Сперва он и в самом деле показался ей горьким и даже невкусным, но эта горчинка все же была деликатная, а хунары спокойно сидели рядом, не подавая признаков беспокойства. И это означило, что отравы в нем точно не было, да и непохожи были эти наугрим на продавшихся Врагу. Лехтэ покатала напиток на языке и проглотила. Гномы ждали, затаив дыхание. А нолдиэ отпила второй глоток и подумала, что теперь ощущает аромат, чем-то отдаленно напоминавший… мед. Лехтэ проглотила и отпила снова. Теперь отчетливо чувствовался вкус сливочного масла, а так же нуги, которую как-то привозил им с мужем Карнистир, до этого пропустивший через свои земли караван из восточных земель. Напиток оставлял долгое, устойчивое приятное послевкусие, и Дув, поняв по выражение лица эльфийки, что ей нравится, воскликнул:

— Очень рад, госпожа! Это самый дорогой сорт кавы, его пьет только эмир Харада и его доверенные приближенные. Его созревает очень мало.

— Воистину королевский подарок, Дув, — поблагодарила Лехтэ. — Мой муж оценит столь широкий жест.

Гном довольно улыбнулся, и стало ясно, что благосклонность Искусника была одной из целей столь изысканного и дорогого подарка. А Лехтэ вдруг подумала, что вкус кавы напоминает ей… самого Атаринкэ и их историю любви.

«В самом деле, — улыбнулась она своим мыслям, — они во многом схожи».

Тем временем гномы успели приготовить ей ложе из лапника и мягких одеял. Устроившись, Лехтэ обняла хунаров и закрыла глаза.

«А утром уже поеду домой, в крепость», — решила она.

Комментарий к Глава 94 Apsa an narmor! – Кормежка волкам!

Saura – вонючка

Valarauco mapauva tin – чтоб тебя балрог сожрал!

====== Глава 95 ======

Тревожить брата на этот раз Тьелкормо не стал. Едва переменив охотничий костюм и сняв истоптанные, покрытые пылью и дорожной грязью сапоги, он наскоро привел себя в порядок и отправился в мастерскую.

Это была еще не помолвка, нет, но ответ юной Тинтинэ там, в лесу, невозможно было истолковать двояко. Сердце Фэанариона гулко билось, призывая бросить все и вернуться туда, где спала сейчас сладким сном его мелиссэ.

«Потом, — уговаривал он сам себя, — позже. Пусть отдыхает. У меня сейчас есть другое важное дело».

На небо взошел Исиль, озаряя двор и сад мягким серебристым светом. Ночные птицы пели, но эльф не обращал на них никакого внимания. Рывком распахнув дверь мастерской, он затеплил светильник и огляделся.

Нечасто навещал он эту часть крепости, если только не намеревался пополнить запас стрел. Тем не менее, он хорошо знал, где что лежит.

«Да и в чертогах Аулэ в Амане я все же чему-то научился», — подбодрил он сам себя и невольно усмехнулся, вспомнив, какую скуку наводили на него те давние занятия. Чаще всего хотелось все бросить, послав куда подальше настырного валу, и сбежать с охотниками Оромэ. Однако ради отца он оставался.

«Теперь, надеюсь, у меня хоть что-нибудь да получится».

Подойдя к столу у окна, он осторожно, с уважением коснулся вальцов, покосился на муфельую печь и придвинул к себе тонкую серебряную пластину. Тинтинэ пока не стала его невестой, и случится это, как он сам недавно решил, нескоро, и все же невыносимо хотелось заявить перед всем миром, что эта дева принадлежит ему, и никому больше.

«Она умна, — подумал Турко с улыбкой, — и непременно поймет. А, значит, нужно сделать кольцо. Точнее, серебряный перстень с гравировкой в виде нашей родовой звезды. На это моих умений хватит».

И он, придвинув поближе стул, с удовольствием погрузился в работу.

Несколько раз приходилось отправлять почти готовое украшение на переплавку. Поначалу обод перстня выходил то слишком толстым, то неравномерным, подобно волне в шторм. После у него один раз соскользнула фреза, оставив прямо поверх почти готовой звезды глубокую, уродливую борозду. Тьелкормо был отчаянно близок к тому, чтобы бросить и заготовку, и инструменты в огонь и попросить о помощи брата, и только мысль, что это не просто украшение, а то, что надолго свяжет, подобно обручальному кольцу, его и мелиссэ, остановила.

«Я сам должен, — решительно сказал он себе и стиснул зубы. — Сам!»

И, выдохнув, снова сел за стол.

Наконец, когда ладья Ариэн стояла уже высоко в небе, он устало провел рукой по воспаленным глазам и с удовлетворением оглядел работу. Готовый подарок лежал перед ним на столе. Такой, каким и был задуман.

Лучи Анара щедро лились с ясного голубого неба, озаряя окрестные поля и леса. Ветер доносил густой, терпкий аромат меда и трав. На крепостной стене стояли стражи, зорко всматриваясь в даль, и вот, наконец, один из командиров, подозвав подчиненного, приказал:

— Найди лорда Тьелкормо и скажи ему, что идет леди Тинтинэ.

Воин убежал, а старший вновь принялся всматриваться в окрестности, пытаясь понять, не нужна ли деве какая-нибудь помощь. Однако все было спокойно. Она шла, без страха оглядываясь по сторонам, и даже что-то напевала.

Когда Тинтинэ приблизилась, командир дал сигнал, и стражи распахнули ворота, впустив гостью.

— Ясного дня всем, — поздоровалась она. — А где…

Однако договорить дева не успела — из мастерской выбежал Тьелкормо и стремительно пересек двор, остановившись прямо перед ней.

— Alasse, — приветствовал он. — Счастлив видеть тебя. А я уже собирался наведаться в гости.

— Но я сама пришла, — тепло рассмеялась Тинтинэ и весело сморщила нос.

Фэанарион залюбовался ее улыбкой и светом глаз, а потому не сразу спросил:

— Ты просто так? Или что-то случилось?

— Ничего, — последовал успокоивший его ответ. — Просто мы с дедушкой вчера разговорились о сказаниях, сложенных эльдар еще до переселения в Аман, но многого он, увы, не знает. Вот я и решила наведаться и попросить разрешения воспользоваться библиотекой. Можно?

— Конечно! — воскликнул Охотник, про себя гадая, действительно ли возлюбленная пришла только ради этого, или чтение лишь предлог.

Опустив руку в карман куртки, он нащупал там кольцо и произнес, чувствуя, как во рту отчего-то вдруг внезапно пересохло:

— Я кое-что хотел тебе подарить.

— Да? — заинтересовалась Тинтинэ и чуть склонила голову на бок. — Благодарю! Но вроде бы пока нет никаких праздников.

— А я просто так. До дня звезды я бы не дотерпел.

Дева понимающе улыбнулась и посмотрела выжидательно, от волнения чуть закусив губу. Тьелкормо собрался с духом, подумав вдруг, что никогда в жизни еще так не волновался, и достал кольцо.

— Если я и правда нашел отклик в твоем сердце, — сдерживая волнение, заговорил он, — то прошу принять его и носить, пока тебе не исполнится сто лет.

— А что будет в тот день? — удивилась Тинтинэ.

— Тогда я тебя кое о чем спрошу… попрошу.

Его собеседница подняла брови и смерила Тьелкормо изучающим взглядом. Рука ее замерла над его раскрытой ладонью, и Турко в ожидании ее решения даже дышать перестал. Наконец, она взяла его подарок и оглядела:

— Ваша родовая звезда? Такие дары не подносят просто так под настроение. Я права?

— Целиком и полностью, — с облегчением согласился Турко.

«Догадалась!» — обрадовался он.

Еще несколько невыносимо долгих мгновений Тинтинэ медлила, очевидно размышляя, а после уверенным движением надела перстень себе на палец.

— Я принимаю твой подарок, — объявила она. — Но в день, когда мне исполнится сто лет, я тоже тебя кое о чем спрошу.

— О чем же?

— Почему нельзя было этот свой вопрос задать сразу — вот о чем. Сможешь ответить?

— Я постараюсь, — заверил Тьелкормо, с трудом подавив желание обнять любимую, а после неожиданно для самого себя признался: — Я думал о тебе.

Тинтинэ покачала головой и улыбнулась:

— Ох, Турко, как же с тобой… — она замялась, подбирая подходящее слово, — непросто.

— Но это тебя не пугает? — он улыбнулся в ответ, однако фэа его замерла.

— Ни в коем случае. Чем сложнее задача, тем ее интересней решать.

Она легко рассмеялась и, неожиданно подавшись вперед, быстро поцеловала его в щеку рядом с уголком рта.