Изрядно обожженный лавой Ард-Гален чернел до самого горизонта, упираясь в грозные пики Железных гор.

— Может, ты выберешь себе иную комнату? — предложил Макалаурэ, когда Оростель только начал приходить в себя. — Не самый жизнеутверждающий вид.

— То, что нужно, — возразил ему нолдо. — Не дает забыть, зачем я живу, кому должен отомстить, от кого уберечь остальных.

— Как скажешь, — согласился тогда Кано.

Больше они не заводили разговор насчет северного пейзажа.

— Знаешь, я ведь и правда хочу если не на охоту, то на прогулку, — тихим, но ровным голосом сказал Оростель.

Маглор оценивающе посмотрел на друга и кивнул.

— Хорошо, пройдемся немного, — улыбнулся он. — Но учти, там уже холодно.

— Справимся, — отозвался нолдо, вставая и принимаясь одеваться.

Нехитрая процедура заняла немало времени, однако Маглор, как ни хотел помочь товарищу, оставался немного в стороне, не желая подчеркивать его слабость.

— Готов? — наконец спросил Кано и, дождавшись кивка, предложил. — Давай как тогда, в Амане, возьмемся за руки. Помнишь, нам тогда было лет по пятнадцать — двадцать…

За разговорами и воспоминаниями друзья вышли во двор крепости. Приходилось часто останавливаться, однако Макалаурэ каждую невольную задержку объяснял необходимостью показать ему нечто интересное, требовавшее обязательного рассмотрения вблизи. Это мог быть уникальный камень в стене, которого до этого лорд и не замечал, или же дивная пичуга, расположившаяся на карнизе и смешно встопорщившая перья. Оростель тихо и благодарно улыбался другу.

Наконец они дошли до небольшого внутреннего садика, где имелись скамьи, на которые друзья тут же и опустились.

— Кано, это… это, — слов ему не хватило, лишь осанвэ он смог передать Макалаурэ все чувства и эмоции, тот восторг и искреннюю радость, что им владели.

— Ну что, матушка, куда поедем? — с энтузиазмом в голосе поинтересовался Тьелпэ и, слегка прищурившись, посмотрел в пронизанную яркими, слепящими лучами Анара даль.

Глаза его горели, пальцы нетерпеливо поглаживали шею лошади, и та, чувствуя настроение всадника, то и дело принималась перебирать копытами.

— Давай к ущелью Аглона? — предложила Лехтэ. — Давно хотелось посмотреть укрепления.

Сын оглянулся и заинтересованно приподнял брови. На лице его отчетливо читалось легкое ехидство, смешанное с пониманием — все же его аммэ отличалась от большинства нисси, которых он знал. Те бы никогда не занимались тяжелой работой по дереву, а для прогулок предпочитали сады или рощи.

— Ну что ж, давай, — ответил Куруфинвион.

Курво дела вновь задерживали на дальних заставах, и заскучавшая в крепости Лехтэ уговорила Тьелпэ отправиться на небольшую прогулку. Тот согласился, но только вместе с несколькими верными, на всякий случай.

Ворота за их спинами почти бесшумно закрылись, и небольшой отряд тронулся вперед, повинуясь сигналу молодого лорда.

Воздух был пронизан ожиданием весны и тепла. Снег под копытами коней уже успел потяжелеть и осесть. Пели птицы, и нис почти воочию представляла, как по полям уже совсем скоро побегут широкие, говорливые ручьи. А вскоре и деревья зазеленеют, распустятся цветы…

Она широко улыбнулась и тряхнула головой. Близкое присутствие тьмы уже не давило на фэа.

— Ты знаешь, — признался вдруг сын, поравнявшись с матерью, — мне нравится ущелье. Там красиво.

— Вот как? — невольно усомнилась та.

— Да, — кивнул он. — Это трудно объяснить. Там нет зеленых холмов и усеянных цветами долин, и все же… Впрочем, сама увидишь.

Заснеженные поля привычно ложились под копыта лошадей. Так далеко на север Лехтэ еще ни разу не заезжала, поэтому теперь она с интересом оглядывалась по сторонам. Леса, протянувшиеся тонкой темной лентой почти у самого горизонта, тени гор вдалеке, пока еще совсем небольшие и отнюдь не поражающие воображение.

Однако, чем ближе они становились, тем сильнее захватывало дух Тэльмиэль. Каменные громады росли, стремясь отвоевать пространство у неба, и хотя по высоте не могли сравниться с Пелори, однако все же внушали уважение.

Всадники остановились, и Лехтэ, задрав голову, принялась рассматривать остроконечные пики, глубокие, изрезанные выходами пород провалы, и она постепенно начинала понимать, что именно имел в виду сын.

— Красиво, — прошептала она и посмотрела на Тьелпэ.

Тот улыбнулся, явно довольный, и широким жестом указал вправо и вверх:

— А вон там одно из наших укреплений. Я сам его строил.

Прорезанные бойницами стены сливались с окружающим скалистым пейзажем, и для того, чтобы заметить их, приходилось прилагать очевидные усилия. По крайней мере, такому неопытному в военном деле наблюдателю, как она.

— Поднимемся? — предложил сын, и мать охотно поддержала идею.

Легко спрыгнув на землю, Лехтэ первая начала взбираться вверх по тропинке, однако внутрь самого укрепления заходить не стала, а остановилась у одной из лощин.

Обрамленное двумя почти отвесными стенами, ущелье Аглона убегало на север, однако того, что простиралось за ним, пока видно не было. Тэльмиэль посмотрела наверх и задумчиво прищурилась. Уцепившись за один из камней, она подтянулась и взобралась на очередную вершину. Сын последовал за ней.

Фигуры верных внизу становились все меньше и меньше, и вот настал момент, когда долина Лотланна распахнулась перед взором любопытной нолдиэ во всей своей суровой красе.

— Вон там, — прокомментировал сын, жестом указав на север, — Химринг. А дальше на восток владения дядюшки Макалаурэ.

— А на западе?

— Дортонион, а за ним Хитлум и Дор Ломин. Остальные владения нолдор гораздо южнее.

Лехтэ вздохнула мечтательно и протянула:

— Хотелось бы мне однажды там побывать и посмотреть своими собственными глазами.

Неведомые земли и суровая красота севера манили ее, разжигая любопытство, и мрачные скалы казались ей теперь куда красивее, чем цветущие поля юга.

Двое нолдор молчали, задумавшись каждый о своем, и лишь стук сердец напоминал, что это не изваяния.

Лехтэ смотрела и почти воочию представляла, как тут еще совсем недавно текли реки огня, а воинство тьмы шло вперед, движимое жестокой волей своего владыки.

— Где вы бились? — спросила она.

Сын заметно вздрогнул, выныривая из дум, и пустился в объяснения.

— Хотелось бы мне быть рядом с вами, а не скрываться за стенами, — сказала Тэльмиэль.

— Бойтесь своих желаний, матушка, — отозвался с улыбкой Тьелпэ. — В такой земле, как Белерианд, они легко могут исполниться. Конечно, это будет не скоро. Пока мы выиграли несколько спокойных, мирных лет. Но кто знает, как долго они продлятся?

— О чем ты? — полюбопытствовала нолдиэ, пристально вглядываясь в лицо сына.

— Мы разбили воинство, но не самого Врага, — пояснил тот. — Когда-нибудь он накопит новые силы, и мы опять сойдемся в бою. И так будет продолжаться из раза в раз. Нолдор будут нести потери, которые мы не сможем быстро восполнить. Я часто вглядываюсь в очертания будущего, но не могу разглядеть, что именно следует предпринять, дабы переломить ситуацию. Пока не могу.

Тьелпэринквар нахмурился, стиснул зубы и с силой ударил кулаком по ближайшему камню, и несколько крохотных осколков упали к его ногам. Молодой лорд проследил на ними взглядом и с видимым усилием заставил себя улыбнуться:

— Что ж, кажется нам пора возвращаться.

Лехтэ кивнула, решив, что они и вправду увидели вполне достаточно, а заходить внутрь укреплений и отвлекать стражей от службы не самая лучшая идея.

— Да, пойдем, — ответила она.

Сын подал руку, и оба проворно сбежали вниз. Вскочив на коней, они развернулись и тронулись в обратный путь.

— Давай заедем кое-куда, — предложил вдруг сын, когда до крепости оставалось совсем немного и на горизонте успели показаться пока еще крохотные башни. — Я знаю одно место…

Он не договорил, загадочно прервав себя на полуфразе, и этим разжег в груди матери любопытство. Они свернули в сторону леса, ступили под его сень, и Лехтэ залюбовалась открывшейся перед ней картиной.