Принцесса решительно подошла к столу и придвинула отцу свернутые в рулон чертежи. Вид ее был весьма причудлив и непривычен: волосы собраны в небрежный пучок, из которого в разные стороны торчали выбившиеся пряди, подол и лиф платья испачканы строительной пылью, а щеки глиной. Турукано смерил дочь оценивающим взглядом, весело хмыкнул и развернул свитки:

— Что это? Перила?

— Да. Мастера хотят из металла, а я считаю, что лучше мраморные. Железа в наших месторождениях не так уж и много — его стоит поберечь для чего-нибудь более важного.

Тургон кивнул:

— Согласен.

Он взял перо и размашисто подписался внизу свитка. Итариллэ быстро схватила план и, поблагодарив отца, выбежала из дома.

С голубого чистого неба ярко светил Анар, слепя глаза. Дева окинула взглядом строительную площадку, в которую превратился теперь холм Амон Гварет, и улыбнулась. План будущего города был уже готов в деталях. В южной части, богатой родниками, нолдор намеревались возвести множество фонтанов, а еще собирались насадить деревья — мэллорны, березы и сосны с елями. В восточной части планировали устроить многочисленные мастерские, а королевский дворец, как и полагалось, стоило разместить в центре. Украшением многочисленных площадей занималась уже заметно подросшая Ненуэль.

Идриль проворно взобралась по приставной деревянной лестнице, перепрыгнула через основание будущей городской стены и отправилась искать подругу. Та в компании мастера Ферниона сидела посреди изрядно утоптанной площадки и перебирала разноцветные полудрагоценные камни.

— Нет, этот тоже не подойдет, — покачал головой нолдо, и дева со вздохом отложила в сторону яркий и, безусловно, красивый аквамариновый камень.

Сдув в очередной раз с лица непослушную прядь, Ненуэль нахмурилась, а после развязала налобную ленту и заново уложила волосы.

— Узор с каждым разом становится все беднее! — пожаловалась она. — Теперь опять придется его переделывать, уже по третьему кругу. А ведь такая красивая была задумка!

Фернион тихонько вздохнул:

— Понимаю твою досаду, но что поделать, если мы ограничены в материалах? Окрестные месторождения не столь уж богаты или разнообразны. Хорошо хоть мрамора вдоволь, а вот всего остального, увы, не хватает.

— В Амане было не так? — спросила Ненуэль, и на лице ее зажглось вдохновение.

Она никогда не видела далекую родину своих родителей, и, может быть, именно поэтому та представлялась ей еще прекраснее, чем была в действительности.

— О да, — согласился мастер. — Там встречалось несметное множество самых разных камней, и весьма прочных при этом, потому мозаики создавались поистине великолепные.

— Тогда…

Юная мастерица нахмурилась и закусила губу. Взяв в руки папку, она открыла ее и принялась что-то быстро править. Наконец, закончив, нетерпеливым жестом отбросила чертеж и провозгласила:

— Когда я окончательно вырасту, я подумаю, что можно сделать с этой проблемой. Идея у меня уже есть.

Ненуэль принялась разбирать остальные камни, откладывая в сторону те образцы, которые могли впоследствии пригодиться, и то и дело возвращалась к исправлению схемы. Идриль же отправилась в мастерские, где отдала Сарниону подписанный чертеж. Пристроившись за столом у окна, она продолжила работу над одним из будущих фонтанов для Дворцовой площади.

Чуть позже, когда ладья Ариэн начала уверенно клониться к западному краю неба, она закончила эскиз и решила проведать место, где в последний раз видела юную подругу. Ненуэль сидела в тени мраморной глыбы и рисовала.

В котлах уже весело булькал ужин, и Итариллэ невольно сглотнула слюну, только сейчас ощутив, как сильно проголодалась. Нолдор подходили и рассаживались поудобнее, оживленно переговариваясь о дневных делах. Показавшийся Глорфиндель увидел дочь и подошел, намереваясь обнять, но заметил, как сильно та увлечена своим делом и не стал мешать, только с интересом заглянул через плечо. Через мгновение брови его поднялись.

— Тьелпэ? — наконец удивленно спросил он.

Ненуэль подняла взгляд и с недоумением посмотрела на атто:

— О чем ты, пап?

— Кого ты рисуешь? — спросил тот прямо.

— Эльду, с которым танцевала в Бритомбаре. Хочу чуть позже на этом сюжете опробовать новую технику. А что, ты его знаешь?

В глазах юной нолдиэ зажглось вдохновение и одновременно радостное ожидание.

— Конечно, — подтвердил Глорфиндель. — Да ты и сама прежде не раз виделась с ним у Митрима, только была еще совсем крохой, а потому не помнишь. Это Тьелпэринквар, сын Куруфина. Он еще делал тебе игрушки и возил на плечах. Похоже, в Бритомбаре вы оба друг друга не узнали.

Глорфиндель рассмеялся весело, а Ненуэль нахмурилась с досадой:

— Нет, не помню.

— Не удивительно. Но не расстраивайся. Главное, не огорчай историей о танце нашего короля — он Первый Дом не очень-то любит.

— Вот кстати, — оживилась дева, — никогда не могла понять, почему он столь сильно убивается по жене, она ведь наверняка скоро возродится, а лорд Турукано ведет себя так, словно потерял ее навеки. Или он думает, что она не захочет его более видеть?

Глорфиндель вздохнул и, сев рядом, обнял дочь:

— Поймешь потом, обещаю. Когда станешь старше.

Поцеловав Ненуэль в макушку, он сменил тему:

— А чем ты еще сегодня занималась?

Юная нолдиэ оживилась и принялась рассказывать.

На праздник пришли все, кто был в крепости: родители Келеборна и его младший брат Галатиль, Финдарато, Артаресто и Ангрод с женой; все верные, которые желали молодым счастья ничуть не меньше, чем родичи. Было шумно и весело. Со всех сторон неслись оживленные голоса, слышались звуки настраиваемых инструментов.

Келеборн, одевшись, подумал было, не прикрепить ли к поясу кинжал, но по некотором размышлении решил отказаться от этой идеи — оружию не место на помолвке, достаточно стражи из верных.

Вздохнув глубоко, он вышел из комнаты и отправился к любимой. Та его уже ждала. Жених окинул невесту восхищенным взглядом и заметил:

— Удивительно хороша.

Галадриэль улыбнулась с благодарностью и подала руку. Они спустились и, медленно, торжественно ступая, вышли во двор. Туда, где под балконом, украшенным знаменами дома Арафинвэ и самого Келеборна, их уже ждали Галадон с Финдарато.

Анар с чистых голубых небес светил ярко и жарко. Жители крепости надели свои самые нарядные одежды, и на фоне увитых цветочными гирляндами колонн и ваз казались пестрыми луговыми цветами.

Первым заговорил отец Келеборна, потом продолжил брат Артанис. Как подобает, грядущий брак должен был объединить не только самих молодых, но и их семьи, на что оба выразили искреннюю надежду, а заодно уверенность в будущем счастье.

— От имени семьи, а так же отца нашего Арафинвэ, даю охотное и безоговорочное согласие на брак моей сестры с Келеборном, сыном Галадона.

— Я так же даю охотное и безоговорочное благословение на свадьбу моего старшего сына Келеборна с Галадриэлью, дочерью Финарфина.

Гости радостно закричали, и со всех сторон стали доноситься многочисленные поздравления. С балкона посыпались лепестки цветов, и невеста, обернувшись, вопросительно посмотрела на любимого. Тот перехватил ее взгляд и улыбнулся лукаво.

— Не думаешь же ты, что я позабыл о них? — спросил он весело и полез за пазуху.

Увидев на его протянутой ладони два серебряных ободка, Артанис с облегчением рассмеялась:

— Конечно, нет.

И, быстро взяв одно, побольше, немедленно надела ему на палец. Келеборну осталось другое, поменьше, которым он тут же подтвердил свои слова и намерения, надев его на руку невесты и, обняв, поцеловал любимую. Та обвила его за шею, и новый вал радостных криков настиг их, закружил и понес, словно легкую лодку на морских волнах.

Заиграла музыка, и Келеборн, слегка поклонившись любимой, подал руку, приглашая на танец.

====== Глава 54 ======

Встретив гонца из Минас Тирит, Макалаурэ сначала удивился, что тот передал ему два послания.