Ира всегда находилась рядом с Сергей Сергеичем. О ней можно было сказать все что угодно, кроме того, что она была эмоциональной. Выражение ее лица не менялось никогда. Возможно, она боялась, что опадет слой тонального крема заодно с лицом и мы все увидим ее вампирскую сущность, так хорошо спрятанную за формальной одеждой и макияжем. Кто ее знает. Даже Сергей Сергеича она слушала совершенно безэмоционально.

– Тьфу ты! – все чаще говаривал попугай Миша Боярский, брезгливо отворачивался и пытался откопать зерно в своей клетке по древним птичьим традициям.

Все-таки была у Михаила чуйка.

Шло время. Сергей Сергеич с Димоном продолжали соперничать.

– Уволил бы я его, – как-то раз услышала я его разговор с Ирой. – Да продает хорошо. И руководство его любит.

Так близок был Димон к руководству, потому что мог отлично выпить, поесть и пошутить. А что еще нужно для хорошего разговора?

В нашей компании коньяк пил даже попугай. А Сергей Сергеич – черт знает что.

Но однажды все маски пали. В последний день весны Димон одним пакетом продал десять квартир крупному холдингу. Конечно же, это не было заслугой Сергей Сергеича, но все же отдел продаж был его, а значит, и лавры тоже.

Сразу после обеденной игры в настольный теннис они с Ирой пошли в конференц-зал, где жил Боярский и любили выпивать руководители. Димон уже был там. Он аккуратно двигал бутылки с алкоголем, чтобы их кучки обретали на столе симметричный рисунок. В каждой кучке было по бутылке водки, вина и коньяка, а всего кучек было четыре. Между делом Димон таскал из тарелок тонкие кусочки ветчины и буженины, затем перекладывал оставшиеся кусочки так, чтобы пропажу никто не заметил. Тут же стояли блюдца с хрустящими корнишонами, солеными помидорами и оливками, красной рыбой и селедкой и большие миски с холодцом.

– Ну-с, выпьем скромненько, – сказал Боярский, расхаживая по насесту.

– Хера себе, скромненько, Миша! – захохотал Димон. – Смотри, какая поляна!

На эту поляну должно было слететься все руководство. Включая босса Семена Алексеевича.

На подходе к конференц-залу Сергей Сергеича с Ирой бесцеремонно подрезала повариха. Она вкатила большую тележку и, встав у стола, принялась доставать из ее недр горячую картошку с маслом и луком, запеченные куриные крылья, ножки и жареное мясо.

– Заходи, Сергей Сергеич, – раздался голос босса.

– Да, заходи, – поддержал Боярский. – Выпьем скромненько.

– Надеюсь, не скромненько, – засмеялся Семен Алексеевич. – Хотя я люблю по-простому. Сам в деревне вырос.

– Я вообще не пью спиртного… – начал Сергей Сергеич.

– Да что ты? Все пьют! – похлопал его по спине начальник.

– Щен-нок! – громко выкрикнул Боярский.

– Сам щенок, – ответил Сергей Сергеич, пропуская вперед Иру.

За несколько мгновений у стола собралось все руководство. Димон сиял, как солнце. Его поздравляли, хлопали по плечу. Это был самый большой успех в его жизни.

Поздравил и Сергей Сергеич:

– Молодец, Дмитрий! Методы у нас, конечно, разные, но главное – это общий результат.

Димон разлил по рюмкам и бокалам. Все взяли напитки, кроме Сергей Сергеича.

– А ты что же, Сергей Сергеич, не рад? – спросил его Семен Алексеевич. – Твой сотрудник такую сделку провернул!

– Очень рад! Но я, может быть, морсу бы выпил…

– Да какого морсу? Его и нет тут.

– Да не пью я. Алкоголь.

– Что у тебя? Гастрит? Язва? Тогда коньяк хорошо. Если сердце, то вино можно, – делился опытом Семен Алексеевич.

– Коньяку-у! – подхватил босса Боярский. – И пивка потом шар-рахнуть!

– Да здоров я. Просто не пью.

– Что ты, не человек, что ли? Выпей со мной, – уговаривал Семен Алексеевич. – Смотри, какую закуску девчата приготовили. Не обижай!

– Рыба копченая? – прокричал попугай и засмеялся. – Ах-ха-ха-ха!

– И рыба есть, – сказал Семен Алексеевич.

– Ну ладно! – сдался Сергей Сергеич. – Немного белого сухого.

Ира что-то шепнула ему.

– Да ладно, нормально, – тихо ответил он.

– Не надо, Сереж! – громче сказала она. – Давай минералки принесу.

– Да ничего не будет с одного бокала, – заверил он ее.

После первого бокала был второй. Третий Ира пыталась вырвать из рук, но Сергей Сергеич осушил его залпом и потребовал коньяку. К этому моменту он уже сорвался в безысходный штопор.

– Сережа, давай такси вызову, домой поедем, – просила Ира непривычно эмоционально. – Очень тебя прошу.

– Никуда мы не поедем, – пьяным голосом сопротивлялся он. – Такая сделка, ты что?

После коньяка началась водка, которая уже не заканчивалась. Сергей Сергеич перестал сопротивляться страсти и жестко надирался, не дожидаясь тостов, в одно лицо.

Ира уже не пыталась его остановить, она собралась и ушла.

– Зенит – чемпион, куколка! – услышала она вслед.

Под алкоголем Сергей Сергеич решил простить Димону все.

– Знаешь, не надо тебе ничего с собой делать. Ты и так молодец. И худеть тебе не надо, – развязным голосом признался он. – Продавец ты отличный!

– Ты тоже, Серега, все дельно говоришь, – не остался в долгу Димон. – Вместе мы целые дома сможем продавать, – мечтательно сказал он, наливая спиртное по новому кругу.

К концу вечера Сергей Сергеич был в сопли. Он давно стащил с себя галстук, снял пиджак, и никто уже не пытался понять его пьяную речь. Он стоял, шатаясь, у вольера Боярского и высказывал ему свое отношение к футболу.

– Вот что ты все: «Зенит», «Зенит». Какой он чемпион, ей-богу? Попробовали бы эти… в настольный теннис… Посмотрел бы я на них.

– «Зенит» – чемпион! Тысяча чертей! – уверенно сказал Боярский и добавил: – Коньяку?

– А я тебе о чем? Пойду еще с Димоном выпью.

Все понемногу расходились. Семен Алексеевич сказал Димону:

– Совсем Сергеича развезло. Отвези его домой.

Димон погрузил начальника в такси.

– Ну ты и начитался, Сергеич. Адрес помнишь?

– Ирке позвони. Не помню я ни черта. Ни попугая.

Димон позвонил Ире, выяснил, по какому адресу они вместе живут, и доставил до квартиры.

В следующие три дня Сергей Сергеич и Ира на работе не появлялись. На четвертый день пришла Ира. Она принесла больничный Сергей Сергеича и свое заявление об увольнении. Сам же Сергей Сергеич появился через две недели и тоже с заявлением. Он похудел, побледнел, а под глазами образовались глубокая синева.

Сергей Сергеич оказался алкоголиком со стажем. Он закодировался несколько лет назад и все это время держался. Ира была рядом и старалась держать его страсти в узде.

– Я спортом занялся. Путешествовать начал. В Бурятию каждый год к шаманам ездил. Они там совсем не пьют, – горько пожаловался он Димону.

– Что ж ты не сказал, что тебе нельзя?

– Думал, пронесет. А оно видишь как… – с сожалением сказал он. – В клинику лягу, пролечусь. Ирка вот только ушла. Как жить без нее, ума не приложу. Только она меня и удерживала от этой дряни.

– Может, все-таки не будешь увольняться?

– Да как тут быть? Я могу целый год из этого выкарабкиваться. Не до продаж. – И добавил: – Ты хоть представляешь, Димон, что такое бросить пить?

P. S. Здесь должен был быть ироничный постскриптум, но история такая грустная, что мне совсем не до иронии. Скажу лишь, что после ухода Сергей Сергеича его менеджеры постепенно вновь стали бледными подобиями успешных продавцов и следа не осталось от их былого лоска. Стол для настольного тенниса все еще стоит в переговорке. За ним иногда отмечают незначительные сделки. А Димон больше не смог повторить свой успех. Он чаще других с сожалением вспоминает Сергей Сергеича.

Нежно-розовый хер с трогательными прожилками вызывающе торчал из коробки, раскрытой на столе начальницы отдела розничных продаж натуральной блондинки Зинаиды Воскресенской. Сама она удивленно взирала на дилдо и молчала.

Воскресенская начальствовала больше десяти лет в банке, который был первым в моей карьере пиарщика. Банк хоть и средний, но понтов в нем хватало. Он располагался в бизнес-центре класса А, имел собственную парковку, а зарплаты здесь были одними из лучших в Петербурге. Сотрудники размещались в ненавистных моему сердцу опен-спейсах, устланных серым ковролином. В них шла постоянная война за положение кнопки «вкл/выкл» у кондиционера.