Достав свой лук и стрелы, Тэльмиэль тщательно их проверила и повесила за спину, а затем надела поверх кольчуги пояс с метательными ножами. Если однажды дело дойдет до боя, она сделает все возможное, чтобы забрать пару-тройку орочьих жизней. Вдруг это хоть кого-то спасет?

— В сам лес углубляться не будем, — решил Финдекано. — Объедем по краю.

— Хорошо, — кивнул Острад. — Я согласен.

Полоса деревьев впереди становилась все длиннее и толще, и нолдиэ гадала, сколь много опасностей им еще предстоит одолеть. На стоянках, во время кратких мгновений отдыха, рука сама тянулась к сумке с палантиром, но каждый раз останавливалась. Вызовет она мужа, и что скажет? Что создала ему своим появлением много дополнительных проблем? Как будто у него там и без нее их мало.

Она со вздохом убирала руку от камня и запрещала себе сообщать любимому.

Все так же реяли по ночам над травой светлячки, взлетали ввысь, в темное небо, искры, и можно было легко поверить, будто и не существовало никогда никаких бед и трудностей, что эта поездка вполне обыденная и мирная. Вот только серьезно всматривающиеся в темноту дозорные никак не вписывались в эту воображаемую картину.

Еще до света они теперь сворачивали лагерь и трогались в путь. Финдекано все больше мрачнел. Напряжение можно было почти что потрогать руками. В какой-то момент Лехтэ вдруг поняла, что давно уже не слышала пения птиц. И в тот же миг до ее ушей донеслись торопливые слова одного из разведчиков, спешно прискакавшего с докладом к командиру:

— Мой лорд, орки.

— Сколько? — резко спросил Финдекано, сдерживая коня.

Тэльмиэль напряглась и прислушалась. В лицо ударил упругий порыв почти ледяного ветра, и она поневоле поежилась, плотнее запахнувшись в плащ.

Разведчик был бледен.

— Много, — ответил он. — Около сотни.

Отряд Финдарато продвигался среди скал и камней. Кони, которым приглянулись нолдор, следовали за ними, стараясь осторожно ступать по земле, избегая острых осколков. Внутренний голос, раскатами волн Ульмо звучавший в голове, вел Артафиндэ к назначенному ему месту. У входа в одну небольшую, как показалось сначала, пещеру он остановился, объявив привал. Странные чувства одолевали Финрода — с одной стороны он был уверен, что достиг цели, с другой — жить под землей подобно странному народу, о котором говорила сестра, Арафинвион не желал. Кровь матери звала его к воде, к широкому Нарогу, к морю, которого он давно не видел, но чью песню волн ему уже было не забыть никогда. Нолдорское любопытство и упрямство заставляли самому построить подземный город, чья красота и величие затмили бы Менегрот Элу, возведенный умелыми руками детей Аулэ (во всяком случае именно так называла их Нервен). Ваниа же требовал незамедлительно достать арфу и воспеть сей момент, восславив свет Анара, чьи блики играли на водах Нарога, создавая удивительные картины, подобные искуснейшей мозаике.

Противиться слову Ульмо Финдарато не хотел, а потому, обустроив временный лагерь, эльдар принялись расчищать прилегающие территории, готовясь к долгой и нелегкой стройке, тем более что место действительно было удачное. Рудознатцы изучали минералы, определяя и рассчитывая возможности скал удержать вес пород, когда к естественным полостям внутри массива, добавятся еще и рукотворные. Охотники промышляли дичь в лесах, ученики Йаванны подготавливали места для посадок, желая, чтобы вокруг вскоре зацвели сады, укрытые от посторонних глаз лесами.

Что именно разбудило в ту ночь Финрода, он сказать не мог, словно привычную мелодию деревьев и камня попытался разбить грубый и злой мотив ненависти и желания убивать все живое.

Дозорные не трубили тревогу, вокруг шатров было тихо и спокойно, однако заснуть Финдарато уже не смог, а на утро выехал с немалым отрядом, желая обследовать лес дальше, чем пролегали тропы разведчиков.

Финдекано шумно выдохнул и коротко, но весьма цветисто высказался себе под нос. Прищурившись, он посмотрел на грозный, негостеприимный лес, и кулак его сам собой сжался.

— Что будем делать? — спросила Лехтэ, подъезжая ближе.

С минуту Нолофинвион молчал, обдумывая. Тарион и Острад не сводили с него глаз.

— Нам следует разделиться, — наконец сказал командир.

— Но нас и так слишком мало! — воскликнул верный.

— Вот именно, — подтвердил Финдекано. — Мы не можем рисковать. Что будет с леди Тэльмиэль, если мы не сумеем отбиться? Вы должны ее увезти.

Тарион хотел было явно что-то сказать, но передумал и, проглотив свои возражения, кивнул:

— Вы правы, лорд. Но как же вы? Мы не можем оставить вас.

— Со мной останется четырнадцать воинов, — ответил он. — Ты возьмешь с собой пятерых, и вместе с фалатрим и леди Тэльмиэль вы поедете вперед. Туда, куда планировалось. Вы должны доставить ее в Химлад во что бы то ни стало. Если я с оставшимися воинами не догоню вас до конца дня — не ждите нас. Мы постараемся тут задержать ирчей подольше.

— Но…

— Вы сумеете отбиться? — прямо спросила у родича Лехтэ.

— Должны, — ответил Фингон.

Она посмотрела на юг, туда, куда теперь лежал их путь, и прислушалась. Как будто все мирно и тихо. Пожалуй, даже слишком тихо.

— Они приближаются! — воскликнул Финдекано. — Я чувствую их. Ветер доносит до меня их шаги. Скорее, не медлите!

Тарион порывался что-то сказать, но командир не дал ему возможности:

— Это приказ!

— Повинуюсь, лорд Финдекано.

— Мы выполним долг, — заверил нолдор Острад.

Лехтэ, осмотрев сумки и убедившись, что все ее вещи при ней, вскинула руку в прощальном жесте и надела плащ невидимой стороной, готовясь при необходимости спрятаться даже на открытой местности.

— Удачи вам! — крикнула она.

— До встречи! — донесся до нее голос Финдекано.

Их сильно уменьшившийся отряд сорвался с места, стремясь как можно скорее покинуть место будущей схватки.

Фингон, бросив прощальный взгляд на жену кузена, огляделся и быстро оценил обстановку — бой придется вести на открытой местности, до гор доскакать они не успеют, а пасть с черной стрелой в спине он не собирался. Верные без страха смотрели то на приближающихся врагов, но на своего командира.

— Не дадим разделить нас! — прокричал Финдекано, перекрывая грохот, идущий от вражеского отряда.

Орки стучали кривыми мечами о щиты, гремели странными металлическими шарами, закрепленными не то на копьях, не то на алебардах. Они орали мерзкими голосами, угрожая жестокой расправой тем, кто не покорится воинам их великого господина.

— В круг! — приказал Фингон, понимая, что это их единственная возможность выстоять. А в следующий миг на них налетели ирчи.

Бой был тяжелым, приходилось отступать под натиском сил тьмы, но не дать врагам разорвать спасительное кольцо, не позволявшее ударить им в спину. Кони бились вместе с нолдор, копытами и зубами круша тварей, не разрешая им скинуть всадников на землю и добить.

Тела орков усеивали поле, но до победы было еще далеко. Неожиданно ирчи расступились и словно бы пригнулись, пропуская над собой черную хищную стаю стрел. Щиты нолдор взметнулись навстречу, но остановить всех они не смогли. Два коня, как подкошенные, рухнули на землю, и лишь отменная реакция их всадников позволила уцелеть, а не быть придавленными тушами животных.

Воспользовавшись некоторым замешательством, орки вновь кинулись в атаку, силясь добраться до их командира, в чьем плече уже сидела черная стрела, быстро обломанная здоровой левой рукой, которая теперь сжимала меч.

Почти все нолдор были ранены, но покоряться врагам не собирались, продолжая отчаянно биться.

Неожиданно орки по приказу своего командира остановились, и наступила странная, неестественная тишина.

— Сдавайтесь! — прокаркал высокий ирч. — Или отдайте нам своего лорда. Остальных, так и быть, отпустим — мы сегодня не голодные!

Злой смех разнесся над долиной. Финдекано было дернулся вперед, но рука верного тут же легла ему на локоть.