Но это все, конечно же, будет потом.
А пока она смотрела, как солнечный зайчик играет, отражаясь от зеркала, как весело кружатся в луче света крохотные пылинки, и думала о том, что больше никогда, совсем никогда не увидит родного дома. И хотя она всегда знала, что этот грустный день однажды наступит, все же мысль оказалась неожиданно тяжела.
За спиной всхлипнула одна из фрейлин, и Ретта, обернувшись, подошла к девушке и обняла ее.
— Прощайте, госпожа, — загомонили вдруг разом все остальные.
— Вспоминайте нас!
— Счастья вам, ваше высочество!
— Мы будем молиться за вас!
Подошла Бериса и взяла в руки целительский сундучок воспитанницы. На дворцовой площади забили барабаны, запели трубы, и толпа, собравшаяся, чтобы проводить герцогиню, вдруг зашумела, разразившись выкриками.
— Пора, — спокойно и отстраненно объявила Алеретт непонятно кому, словно все происходило теперь не с ней, а с кем-то другим.
Может быть, с какой-нибудь другой Реттой? Или это она сама смогла неведомым образом покинуть тело и теперь со стороны наблюдает, как герцогиня, подобрав юбки и распрямив плечи, выходит из покоев и спускается вниз по широкой, украшенной живою листвою и мраморными цветами лестнице?
Солнечный луч ударил прямо в глаза. Ретта неловко моргнула и огляделась по сторонам. На лицах безмолвно взиравших на происходящее мужчин читалось отчаяние, женщины тихонько плакали, прикрывая глаза уголками шалей, а дети застыли крохотными неподвижными изваяниями, еще плохо понимая, по-видимому, что же делается вокруг.
Вновь забили торжественный марш барабаны, стоявшие на карауле гвардейцы сделали шаг вперед, и герцог Рамиэль, терпеливо ожидавший неподалеку, подал руку, намереваясь сопроводить дочь на корабль.
Ретта украдкой пожала ладонь отца. Серьезные статс-дамы, надевшие по такому случаю свои лучшие украшения, важно выстроились позади в соответствии с заслугами мужей и собственным возрастом, и торжественная процессия тронулась в сторону гавани.
К счастью, идти им предстояло не слишком долго, однако герцогиня все равно старалась как можно реже оглядываться по сторонам. Меньше всего она хотела запомнить город в его нынешнем состоянии — разрушенным и убогим. И хотя тела с обочин уже успели убрать, а грязь вымести, разбитые дороги и стены спрятать было куда тяжелее.
По мере приближения к причалу толпа редела, но самые смелые и настойчивые долго еще махали ей руками и платками вслед, выкрикивая добрые пожелания и навсегда прощаясь.
Ни роз, ни лент, ни витых арок на их пути, само собой, не было. Как отличался ее отъезд от прибытия в Эссу много лет назад ее матери Исалины! Тогда три дня подряд длился праздник, а народ угощали за счет казны, не считая расходов.
«Но в то время и обстоятельства были другие, — одернула сама себя Ретта. — Да и проводы — повод куда менее радостный».
Жидкое золото небес редело и растекалось, уступая место голубизне моря. Дворцовый почетный эскорт остановился на границе порта, и Ретта увидела, что там ее уже ждет другой, вотростенский.
«Счастливый», — прочла она название судна, с которого были спущены сходни. Второй, застывший на рейде в отдалении, носил гордое именование «Князь Эргард».
Матросы торжественно выстроились по обеим сторонам широкой ковровой дорожки, однако подвижные глаза их с искренним, почти детским любопытством рассматривали будущую пассажирку.
Пропел рог, по звучанию схожий с охотничьим, и Ретта, обернувшись к отцу, в последний раз обняла его.
— Хорошего пути, дочка, — пожелал Рамиэль и поцеловал ее в лоб. — Напиши мне, как доберешься.
— Хорошо, папа, — пообещала она. — Прощай.
— До свидания.
Бериса, до сей поры молча следовавшая позади, выступила вперед, и в этот момент седой, в годах, офицер в кожаном доспехе подал руку герцогине, представившись:
— Я капитан этого судна, Клеволд. Добро пожаловать на борт, княгиня.
— Я пока еще не княгиня, — отметила та.
Капитан, впрочем, на прозвучавшее заявление ничего не ответил, а Ретта порадовалась, что в детстве выучила вотростенский язык.
«Ненужных знаний не бывает, запомни, дочка, — говорила Исалина упрямившейся малышке. — И язык такой страны, как Вотростен, необходимо знать».
«Но зачем? — удивлялась она. — Ведь он на другом конце света!»
Но мать настояла. И сейчас, прощаясь с родиной, дочь подумала, не была ли Исалина провидицей? Или то был просто богатый жизненный опыт? Как бы то ни было, теперь она не испытывала ни малейших неудобств при разговоре и за это была благодарна той, что дала ей много лет назад жизнь.
Опираясь на руку капитана, Ретта осторожно ступила на сходни. На мачтах трепетали пурпурные паруса с белыми девятиконечными звездами, и это означало, что фраггаты военные.
— Быть может, у нас на «Счастливом» не столь комфортные условия, как на торговых кораблях, — говорил между тем капитан, — но в столь беспокойное время нельзя пренебрегать безопасностью. Именно поэтому эр-князь Аудмунд приказал послать за вашим высочеством нас.
— Я понимаю, — ответила Ретта вслух. — И полностью согласна с господином маршалом.
А про себя удивилась, отчего не будущий супруг, но его брат озаботился вдруг проблемой благополучности ее путешествия? Но это был, безусловно, не тот вопрос, который стоило задавать капитану судна в первый же день их вынужденного знакомства.
На палубе, как и внизу, стояли матросы, выстроившись в два ряда. Блестели начищенные пуговицы и пряжки. Грозно зияли открытые жерла пушек. Абордажный ворот недвусмысленно предупреждал всякого, что к судну лучше не приближаться, если дорога жизнь.
Вдруг один из членов команды выступил на шаг вперед и, к немалому изумлению Ретты и, похоже, самого капитана, протянул ей букет:
— Для будущей княгини от команды «Счастливого».
Рука Алеретт дрогнула. Такого приема она не ждала, конечно же, нет. А точнее, просто не думала о том, как отреагирует на ее появление в Вотростене ее будущий народ.
— Спасибо вам, — прошептала она. — От всей души благодарю.
Сухоцветы, хлопчатник, шишки. Букет, который будет храниться долго и никогда не завянет. Ценный дар.
Команда разразилась приветственными криками, а капитан повел пассажирок в сторону кормы. Распахнув дверь, он вошел в просторную каюту с большим квадратным окном и объявил:
— Моя каюта. На время путешествия она в вашем распоряжении.
Ретта ступила следом и огляделась. Узкая койка, стол, стул. Все на случай качки привинчено к полу. Подвесная койка у стены, по-видимому, предназначалась для няни. На потолке и стене крепились два светильника. На столе стояли миска с яблоками и кувшин воды. В общем, конечно же, было видно, что каюту в обычное время занимает военный, однако Ретте показалось, что удобней жилья ей еще не встречалось.
Ее собственные сундуки с вещами терпеливо ожидали прихода хозяйки в углу, а рядом с ними располагался еще один, незнакомый.
— Я подумал, что вам захочется в пути развлечься, — пояснил капитан, перехватив ее вопросительный взгляд. — К сожалению, романов или баллад на борту «Счастливого» не имеется, но есть труды по истории и географии, рассказы знаменитых путешественников об обычаях других народов. Возможно, вам будет интересно.
— Благодарю вас, капитан Клеволд, — вполне искренне ответила Ретта. — Ваша предупредительность удивительно своевременна. Я действительно хотела бы что-нибудь почитать о моей будущей стране.
В конце концов, нужно же ведь чем-то занять бесконечные дни пути.
— Сколько нам плыть? — решила сразу уточнить она.
— Если все будет хорошо, то дней десять, — сказал капитан. — Если что-то понадобится — зовите.
— Непременно.
— Обед по расписанию через два часа. Вас устроит?
— Вполне.
— Хорошего отдыха.
Капитан вышел, а Ретта вздохнула с облегчением и сняла плащ. Бериса тут же забрала его и уложила в сундук.
— Ну что, в путь? — спросила герцогиня у няни.
— В путь, — ответила та и подмигнула.