Владыка фалатрим и король нолдор поднялись по широкой мраморной лестнице и отправились в гостиную, примыкавшую к покоям Тьелпэ. На круглом мраморном столике стоял серебряный кувшин, рядом ваза с фруктами, хлеб, мясо и два бокала, по воздуху плыли упоительные ароматы душицы, черной смородины, морошки, сосны и шиповника.

— Мелиссэ, — прошептал Тьелпэ, безошибочно угадав, кто именно приготовил им угощение.

— Восхитительно пахнет, — заметил Новэ. — Это напиток из ваших северных трав?

— Да, — подтвердил Тьелпэринквар. — Он хорош горячим.

— Тогда не станем медлить.

Кирдан сделал приглашающий жест, и нолдоран, сев в одно из кресел, взял свой бокал.

— О чем же ты хотел расспросить меня? — заговорил, наконец, о деле хозяин.

— О музыке Творения, — ответил Тьелпэринквар и, отпив глоток ароматного горячего напитка, начал объяснять.

====== Глава 131 ======

— Все так просто, владыка? — то ли спросил, то ли просто подумал вслух Тьелпэринквар.

Они спустились по широкой мраморной лестнице в сад и не спеша пошли по усыпанной гравием дорожке в сторону моря. Высоко в зените сиял Анар, листва над головами мягко шелестела, будто шепталась.

— Да, — подтвердил Кирдан. — Просто, и одновременно сложно. Теперь ты сам владыка, мой мальчик, и со временем непременно поймешь, что это означает. Быть правителем — не только вести войска в бой. Это внешнее. Это следствие. Быть владыкой — значит чувствовать всю боль созданного Единым мира и своего народа, пропускать ее через свое сердце и делать все для того, чтобы она ушла, чтобы те, кто доверился тебе и за кого ты несешь ответственность, стали счастливы.

— Это как с семьей? — уточнил нолдо и, заложив руки за спину, в раздумье опустил взгляд.

— Почти. Пример хороший, но доля правителя сложнее доли отца и мужа.

— Понимаю.

Вскоре стали слышны крики чаек, носившихся над морем, и Куруфинвион, улыбнувшись, поднял голову и огляделся по сторонам. Прибой накатывал на берег с легким шипением, лизал ступни весело бегавшей по мелководью Индилимирэ. Малышка собирала необычной формы ракушки, а шедшие поодаль Ненуэль и Бренниль наблюдали за ней и о чем-то беседовали.

— Пройдем? — предложил Новэ и взглядом указал на возвышавшийся в полулиге гранитный утес.

— С удовольствием, — ответил нолдо и направился вслед за ним.

Кирдан между тем продолжал:

— Музыка предначального мира была светла и прекрасна. Лично мне она напоминает утреннее пробуждение природы, когда на листьях звенят росинки, поют птицы, а цветы и деревья томно вздыхают.

Тьелпэринквар вспомнил все, что владыка фалатрим передал ему осанвэ, и согласно кивнул:

— У меня тоже возникли именно эти ассоциации.

— Явления друг другу сродни, но все же, если ты хочешь отделить первооснову от всего наносного, то тебе подойдет далеко не каждый уголок.

— Вот как?

— Да. Лучше всего информацию сохраняют скалы и море.

— Даже ту, что звучала после сотворения мира, до пробуждения квенди?

— Ее в первую очередь. Тебя ведь Туор уже учил слушать голоса рек?

— Было такое.

— Значит, теперь тебе будет проще. Ты должен сам услышать то, что хочешь узнать. Конечно, я поделился всем, что мне известно, но все же посредники могут только помешать — пройдя через множество фэар, музыка может поневоле измениться, ведь любое живое существо вкладывает в нее частичку себя.

— Теперь я понимаю, владыка. И я готов внимать.

— Тогда слушай…

Они подошли к скале, и Кирдан начал:

— Закрой глаза, положи ладонь на камень и распахни сознание как можно шире. Впусти в себя голоса тех, кто уже давно мечтает дозваться.

Тьелпэринквар послушался, и Новэ, убедившись, что тот все делает правильно, продолжил:

— Теперь попробуй отсечь все лишнее — мысли, чувства. Все то, что не имеет отношения вот к этой скале, рядом с которой ты стоишь. Представь, что в мире есть только ты и она. Конечно, когда ты наберешься опыта, тебе будет проще, и слушать голоса ты сможешь без такой сложной подготовки, просто во время прогулки. Но пока…

Король нолдор послушно отсек от глаз и ушей все то, что не имело отношения к поставленной цели, и прислушался. Сперва осторожно, потом все более настойчиво. Прошлый опыт по большей части не помогал, а лишь мешал, но скоро Тьелпэ показалось, будто он и в самом деле слышит. Тонкая мелодия, шедшая будто из невообразимой дали веков, тянулась к нему, с каждым мгновением звуча все громче. Король потянулся к ней всем существом, всей своей фэа, и та откликнулась, зазвучала победно и бурно, словно водопад весной. Тьелпэринквар сперва оторопел от такого напора, но после, когда первые эмоции улеглись, мелодия мироздания зазвучала более ровно и нежно.

Эльф слушал, и ему казалось, что ничего более прекрасного и удивительного он никогда в жизни не знал. А, может, так и было. Ни один танец, ни одна созданная эрухини мелодия не могли сравниться с музыкой творения.

Потрясенный произошедшим, Тьелпэринквар распахнул глаза, и Кирдан попросил:

— Поделись тем, что услышал.

Нолдо послушно передал осанвэ, и владыка в конце концов сказал:

— Вы нашли друг друга — ты и свет предначального мира. Он еще не вполне отделен от событий, что были после, но и ты лишь в начале пути. Нужно тренироваться больше, чтобы очистить мелодию до конца.

— Я готов, — не замедлил сообщить Тьелпэ.

— Хорошо.

И вплоть до самого вечера они общались со скаламии и морем, а те охотно делились своими воспоминаниями. Сердце нолдо порой часто билось, будто он работал в кузне с рассвета и до заката, а по вискам иногда стекали струйки пота, однако усилия в конце концов были вознаграждены, и Кирдан сказал:

— Ты действительно молодец — мелодия чиста, легка и светла, как должна быть. Но ты устал. Продолжим завтра.

Они вернулись во дворец, где их уже ждали нисси, а когда Анар вновь поднялся над горизонтом, продолжили урок. И на следующий день. Неделя за неделей до тех пор, пока Новэ не сообщил:

— Мне больше нечему тебя учить. Теперь ты действительно постиг науку и можешь слышать музыку Эа, звучавшую во дни творения. И я от души желаю тебе успеха в твоих замыслах.

— Благодарю, владыка! — ответил Тьелпэринквар.

Он посмотрел на укрытое закатным небом море и подумал, что цель, поставленная им самому себе, стала действительно ближе. Он чувствовал, как должен звучать нужный квенди мир.

«Осталось только найти его, — подумал Тьелпэ. — Ни больше, ни меньше».

Подошла Ненуэль, и муж крепко обнял ее, зарывшись в густые, длинные волосы, тонкий аромат которых он так любил.

— Может быть, навестим Виньямар? — предложил он. — Повидаешь родителей. Индилимирэ познакомится наконец с бабушкой Вилваринэ.

— С удовольствием, — ответила жена. — До прибытия твоих родичей еще есть немного времени — мы успеем.

— Мои моряки доставят вас, — вставил Новэ.

— Благодарим, владыка, — откликнулся Куруфинвион.

— Тогда завтра?

— Да, с утра.

— Мы будем готовы.

Закат догорел, и над морем вспыхнули первые, самые яркие и крупные звезды, и эльфы долго стояли, любуясь на них.

Амариэ сделала несколько шагов и остановилась. Незнакомый ветер Белерианда растрепал ее волосы, а набежавшая волна замочила подол платья.

— Где мне тебя искать, мельдо? — подумала дева, глядя на то, как фалатрим встречают прибывших.

Идти к ним не хотелось совершенно и, убедившись, что Анайрэ поглощена беседой, ваниэ устремилась в противоположную сторону, следую зову своего сердца.

Непривычная к долгим переходам, она устала уже через несколько часов. Решив все же снять аванир, она позвала жену Нолофинвэ.

— Наконец-то! Где ты? — услышала дева.

— Под деревом. Вроде бы это дуб, — уточнила она и показала окружавший ее пейзаж.

— Жди, мой сын выехал за тобой.

Финдекано вскоре оказался рядом и, светло улыбнувшись, произнес:

— Рад видеть тебя, Амариэ. Но неужели ты решила, что доберешься одна и пешая до Нарготронда?