Индилимирэ торопила коня, однако старалась не обгонять родителей. И все же глаза ее горели нетерпением, а щеки пылали, подобно летнему закату. Скоро высокие травы стали заметно ниже, склоны круче, а камни под копытами крупней. Юная эллет ступала осторожно, выискивая малейшую опасность, и, может быть, именно поэтому совершенно не заметила выступивших из-за ближайшего валуна стражей, а с ними старшего Нолофинвиона.

— Рад видеть тебя в Ломинорэ, государь, — заговорил Финдекано и, улыбнувшись приветливо, чуть склонил голову.

— Я тоже, мой друг, — ответил Тьелпэринквар, — от всей души.

Фингон хотел уже что-то добавить, как вдруг Индилимирэ, подавшись вперед, радостно вскрикнула:

— Это ты? Ты тут случайно?

Эрейнион вышел из тени и, сняв с головы капюшон, рассмеялся тихим, ласковым смехом:

— Когда же ты поймешь, эленья, что случайностей не существует? Разумеется, я тут потому, что сам захотел. Узнал, что ты приедешь вместе с родителями, и не утерпел — отправился с отцом встречать вас. Мой король.

Последние слова, сопровождающиеся легким наклоном головы, были обращены уже к Тьелпэринквару. Тот вернул приветствие, и Эрейнион уверенно подошел к лошади Индилимирэ:

— Дальше вам всем предстоит немного пройти пешком — дорога узка и весьма камениста.

Он протянул руки и помог юной Тьелпэринквариэль спешиться.

Анар золотил простиравшееся впереди ущелье, укрытое у самого подножия густыми тенями. Гости в сопровождении хозяев двинулись вперед, предвкушая скорый отдых и ужин, и Гил Галад старался держаться поблизости от своей юной спутницы, чтобы в случае необходимости незамедлительно прийти на помощь. Впрочем, ни Тьелпэринквар, ни Финдекано не возражали. Индилимирэ же то и дело поглядывала на спутника исподтишка и в конце концов подала ему руку. Тот с благодарностью сжал ладошку, и вскоре между ними завязался оживленный разговор.

Дорога лентой бежала вперед, теряясь в золотисто-голубой дали.

— Ты готова к прогулке, эленья? — спросил юную подругу Эрейнион, и вновь Индилимирэ невольно отметила, как тот перед последним словом немного запнулся, словно не решался произнести, а во взгляде его появилось смущение.

«Звезда моя». Эллет еще раз с удовольствием мысленно повторила это слово и ощутила, как оно теплом разливается в душе. Словно котенок над ухом мурлычет.

Широкий крепостной двор был укрыт густыми рассветными тенями. Золотисто-розовые блики Анара отражались в стеклах покоев, в струях фонтанов и в шлемах дозорных. До общего собрания нолдор Ломинорэ оставалось еще несколько часов.

— Да, готова, — ответила наконец Индилимирэ на вопрос Гил Галада и широко, приветливо улыбнулась ему.

Лицо его в тот же миг озарилось идущим откуда-то из глубины фэа светом. Он подвел коня и, подставив руки, помог своей юной спутнице сесть.

Верные распахнули ворота, и двое нолдор покинули крепость, устремившись через поля на север, в сторону густых сосновых лесов.

— Не стоит бояться, — на всякий случай предупредил он. — Звери наши друзья, а ирчей в Ломинорэ нет.

— А я и не боюсь, — сообщила Индилимирэ и, оглянувшись через плечо, посмотрела своему спутнику в глаза.

— В благой час ты пришла в Арду, — ответил он. — Ты увидела красоту этого мира, но не помнишь тени, что накрывала ее много тысяч лет. Любая взрослая эллет непременно бы подумала об опасности.

Несколько мгновений дочь Тьелпэринквара раздумывала над словами. Наконец, она вновь заговорила:

— Может быть, я не столь смела, как это можно подумать. Ведь рядом со мной ты, а прежде всегда был отец. Вы оба знаменитые воины, о ваших подвигах квенди уже слагают песни, а атани — сказки. Ты ведь защитишь меня, если возникнет необходимость?

Она серьезно посмотрела на спутника, и Эрейниону вдруг показалось, что это взгляд не юной, но совершенно взрослой и мудрой нис.

— В тот же миг, — проговорил он тихим, немного задумчивым голосом.

Удовлетворенная ответом Индилимирэ кивнула и принялась рассматривать расстилавшийся перед глазами пейзаж — золотые бескрайние поля пшеницы, высокие зеленые пики елей и раскидистые кроны сосен. Из травы выпорхнула ржанка, и дева невольно рассмеялась.

— А куда мы едем? — наконец поинтересовалась она.

Вновь поглядев на Эрейниона, она успела заметить в его глазах выражение нежности, которое он поспешил спрятать, придав лицу серьезный вид.

— Здесь есть неподалеку одно мое любимое место — озеро с пологими песчаными берегами. Я часто отдыхал там в детстве с родителями. Хотелось бы показать тебе больше, но вы уже завтра утром покидаете нас.

— Но мы же не навсегда расстаемся, — поспешила успокоить его Индилимирэ. — Наверняка скоро увидимся на каком-нибудь празднике.

— Да, разумеется, — откликнулся Гил Галад, однако в голосе его юная дева не услышала радости, лишь легкую печаль.

Она помолчала, еще в силу возраста не понимая, что сказать и как продолжить, а там и сам Эрейнион заговорил об окружавших их красотах, и в скором времени беседа вновь стала непринужденной и веселой, какой была прежде. И все же Индилимирэ запомнила возникшее в груди ощущение света и ласкового тепла.

Они въехали под лесные своды, и юная эллет залюбовалась игрой бликов Анара среди ветвей. Однако скоро деревья закончились, и взору ее предстало широкое, овальной формы озеро, дальний берег которого терялся в укрытой прохладными тенями дали.

Эрейнион поспешил спрыгнуть на землю и, подойдя ближе, помог спешиться Индилимирэ.

— Благодарю! — радостно воскликнула она и повела коня к воде, чтобы тот мог попить.

Ее спутник отстал, и некоторое время нолдиэ одна плескалась у берега. Она помогла освежиться коню и, отпустив его пастись, присела на корточки и зачерпнула полную пригоршню воды, с удовольствием плеснув себе на лицо.

— Уютное место, — в конце концов решила она и оглянулась на Эрейниона.

Тот стоял в стороне, и на лице его читалась глубокая задумчивость, словно нолдо на что-то решался. Дева замолчала, не желая ему мешать, однако не сводила внимательного, любопытного взгляда. Скоро сын Финдекано посмотрел на свою спутницу и одновременно куда-то за горизонт. Или, может быть, в будущее?

— Индилимирэ, я, — начал он и замолчал, будто вновь провалился в собственные мысли.

Дева подобралась, предчувствуя, что услышит сейчас нечто важное, и обратилась в слух.

Над их головами громко, жизнерадостно пели птицы. Лес дышал густой пряной свежестью.

Эрейнион сунул руку в карман и достал оттуда серебряный кулон в виде россыпи незабудок на тонкой цепочке. Индилимирэ встала.

— Вы завтра уедете, — заговорил он, тщательно подбирая слова. — И, возможно, до самого Большого Похода мы больше не увидимся. Но тогда…

Он снова запнулся и посмотрел подруге в глаза. Она посмотрела на него ободряющим взглядом, и он продолжил:

— Пройдет сорок восемь лет или немного меньше. Ты уже будешь взрослая.

— Да, — подтвердила Индилимирэ. — Мне будет больше лет, чем было Тинтинэ в год знакомства с Тьелкормо.

— Скажи, ты позволишь мне тогда быть рядом, заботиться о тебе? Во время самого перехода и после него. Сказать…

Он не договорил, потому что для этих слов время еще не пришло, но дева и сама обо всем догадалась. Потому что чувствовала то же самое. Она подошла и протянула руку к кулону:

— Это ведь сделано для меня? Если так, то я беру его. И я отвечу тебе, что да — разумеется, позволю. И мы обо всем еще раз поговорим потом, перед Большим Походом. Когда придет время.

Эрейнион с облегчением выдохнул и отпустил цепочку, позволив дару опуститься в протянутую ладонь. Больше к этому разговору они не возвращались, но уже вечером, когда оба вернулись в крепость, их отцы поняли, что еще две фэар сделали свой выбор. Келебримбор и Гил Галад посмотрели друг другу в глаза, и отец Индилимирэ кивнул. Сын Финдекано вздохнул с облегчением, и все начали готовиться к предстоящему собранию.

Народ Ломинорэ выразил готовность следовать за королем в новый мир, и утром нолдоран с семьей отбыли в гавани к фалатрим.