— Мелиндо…

Келеборн выдохнул и, еще раз поцеловав шею девы, прошептал:

— Люблю тебя. Моя отважная золотоволосая нолдиэ.

Он расстелил на земле свой плащ, и они уселись, глядя на звезды, взирающие на них с небес. Галадриэль положила голову на его плечо, и Келеборн обнял деву, защищая от ночной прохлады. А она подумала, что хотя они и не нашли цветок папоротника, то уж сокровище им в эту ночь досталось.

— Лорд, темнеет, вы уверены, что нам следует двигаться ночью? — ехавший рядом с Куруфином верный решил все же озвучить вопрос, которым задавался и весь остальной отряд. Нолдор никак не могли понять спешки своего командира, рвущегося встретить посланников гаваней и Нолофинвэ. Истинной причины отбытия из Химлада Искусник не сказал никому, вынуждая воинов подчиняться, не требуя пояснений.

— Ты прав, — ответил Куруфин, распорядившись искать удобное для ночевки место.

Им стала достаточно большая поляна, окруженная кустами орешника, чьи плоды решено было собрать в дорогу про запас.

Кони немного нервничали, опасливо пофыркивая и постоянно вскидывая головы в направлении одного из кустов. Дозорные, несмотря на усталость, проверили заросли и то, что скрывалось за ними. Как оказалось, лошади волновались не зря — за орешником, в небольшом овраге, прятался орк.

«Видимо, избежавший стрел и мечей отряда Келегорма», — решили дозорные, когда вернулись в лагерь, больше не обнаружив ни одного врага.

Куруфину не спалось. Его, конечно, встревожил тот ирч, что посмел осквернять его земли своим присутствием, но не он являлся причиной бодрствования.

«Мелиссэ, где ты?» — невольно потянулся он сознанием к жене, желая прикоснуться к ее фэа, показать, что рядом, что любит, что не забывал ни на миг. Взглядом Искусник изучал орешник, словно именно он мог дать ответ на его вопрос — где сейчас Лехтэ. Конечно, кустарник ничего не знал о супруге лорда Химлада, но ему был крайне омерзителен предмет, закрепленный в его ветвях морготовой тварью. Все, что могло растение, это лишь шевельнуть ветвями так, чтобы неяркий свет Исиля подозрительно блеснул где-то среди листвы.

Куруфин быстро встал и направился к кусту, желая удостовериться, что враг не прячется в опасной близи от спящих товарищей, хотя и не ощущал присутствия орков. Он осторожно развел ветви, когда раздался сухой щелчок. Молниеносно отпрянув в сторону, нолдо тут же ощутил сильную боль в плече, а мгновением позже его меч перерубил ствол орешника, на котором был закреплен арбалет.

Его возвращение в лагерь не прошло незамеченным, да и он сам собирался сообщить дозорным об опасности.

До рассвета никто не покидал поляну, а утром, тщательно обследовав кусты и разрядив еще две подобные ловушки, отряд покинул место ночевки, возглавляемый хмурым лордом, чье плечо продолжало болеть под повязкой.

====== Глава 25 ======

Скоро дозорные начали ощутимо волноваться. Сначала Лехтэ не обращала внимание на их хмурые взгляды, на то, что они теперь практически не убирали мечи в ножны, однако вскоре она все же сообразила, что что-то стало идти не так.

Едва ладья Ариэн в очередной раз скрылась за горизонтом, смешанный отряд фалатрим и нолдор вновь разбил лагерь. Командиры выбрали место, по возможности укрытое кустарниками и редкими деревцами. Когда ужин был готов, Тарион решительно приказал загасить костер.

— Что происходит? — поинтересовалась Лехтэ, подойдя к нему и присев рядом.

Нолдо вздохнул:

— Орки, леди. Твари Моринготто.

Тэльмиэль внутренне содрогнулась, однако виду постаралась не показать.

— Они тут, рядом? — уточнила она.

Секунду воин молчал, потом кивнул:

— Да. Разведчики теперь все чаще видят следы их присутствия: обломанные ветки, отпечатки ног на влажной земле.

— Насколько свежие?

— День-два, не больше.

Лехтэ нахмурилась и, закусив губу, уставилась в темноту. Не слишком быстро, однако неумолимо они приближаются к северу. Туда, где обосновался враг. И если раньше она могла себе позволить расслабленно смотреть по сторонам и мечтать, то теперь стоило быть вдвойне, или даже втройне осторожней.

— На всякий случай держите оружие под рукой, леди Тэльмиэль, — попросил Тарион. — Кто знает, что может случиться в следующую минуту.

— Хорошо, — послушно согласилась она.

Лехтэ вернулась туда, где совсем недавно горел огонь, где остались ее вещи и, устроившись по возможности удобнее, бездумно принялась смотреть в ночь.

Голоса осени звучали все ощутимей и громче. Не пели больше птицы, в воздухе витал запах прелой листвы. Вот-вот зарядят дожди, нолдиэ чувствовала это всей кожей. А им, по большому счету, и укрыться-то было негде. Но она сама потащила всех навстречу распутице, так что жаловаться теперь не на кого. Да она и не собиралась.

Усиленные дозоры часовых напряженно всматривались в темноту. Лехтэ собиралась уже лечь спать, как вдруг показалось, будто она слышит чей-то голос. Мельдо?

Нолдиэ встрепенулась, совершенно уверенная, что не ошиблась. Однако дозорные не подавали никаких признаков того, что тоже уловили звук, и она поняла, что это было нечто вроде осанвэ. Сердце гулко заколотилось. Лехтэ снова опустилась на землю и прислушалась. Конечно, снять аванир и открыть разум она не могла, и все же ясно ощущала теплое, ласковое чувство любви. Словно волна, однажды посланная в полет, искавшая ее, чтобы донести эмоции и мысли Куруфинвэ, наконец дошла.

Тельмиэль улыбнулась и ощутила, словно тяжелый камень упал с плеч: о ней думали и все еще любили. Совсем скоро они увидятся, а там, как бы ни прошла первая встреча, все будет хорошо. Просто обязано быть!

Лехтэ завернулась в плащ, пристроив под рукой ножи и лук со стрелами, и, прежде чем позволить себе провалиться в сон, попробовала послать такое же чувство любви в ответ, которое шло из ее сердца. Получилось у нее или нет, она не знала, и все же засыпала с улыбкой на губах.

Очередная ночь прошла спокойно. Воины свернули лагерь и после завтрака отряд продолжил путь.

Небо хмурилось. Сквозь плотную серую завесу не пробивался не единый животворный лучик, и Тарион, мрачно взирая на белесую муть перед глазами, ругался вполголоса себе под нос.

— Такая погода на руку врагу, — пояснил он в ответ на вопрос Лехтэ. — Твари Моринготто не выносят света.

Сырость пробиралась под одежду, и нолдиэ время от времени зябко ежилась. Дозорные ехали, высматривая что-то на земле, а после треть из них сорвались с места и ускакали далеко вперед.

— Что-то случилось, — предположил Тарион.

Впрочем, долго мучиться неизвестностью им не пришлось. Минуло едва ли четверть часа, как запыхавшийся разведчик вернулся и, подъехав к командирам, доложил:

— Там впереди бой. Примерно на расстоянии лиги. Эльдар и ирчи.

— Кто именно? — резко подался вперед Тарион.

Дозорный на долю секунды замялся:

— Мне кажется, я видел знаки Первого Дома.

Тарион и Острад тревожно переглянулись.

— Амрод и Амрас остались позади, — начал рассуждать нолдо, — земли Карантира за рекой справа, а до двух старших Фэанариони еще ехать и ехать. Подозреваю, что если это Первый Дом, то либо ваш супруг, либо его брат Келегорм.

— В любом случае нам стоит убедиться, что нашей помощи не требуется, — заметил Острад.

— Согласен, — поддержал идею Тарион и уже во весь голос скомандовал: — Вперед!

Кони стелящимся карьером полетели к месту сражения. Лехтэ старалась не отставать, и мысль о том, что, может быть, она совсем скоро увидит мужа, заставляла сердце взволнованно биться в груди. Однако нолдиэ никак не могла сообразить, что ей делать сейчас и как поступить. Поэтому, когда стал отчетливо виден бой, а ветер донес до них звон мечей, она резко остановилась, подумав, что ей не стоит, должно быть, соваться в самую гущу битвы.

Конь вдруг громко захрапел и принялся бить копытами, словно пытаясь ей о чем-то сказать.

— Что случилось? — спросила она его и погладила по шее.