Сквозь ажурную прорезь листвы были хорошо видны холмистые пустоши, раскинувшиеся за пределами Завесы, и отряд из четырех десятков орков. Цель их поездки. Порождения Тьмы громко топали, яростно спорили друг с другом, и время от времени между отдельными особями возникали драки, впрочем, быстро пресекавшиеся командиром.

Оглянувшись на спутников, Келеборн тремя короткими жестами велел лучникам приготовиться, а половине отряда занять позицию западнее, с тем, чтобы взять тварей в клещи.

Один из помощников кивнул и поспешил выполнить приказание, уведя часть воинов. Сам же он достал меч и перехватил его поудобнее.

— Ну что, малыш, — прошептал Келеборн, наклонившись к самому уху коня, — ты готов?

Тот в ответ мотнул головой и нетерпеливо ударил копытом. Синда глубоко вздохнул и посмотрел на небо, плотно затянутое тучами — стояла благоприятная для тварей погода.

«Что ж, — подумал он, нахмурившись, — это их не спасет».

Он поднял руку и все так же безмолвно велел своим воинам приготовиться. Лучники подъехали вплотную к Завесе и натянули тетивы. Еще один резкий жест, и воздух прорезали тучи стрел. Один раз, за ним сразу второй.

Орки пронзительно завизжали. Синдар были умелыми стрелками, поэтому почти никто не промахнулся, попав в незащищенные доспехами части тела.

— Вперед! — закричал Келеборн, и отряд под его предводительством, покинув оберегаемые магией Мелиан земли, ринулся на врага.

Зазвенел металл, яростно захрапели, вступая в битву, кони. Синда поискал глазами того, кто мог быть командиром, и, пробившись к нему, вступил в бой.

Холодный северный ветер гнал по полю высушенную, пожелтевшую листву. Хотя за их спинами, в лесу Нельдорет, деревья до сих пор были одеты в зеленый убор, здесь, за его пределами, уже наступала осень.

Птицы всполошенно метались, стремясь покинуть поскорей место схватки. Меч Келеборна быстро потемнел, однако ему самому ранений пока удавалось избегать.

Снова послышались боевые выкрики, и вторая часть отряда синдар налетела на орков со спины. И хотя твари заметили их, но перестроиться не успели.

Некоторые кони заупрямились, и всадникам пришлось спешиться. Келеборн успел подумать, что дома, в Менегроте, надо будет непременно заняться тренировками животных. И тут же боковым зрением он заметил движение слева и едва успел вытащить кинжал, чтобы отразить нападение. Пригнувшись, он ударил снизу подкравшегося со спины орка, и тот сдавлено захрипел, заваливаясь на бок.

Скоро все было кончено. Воины смогли выдохнуть и осмотреть поле битвы. Пало трое коней, пятеро синдар были ранены, однако серьезных потерь удалось избежать.

— Возвращаемся в Менегрот, — произнес Келеборн и уже собирался было скомандовать отправление, как вдруг заметил среди орочьих тел… лису.

Точнее, лисенка. Насмерть перепуганный малыш сидел, сжавшись в комок и встопорщив шерстку, и со страхом в глазенках озирался по сторонам. В зубах он сжимал свою добычу, полевую мышку, которую, несмотря на страшные крики и грохот оружия, все же не выпустил.

Синда улыбнулся и, спешившись, снял перчатку и протянул к зверьку руку. Тот сперва вздрогнул, а потом посмотрел на эльфа доверчивым, чистым взглядом и, сделав несколько первых неуверенных шагов, положил добычу к его ногам.

— Благодарю, — улыбнулся Келеборн.

И вдруг ему пришла в голову мысль. Уж очень этот отважный зверек напоминал ему мелиссе.

— Пойдешь со мной? — предложил он неожиданно даже для самого себя. — Я знаю одну деву, с которой вы наверняка подружитесь.

Лисенок, разумеется, не мог ответить, и все же, когда эльф протянул руку, храбро вскарабкался прямо по рукаву куртки и устроился на плече, ловко уцепившись коготками за звенья кольчуги. Келеборн осторожно погладил зверька и, выпрямившись, скомандовал наконец отъезд.

Как только синдар оказались за Завесой, их командир распорядился остановиться, чтобы воины могли обработать раны, не опасаясь нападения. Помощь требовалась и тем, кто потерял в бою коней — они сильно горевали по убитым четвероногим друзьям. Тем временем Келеборн пытался понять, удалось ли тварям найти брешь в их обороне или же они успешно предотвратили нападение орков на авари или же выходивших порой за пределы Дориата синдар. Однако ответ на этот вопрос твари унесли с собой во тьму. Решив, что по возвращении ему стоит вплотную заняться проверкой обороны Дориата, Келеборн вздохнул, устроил себе место поближе к огню и, завернувшись в плащ, лег спать. Поужинавшая вместе с воинами лисичка устроилась рядом с ним.

Через несколько дней отряд вернулся туда, откуда и начал свой путь — в Менегрот. Ярко светил Анор, и было трудно поверить, что где-то совсем рядом бродила, поджидая беспечных путников, смерть. Мысль тенью полоснула сердце, и Келеборн нахмурился. Подоспели конюхи, и он передал своего скакуна одному из них. Оглядевшись по сторонам, синда заметил спешившую к нему навстречу Галадриэль. Та бросилась с разбега ему на шею, и он с удовольствием заключил деву в объятия:

— Здравствуй, мелиссе.

— Ты в порядке?! — вместо приветствия требовательным тоном спросила она.

— В полном, — уверил Келеборн.

Запах волос любимой, прикосновение ее нежных рук дарили мир фэа и радость сердцу. Он уже собирался было сообщить о новом пушистом друге, привезенном с границы, но тут дева и сама заметила рыжую спутницу любимого, терпеливо сидевшую на земле рядом с его ногой и настороженно взиравшую на Артанис.

Синда вновь улыбнулся и поведал историю ее появления. Галадриэль присела на корточки и осторожно погладила нежданную гостью.

— Как же мне тебя назвать? — спросила она, и животное, фыркнув, доверчиво ткнулось деве в протянутую ладонь.

— Может, Пелла? — предложил Келеборн, с непривычки слегка запнувшись на квенийском слове.

Нервен кивнула, а в следующий миг с удивлением посмотрела на любимого:

— Что ты сказал?

Келеборн немного смутился, предположив, что произнес не то слово. Или не так.

— Мне казалось, что на твоем языке…

— Вот именно, на квенья! — тихо, но эмоционально продолжила Артанис, перебив любимого. — На языке братоубийц, как изволил выразиться Эльв… Элу. На языке, запрещенном не только в Дориате, но и во всем Белерианде!

Тут она позволила себе презрительно фыркнуть, давая понять, как относится к подобным заявлениям Тингола.

— Я знаю и не забываю об этом. Но я выучу квенья, чтобы разговаривать с тобой на нем, мелиссэ.

Артанис улыбнулась и слегка покачала головой.

— Насколько я помню, меня ты не спрашивал, а я не нарушала этот запрет Элу. Во всяком случае здесь, в Дориате, — честно добавила она. — Кто помогает тебе? Я не хочу, чтобы верные, последовавшие за мной, навлекли на себя гнев вашего вздорного короля!

— Тише, мелиссэ, прошу тебя! Лучше мы поучим квенья, чем Тингол узнает об эпитетах, которыми ты только что его наградила, — обеспокоенно произнес Келеборн.

Галадриэль, согласившись с ним, кивнула, прижалась к любимому и прошептала:

— Буду ждать тебя на нашем месте каждый вечер, мельдо, — она замерла, слушая, как участилось его сердце. — И не забудь свитки и чернила — тебе придется не только разговаривать.

Келеборн удивленно посмотрел на Артанис, улыбнулся и торжественно заверил, что будет прилежным учеником.

====== Глава 31 ======

Годы шли незаметно. Лета сменялись осенью, а за зимой неизменно следовала весна. Жизнь нолдор Химлада все больше и больше походила на мирную, почти такую же, какая некогда была в Благом краю. Этому, конечно, поспособствовало прибытие жены Куруфина, сразу же решившей сделать крепость по-домашнему уютной.

Несмотря на то, что первая зима, которую Лехтэ застала уже с семьей, была суровой и долгой, именно тогда нолдор смогли по настоящему оценить, как здорово возвращаться не просто в тепло, но и туда, где красиво, безопасно и надежно.

Остальные нисси поддержали начинание супруги их лорда, стараясь украсить дома по мере сил. Порой эльфийки собирались вместе ткать или вышивать, а некоторые, по примеру Тэльмиэль, увлеклись резьбой по дереву.