— Видимо, стоит навестить дядю Арафинвэ, — решил в конце концов Нолофинвион. — Он должен знать, что произошло. И, может быть, подскажет, что с нами случилось на Тол Эрессэа. До скорой встречи, капитан!

Последние слова были обращены к стоявшему неподалеку Нгилиону. Попрощавшись ненадолго с телери и фалатрим, нолдор покинули Лебединую гавань и направились в сторону ущелья Калакирья. Они шли между скал, взявшись за руки, как делали это много раз в прежнюю эпоху, и можно было подумать, что не было столь невыносимо долгих столетий разлуки.

— Сама не знаю, как я пережила эти годы сна на острове, — заметила тихо Эленвэ. — Я чувствовала непомерную тоску и тяжесть. Словно груда камней придавила фэа и не давала ей жить и летать. Я даже во сне думала о тебе и звала.

— Я чувствовал это, — чуть нахмурившись, кивнул Тургон. — Теперь понимаю, что слышал именно твой зов.

Тирион приближался, и супруги, видя знакомые и такие родные башни, ускорили шаг. На холм они уже почти взбежали. Впрочем, на улицах города нолдор тоже царило необычайное оживление.

— И даже не скажешь, что жителей здесь осталось мало, — заметил Турукано и, оглядевшись по сторонам, свернул на знакомую, поросшую липами улочку, что вела ко дворцу.

Он вглядывался в лица встречавшихся по пути нолдор, надеясь увидеть знакомое, и действительно, спустя совсем немного времени, когда они свернули на окруженный яблоневыми садами дорогу, ему вдруг показалось…

— Что с тобой, мельдо? — встревожилась Эленвэ, заметив, что супруг переменился в лице.

Тот тряхнул в ответ головой, будто отгонял наваждение, и провел ладонью по щеке.

— Почудилось, должно быть, — проговорил он вслух задумчиво. — Тот нолдо, которого я видел только что, должен быть в Мандосе. Он погиб давно, еще в Ондолиндэ.

Эленвэ кивнула понимающе и сильнее сжала руку Турукано.

Скоро впереди показалась дворцовая площадь. Стражи, увидев одного из принцев, почтительно склонили головы, как всегда делали прежде. Тургон вгляделся в лица верных и узнал тех, кого часто замечал в дозоре в детстве.

— Дядя у себя? — спросил, как ни в чем не бывало, Нолофинвион. Словно уходил ненадолго, на пару часов, а теперь вернулся.

— Да, в кабинете, — подержав тон, ответил нолдо. Однако после все-таки не выдержал и добавил: — С возвращением!

— Благодарю! — улыбнулся Тургон. — Я тоже рад видеть вас.

И вместе с женой он свернул на ведущую к правому крылу дворца аллею. Где устроил себе кабинет дядя, он знать не мог, поэтому направился туда, где прежде занимался делами Финвэ. И оказался прав. Верные, стоявшие у дверей короля нолдор Амана, распахнули двери, и Арафинвэ поднял от бумаг голову. Заметив племянника, он вздрогнул и порывисто вскочил на ноги.

В распахнутое окно залетал шелест листвы и аромат цветов. Теплый ласковый ветер шевелил занавеси.

— Я чувствовал, что кто-то из вас непременно скоро появится, — признался младший Финвион после взаимных объятий. — Рад видеть тебя, Эленвэ. И счастлив, что твои поиски увенчались успехом. Садитесь, сейчас я налью вам чего-нибудь, и мы поговорим.

Он дружеским жестом указал на кресла, стоявшие у стола, и, взяв отделанный серебром хрустальный кувшин, плеснул в бокалы прозрачной янтарной жидкости.

— Мирувор? — улыбнулся Турукано.

— Он самый. Ну что ж, как ваши дела, я спрошу потом. Пока же по вашим лицам вижу, что у вас есть вопросы.

— Да, дядя, — кивнул Нолофинвион и, взяв дольку спелого апельсина, с видимым удовольствием откусил. — Мы с Эленвэ пробудились на Тол Эрессэа после долгого сна. Но чем он был вызван, даже не догадываемся.

— Я знаю, о чем вы, — ответил Арафинвэ. — На днях выяснилось все, и я теперь даже не знаю, как к этому относиться. Все, во что я верил и что казалось незыблемым, пошатнулось и готово упасть.

— Все так серьезно? — нахмурился бывший король Гондолина.

— Более чем. Оказалось, что некоторое время назад валар воздвигли стену, которая отделила Аман от Белерианда. Связь между ними прервалась, и все те, кто обитал в бессмертных землях, забыли о родичах, уплывших в Белерианд. Проходила стена как раз по центру Тол Эрессэ. Потому вы и уснули.

Он говорил, глядя в пустоту перед собой, руки Турукано то и дело сжимались в кулаки.

— Теперь же, — продолжал Финвион, — Тьелпэринквар отдал валар один из сильмариллов и выдвинул ряд условий.

— Вот как? — удивился Тургон.

— Да. И он стал нолдораном там, в смертных землях.

— Как? — вскочил Нолофинвион. — Что с Финьо?

— Не горячись, — спокойно ответил ему дядя. — С ним все в порядке. Он-то и передал корону. Сам, по доброй воле.

Последовал новый подробный рассказ, и Эленвэ в конце концов, не сдержавшись, потрясенно вскрикнула. Турукано сжал ее руку, пальцы их переплелись, но взгляды обоих были устремлены на старшего родича, рассказывавшего теперь вовсе небывалое:

— Фэар тех, кто прежде был заключен в чертогах Мандоса, уже начали покидать свое узилище. И первым вышел Макалаурэ. Он встретился со своей матерью и теперь рвется в Белерианд, к жене, которую оставил не по своей воле.

— Совсем как я, — покачал головой Тургон.

— Верно, — подтвердил Арафинвэ. — Но корабля, который мог бы доставить его прямо сейчас, нет. Поэтому я вас прошу, если вы намерены вернуться к семье в Виньямар, взять его с собой.

— Разумеется, — ответил Нолофинвион. — Если фалатрим согласятся.

— Уверен в этом. Я уже связался осанвэ с Ольвэ и позвал Кано. Он сейчас придет. Готов ли ты встретиться с ним, племянник?

Тот под испытующим взглядом родича опустил голову, но все же ответил:

— Теперь все позади. Моя любимая со мной, и я не держу зла в сердце.

— Хорошо, — вздохнул с облегчением король. — Рад слышать это.

В этот момент в коридоре послышались торопливые шаги, дверь распахнулась, и в кабинет Арафинвэ почти вбежал Макалаурэ. Остановившись на пороге, он приветствовал родичей и, остановив взгляд на Турукано, спросил:

— То, что дядя мне рассказал, правда?

— Да, — Тургон встал и пристально посмотрел Фэанариону в глаза. — Если твое намерение — попасть в Белерианд, то собирайся. Мы с фалатрим отправляемся домой с вечерним приливом.

С минуту в кабинете висело тягучее, густое молчание.

— Я приду, — ответил наконец Кано. — Еще раз благодарю.

Арафинвэ вздохнул с облегчением, улыбнулся и позвал верных:

— Прежде чем родичи нас покинут, у нас есть время на небольшой семейный обед. И позовите на него Анайрэ.

— Так значит, мы с тобой почти ровесники? — Келебриан нахмурилась и обличающе ткнула Эарендила пальцем в грудь, словно он был лично виноват в таком вопиющем безобразии.

Тот в ответ с умилением улыбнулся и проговорил, выразительно разведя руками:

— Да.

Малышка фыркнула и, смешно сморщив нос, посмотрела на виднеющиеся сквозь ветви буков клочки ярко-голубого неба.

— Тоже хочу так быстро вырасти, — в конце концов решила она.

Эарендил не выдержал и в голос расхохотался:

— Но это невозможно — ты чистокровная эллет, в отличие от меня.

— Понимаю, — ответила она совершенно серьезно. — Но все равно хочу. А ты теперь бессмертный, да?

— Тебе отец сказал? — уточнил Эарендил.

Келебриан мотнула головой:

— Нет. Но у тебя в глазах свет, какого нет у смертных. И у твоего атто тоже.

Сын Туора несколько долгих мгновений смотрел на малышку, размышляя, сколько еще тайн и умений, доступных Перворожденным с младенчества, ему самому еще только предстоит постигнуть.

Они вышли на поляну, и Эарендил спросил:

— Значит, твое убежище тут?

В отдалении за спиной шумел Эсгалдуин, деревья шелестели над головами, словно приветствовали, птицы радостно чирикали. Келебриан свистнула им в ответ, здороваясь, и кивнула:

— Да. Вон там, в кроне столетнего бука, мне атто сделал домик.

Она указала взглядом в нужном направлении и, приблизившись, ухватилась за толстую низкую ветку. Эарендил уже было намеревался помочь, но юная эллет сама проворно вскарабкалась и весело помахала сверху спутнику: