— Ну, как знаешь, — не стала настаивать Лютиэн, решив, что легко найдет тех, кто будет рад ее обществу. Артанис кивнула, давая понять, что уж она-то совершенно точно знала, что делать, и широким шагом вышла из комнаты.

Помпезный, крикливо-вычурный Менегрот наводил скуку, и она с удовольствием выскользнула из его жадных каменных объятий. Бессловесные, напоминающие тени стражи провожали гостью внимательными, изучающими взглядами, однако воспрепятствовать каким-либо образом не пытались.

Вздохнув полной грудью пропитанный медом и свежестью трав воздух, дева-нолдиэ улыбнулась умиротворенно и немного мечтательно, уверенно ступив на тропинку, петляющую между деревьев.

Солнечные лучи, проникая сквозь резную лиственную крону, окутывали воздух дрожащим золотистым маревом. Пели птицы, и можно было подумать, что мир прекрасен и светел, и в нем не существует никаких забот.

«Хотя это, разумеется, далеко не так», — напомнила себе Артанис.

Заметив немного в стороне куст малины, она сошла с проторенной дорожки и, набрав полную горсть сладких ароматных ягод, с удовольствием отправила их в рот.

«Интересно, ела ли так когда-нибудь Лютиэн?» — мелькнула у нее в голове мысль, против воли заставившая улыбнуться. Отчего-то Артанис никак не могла представить себе эту картину. Скорее всего надменная дориатская принцесса требовала, чтобы ягоды ей подавали в покои на блюде. «И чья неуемная фантазия рискнула назвать ее прекраснейшей?» — фыркнула Нервен. Аманская гостья, не задумываясь, могла перечислить с десяток дев гораздо милее и обаятельнее.

«Но что можно взять с этих лесных бедняг? — немного снисходительно подумала она и, сняв еще одну, самую сочную, ягодку, с удовольствием положила ее на язык и облизала пальцы. — Они ведь ничего не видели в жизни, кроме своего маленького мирка».

Оглянувшись по сторонам, она после недолгих раздумий решила вернуться на тропу, которая становилась все уже, ветвилась и вскоре привела нолдиэ к небольшому, круглому, как тарелка, лесному озеру.

Блеск его Артанис заметила издалека и, подобрав подол платья, побежала во весь дух, почти так же быстро, как в Тирионе на спортивных состязаниях, счастливо смеясь.

Деревья подступали к самой воде, оставляя лишь небольшую полоску вдоль кромки. Золотой Анар отражался в толще яркими бликами, и она подумала, что ничто не помешает ей искупаться.

Приняв такое решение, Нервен заплела волосы, уложив их вокруг головы венцом, а затем проворно разделась и вошла в прохладную, восхитительно бодрящую воду.

— Как же хорошо! — прокомментировала она вслух и сделала несколько мощных гребков.

Доплыв до середины, дева легла на спину и чуть прикрыла глаза, рассматривая небо сквозь тонкую сеточку ресниц. С лица не сходила улыбка. Все чудилось, что вот-вот должно произойти нечто удивительное, но было ли то предвидением или же просто следствием приятной прогулки, она даже не пыталась угадать.

Наконец, когда тени на берегу стали немного длиннее, Артанис поняла, что пора выбираться на сушу. Вокруг по-прежнему было мирно и тихо, однако, когда она уже встала в полный рост, а вода закрывала только колени, подлесок раздвинулся и на берег ступил высокий среброволосый эльда в сопровождении вороного коня. Остановившись, явно пораженный столь неожиданным видом привычного ему озера, он некоторое время молчал.

— Ясного дня, — наконец поприветствовал он ее и вдруг улыбнулся широко и ясно. — Так значит, я все-таки опоздал.

Артанис в ответ с легкой улыбкой приподняла брови:

— В самом деле? А мне кажется, ты успел как раз вовремя. Кто ты?

Нэр рассмеялся весело и непринужденно, и последние остатки напряжения ушли из его глаз, сменившись неподдельным восхищением.

— Я Келеборн, родич Тингола. Я был у южных границ, когда получил вести о твоем скором прибытии, но, к моему огромному сожалению, раньше приехать не смог. Ты ведь гостья из-за моря, верно?

Дождавшись кивка, он вдруг обратился к ней:

— Галадриэль.

Келеборн произнес это слово так, словно пробуя его на вкус, и дева еще раз, уже гораздо внимательней, оглядела своего нового знакомого. Красив, силен, молод. Должно быть, немногим старше нее самой. В глазах светился ум и не было заметно надменности или самодовольства, которые за столь короткое время, проведенное в Дориате, уже успели ей порядком поднадоесть.

Стоявший за его плечом конь с любопытством косился на нее, и Артанис спросила:

— Это из-за него ты здесь оказался?

Келеборн посмотрел через плечо на своего четвероного спутника и подтвердил:

— Да, он хотел пить.

Словно в ответ на его слова тот фыркнул, мотнул головой и направился не спеша к озеру. Нолдиэ проводила его взглядом и вновь обернулась к синде:

— Может, ты все-таки отвернешься и позволишь мне одеться?

— Я, конечно, могу, — вновь легко рассмеялся тот, — но ты уверена, что теперь в этом есть какой-то смысл? Постой…

Он подошел к коню и достал из седельной сумки одну из собственных рубашек.

— На вот, возьми, — протянул он ее Артанис. — Тебе ведь, кажется, нечем вытереться.

— Благодарю, — приняла предложение та и через некоторое время действительно смогла привести себя в порядок.

— Тебя проводить? — уточнил Келеборн. — Или предпочтешь уединенную прогулку?

Дева задумалась над вопросом. Казалось, ее новый знакомый может оказаться приятным спутником.

— Пожалуй, против твоей компании я не буду возражать, — наконец решила она. — Пойдем вместе.

— Благодарю.

И, подозвав коня, пошел с ней плечо к плечу.

— Да, кстати, — спросил он, — как тебя все-таки зовут?

Артанис обернулась и посмотрела лукаво, словно бы изучая:

— Имя ты мне только что сам дал. И оно мне нравится.

— Так значит, я могу называть тебя Галадриэлью?

— Да, — подтвердила она. — Возможно, я и сама теперь буду использовать его.

Финголфин напряженно вглядывался в даль — сегодня верные доложили о возвращении отряда Фингона, который по непонятной причине двигался с юга. Сразу отправиться навстречу помешали дела, и теперь, освободившись, король смотрел, как увеличиваются фигуры всадников, стремящихся в Барад-Эйтель. Нолофинвэ вцепился рукой в парапет, не замечая боли в пальцах.

«Что же случилось? Где остальные?!» — подумал он, резко развернулся и сбежал по лестнице вниз, спеша к конюшням. Нолдор, увидевшие торопящегося короля, приготовились следовать за ним, но Финголфин вскочил на оседланного жеребца одного из верных, и лишь эхо трехтактной дроби напоминанием о его присутствии прошлось по двору.

— Финьо! — почти на ходу спрыгнул он с лошади и бросился к сыну, помогая тому спешиться.

— Атто, прекрати, — попытался отстраниться Финдекано. Тщетно — отец не выпускал его из сильных рук, держа за плечи и не обращая внимания на то, что они были не одни.

— Что произошло, йондо? Почему идете с юга? И… что с остальными? — спросил Нолофинвэ, когда отряд вновь продолжил путь к крепости.

— Долгая история, атар, я расскажу тебе, как окажемся в Барад-Эйтель, — коротко ответил Фингон, но решил добавить: — С фалатрим договорились, Турьо остался с Кирданом — готовить армию.

— Хорошо, — кивнул Финголфин, теряясь в догадках, где на послов смогли напасть ирчи. В том, что это были твари Моргота, он не сомневался — повязка на голове сына красноречиво говорила за себя, да и многие верные, как он заметил, были недавно ранены.

Во дворе крепости прибывшим помогли с конями, и уставшие от боя и долгого перехода нолдор наконец смогли получить желанный отдых.

— Отец, не занят? — спросил Фидекано, заходя в кабинет несколькими часами позже.

— Рассказывай, остальное подождет, — ответил он, отодвигая свитки. — Про фалатрим основное понял. Где потерял половину отряда?

Фингон вздрогнул.

— Не надо так! Погибли двое, — его голос дрогнул. — Мне жаль, но выбора не было.

— Остальные остались в гаванях?

— Нет. Отправились в Химлад.