причиной стольких бед и раздоров, послужит теперь ко всеобщему благу. Пусть моя дочь, ее супруг и их дети владеют им.

Не в силах дольше сдерживать свою радость, Эльвинг с визгом бросилась на шею отца и расцеловала его в обе щеки.

— Спасибо тебе, папа. — поблагодарила дочь. И, обернувшись к нолдор, улыбнулась Келебримбору тепло и нежно.

В ответ он полез за пазуху и достал откуда-то из кармана два тоненьких серебряных изумительной красоты колечка. Эльвинг от восхищение даже рот раскрыла.

— Какое чудо, — восхищенно прошептала она, бережно беря одно из них, большего размера, в руки. — Кто их сделал?

— Мой отец, — ответил ее жених. Теперь жених.

Девушка обернулась к Атаринке. На губах его играла едва заметная улыбка. Медленно он склонил голову, принимая похвалу принцессы, и по огонькам в глазах его видно было, что она приятна отцу.

— Мне показалось, что так будет правильно, — продолжил Тьелпэ.

Эльвинг посмотрела на жениха, снова обернулась к мастеру и благодарно кивнула.

— Ты прав, — согласилась она.

— Тогда пусть состоится помолвка, — провозгласил Диор. Обернулся к придворным и воинам нолдор, стоявшим невдалеке у стены. — Вы будете свидетелями.

— И я тоже, — услышали они чей-то звонкий голос. В нескольких шагах от них стояла Галадриэль, улыбаясь и сияя ослепительной своей красотой.

Супруга Келеборна подошла ближе, кивнула приветливо Майтимо, Макалаурэ и остальным.

— Рада вас видеть, братья, — сказала она.

И после этого Келебримбор и Эльвинг обменялись, наконец, кольцами.

— Ровно через год, в этот же самый день, пусть состоится свадьба.

И молодые скрепили помолвку свою поцелуем.

========== Свадьба ==========

В самой глубине дориатского леса, рядом с одним из лесных прудов, в глубине которого мерцали таинственные разноцветные огоньки, праздновали жители Дориата свадьбу своей принцессы с одним из лордом нолдор.

Все вокруг утопало в цветах. Гирляндами спускались они с деревьев, перевитые лентами, в вазах больших стояли то тут, то там, а маленькие букетики украшали столы.

Сами же столы, богато убранные, ломились от яств. Повара Менегрота расстарались в этот раз на славу. Свежая рыба из окрестных рек, жареные поросята, тетерева, фазаны и лебеди, пирамиды фруктов услаждали взоры пирующих. Изысканнейшие вина из погребов дворца способны были удовлетворить, казалось, даже самый взыскательный вкус.

Отовсюду лилась негромкая, нежная музыка, услаждая пирующих. Музыкантов нигде не было видно. Небольшими группами скрывались они от гостей за разбросанными повсюду между деревьев кустарниками, и поэтому казалось, что это самый воздух поет, пропитанный светом и счастьем.

Девушки, взявшись за руки, водили хоровод между деревьев. Несколько пар встали из-за столов и начали танцевать.

Вот уже начал подходить к концу пир, и принесли десерт. Между ваз с фруктовыми пряниками, грушами в меду и многочисленными пирогами с ягодами и орехами гордо возвышались величественные резные сахарные дворцы, поражая воображение.

Как вдруг музыка постепенно стихла, и все поняли, что настал тот самый момент, ради которого все здесь в этот день собрались. Гости встали.

И вот в самый центр лесной поляны вышли родители молодых — Куруфин и Нимлот. Снова откуда-то заиграла музыка. С противоположной стороны лужайки медленно двинулись к ним навстречу виновники и главные участники настоящего торжества. А на середину озера выплыла пара белых лебедей, и Элуред с Элурином, выступив вперед, выпустили в небо двух голубей.

Молодые, счастливые и ослепительно красивые в своем счастье, неспешно ступали вперед, взявшись за руки, Келебримбор и Эльвинг. И всем казалось, что невесомо плывет, не касаясь земли, невеста, и только руки будущего супруга удерживают ее в этот миг на земле. И, глядя на них, даже те, кто оставался до сей поры настроен скептически, устыдились своих сомнений, ибо невозможно было не поверить в то, что брак этот не осенен высшей, неземной благодатью. И радостно перешептывались, глядя на них, эльдар, лепестками цветов устилая их путь.

И, взяв за руки детей своих, соединили судьбы их отец и мать, и обратились они к Валар, призывая их в свидетели. От всей души Нимлот просила Варду благословить сей союз, Куруфин же обращался с точно такой же просьбой к Манвэ, искренне надеясь, что в этот день и час забудет Сулимо о том, что давно минуло, и обратит к нему свой слух. Ради того, что свершается. И оба они призывали Эру быть свидетелем того, что с чистыми помыслами и совершенно искренне дают они разрешение своё и благословляют союз.

И вернули друг другу молодые серебряные кольца свои, надетые в день помолвки, чтобы отныне хранить их бережно, вместо них обменявшись кольцами золотыми.

И в тот же миг, как свершился союз сердец их, мириады бабочек устремились ввысь, взлетая, казалось, прямо из зачарованных глубин древнего озера, свидетеля давно минувших веков. И взлетали вверх золотые, белые, голубые создания, вылетали они на поляну, и, полетав окрест, прямо устремлялись затем в небеса. И восхищенно провожали гости это чудо взглядом.

Но едва лишь рассеялось это дивное наваждение, как чарующая, необычайная музыка зазвучала вдруг. Полилась песня. Это поздравлял молодых, подыгрывая себе на арфе, дядя жениха, Макалаурэ.

Восхищенно замерли, не в силах пошевелиться, гости. Изумленно распахнула глаза супруга Келебримбора, перестав дышать. Со времен Даэрона никто не слышал ничего столь же чудесного. И многие потихоньку потом спорили, кто же все-таки более из них велик, и не находили ответа. Хотя некоторые все же отдавали предпочтение лорду Маглору, сожалея лишь о том, что тот поёт не часто.

И вот тогда, когда смолкла музыка Макалаурэ, расступились все, пропуская вперед короля Дориата. В руках Диора сверкал снятый со своей подставки предмет стольких горячих споров — Наугламир со вставленным в него Сильмариллом.

Медленно подошел Диор к молодым, и, обняв зятя, передал ему из рук в руки драгоценное украшение. Бережно принял Тьелперинквар наследие своей семьи.

— Храните его, — проговорил Диор и отошел на шаг.

А Келебримбор тем временем восхищенно его рассматривал. Понял он внезапно теперь, что краса Сильмарилла начала было угасать в его памяти. Или поздние события заслонили от него этот дивный свет.

И тогда обернулся он, показывая Сильмарилл своим родичам. Каждый из них дотронулся рукой до творения своего отца. Первым взял его в ладони свои Куруфин, после передал Макалаурэ, а затем Майтимо. И сиял Сильмарилл, осеняя благословенным светом лица их, застывшие в восхищении. И почудилось Келебримбору вдруг, что и Свет тоже радуется вместе с ними, благословляет их.