Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Колонка в Newsweek

Первоначально подписка на паи нового фонда получила довольно благожелательный прием в прессе, однако без единого намека на то, что индексный фонд представляет собой начало новой эры в отрасли взаимных фондов. Самые восторженные комментарии исходили от самого профессора Самуэльсона. В своей колонке в Newsweek в августе 1976 г. он выразил радость по поводу того, что наконец-то нашелся смельчак, не побоявшийся ответить на брошенный им ранее вызов: «Пока никто не осмелился создать удобный фонд, который бы просто копировал целый рынок, не взимал нагрузок при покупке паев и держал свои расходы, комиссии за управление и издержки оборачиваемости портфеля на минимальном возможном уровне».

И вот такой фонд был готов появиться на свет. «Мой призыв нашел отклик намного скорее, чем я осмеливался даже мечтать, – с восторгом писал Самуэльсон. – И вот я держу в руках новый глянцевый проспект Первого индексного инвестиционного траста». (Первоначально наш Vanguard 500 Index Fund назывался First Index Investment Trust.) При этом доктор Самуэльсон признавал, что наш фонд отвечает всего пяти из шести основных требований: 1) доступность для малосостоятельных инвесторов, 2) копирование портфеля и доходности индекса широкого рынка S&P500, 3) минимальный годовой коэффициент расходов всего в 0,20 %, 4) минимальная оборачиваемость портфеля и 5) «самое главное, как можно более широкая диверсификация, необходимая для максимизации средней доходности при минимальных корректировках и волатильности портфеля». Шестое требование – устранение начальной нагрузки – пока не было выполнено, на что он шутливо замечал, что «молитвы профессоров редко полностью воплощаются в жизнь».

Как оказалось, молитве доктора Самуэльсона суждено было полностью сбыться уже через шесть месяцев. Поскольку поначалу нам нужно было заручиться поддержкой брокеров, чтобы провести успешное первичное размещение паев, нам пришлось взимать начальную нагрузку, хотя и низкую по тогдашним отраслевым меркам (6 % по более мелким вкладам и 1 % по вкладам свыше $1 млн). Но в скором времени наша компания изменила свою стратегию распространения паев. В феврале 1977 г. фонды Vanguard устранили все начальные комиссионные сборы и сделали беспрецедентный шаг, перейдя к системе распространения без нагрузки.

Взаимное восхищение

За 61 год нашего знакомства с Полом Самуэльсоном мы встречались лицом к лицу полдюжины раз, но он часто посылал мне записки и по крайней мере раз 20 звонил мне в офис. Когда Пол звонил, я быстро хватал блокнот и ручку, потому что знал, что сейчас он обрушит на меня ураган идей по улучшению первого индексного фонда – от самых незначительных до существенных аспектов его деятельности. Поначалу я немного боялся Пола (еще бы!), но по прошествии времени начал ценить не только его блестящий ум, но и его теплоту, добродушное чувство юмора[288], его терпеливую готовность объяснять свои идеи тем, кто обладает менее выдающимся интеллектом, чем его собственный.

Я вспоминаю одну короткую, написанную от руки записку: в конце июня 2005 г. (указав дату «день в разгар лета») Самуэльсон написал: «За любое самое незначительное влияние, оказанное мною на вас, я был с лихвой вознагражден тем, что Vanguard сделала для моих 6 детей и 15 внуков. Благослови вас Дарвин!» Наше взаимное восхищение достигло наивысшей точки, когда я написал в посвящении к моей книге «Руководство разумного инвестора: единственный надежный способ инвестировать на рынке ценных бумаг», вышедшей в 2007 г., о том, что Пол Самуэльсон «на 92-м году своей жизни остается моим наставником, моим вдохновителем, моим ярким светочем».

Конечно же, самая высокая похвала моим скромным достижениям была высказана доктором Самуэльсоном в его речи перед Бостонским обществом аналитиков по ценным бумагам 15 ноября 2005 г.: «Я ставлю это изобретение Богла в один ряд с изобретением колеса, вина и сыра, алфавита и печатного станка Гуттенберга: взаимный фонд, который так и не обогатил самого Богла, но сделал богатыми его вкладчиков благодаря превосходным долгосрочным доходностям. Это что-то новое под солнцем». Такие слова из уст «самого выдающегося теоретика в области экономической науки XX столетия» многое значат для меня, и теперь мне будет глубоко не хватать интеллектуального вдохновения, дружбы и неизменной поддержки этого прекрасного человека.

Глава 34

Питер Бернстайн

New York Times, 8 июня 2009 г.

Питер Бернстайн, человек, объяснивший нам риски вложения в акции, скончался в возрасте 90 лет

Питер Бернстайн, историк экономики и признанный популяризатор теории эффективного рынка, изменивший торговые стратегии Уолл-стрит, скончался в пятницу в Пресвитерианской больнице университета Корнелла в Нью-Йорке. Ему было 90 лет, он жил на Манхэттене…

Большинство своих самых известных книг г-н Бернстайн написал в последние 20 лет своей жизни, включая бестселлер «Против богов: укрощение риска» и «Фундаментальные идеи финансового мира: невероятные истоки современной Уолл-стрит» (Capital Ideas: The Improbable Origins of Modern Wall Street), вышедшей в 1991 г.

В этих книгах, а также в более ранних работах он описывал и объяснял инвестиционную стратегию, ставшую известной как теория эффективного рынка. Вместо того чтобы выбирать отдельные предположительно «перспективные» акции, инвесторам предлагалось постепенно диверсифицировать свои портфели, используя сложные математические формулы, разработанные учеными-теоретиками и призванные помочь инвесторам в измерении и управлении риском…

В 1973 г. г-н Бернстайн основал консультационную фирму Peter L. Bernstein, Inc., публиковавшую аналитические обзоры рынка и ориентированную главным образом на помощь в управлении активами состоятельным семьям и фондам. Год спустя он основал популярный в финансовой среде Journal of Portfolio Management, ставший ареной общения для практиков инвестиционной сферы и теоретиков, развивавших теорию эффективного рынка…

Питер Бернстайн окончил Гарвардский университет с отличием… во время Второй мировой войны служил офицером в Управлении стратегических служб, предшественнике ЦРУ, в Лондоне…

Финансовая Америка едва ли перенаселена «людьми эпохи Возрождения» – людьми значительного интеллекта, потрясающего трудолюбия, впечатляющей широты ума, академической мудрости, всесторонней образованности, предпринимательского духа и приверженности высочайшим стандартам профессионального поведения. Со смертью Питера Бернстайна таких людей стало еще меньше. Поскольку сегодня я не вижу, кто бы мог его заменить, я надеюсь и молю господа о том, чтобы появился некто, кто мог бы сравниться по значимости с этим великим человеком.

Тот факт, что я читал его регулярные аналитические обзоры «Экономика и портфельные стратегии» (Economics and Portfolio Strategy) столько, сколько себя помню, вряд ли может вызывать удивление – мне часто говорят, что список читаемой мной литературы и периодики до смешного длинен (с чем мне трудно не согласиться). Но из всех периодических изданий, которые я читаю, только бернстайновские обзоры я сохранил все до единого номера. Я также прочитал и имею в своей библиотеке все его книги, включая «Фундаментальные идеи», «Власть золота» (The Power of Gold: The History of an Obsession)[289], «Против богов», «Слияние вод» (Wedding of the Waters) и многие другие, замечательные с точки зрения не только языка, но и затронутых тем. Трудно вообразить, какой объем исследований ему потребовалось провести для каждой из его книг.

Но за всем этим колоссальным перечнем достижений стоит теплый, остроумный и мудрый человек. Я знал Питера почти 30 лет, работал вместе с ним на различных отраслевых мероприятиях, обсуждал злободневные вопросы и даже имел смелость ставить под сомнение его идеи и дискутировать с ним на эти темы.

Тем не менее, когда в 2003 г. г-н Бернстайн заявил, что «управление портфелями на основе долгосрочной политики устарело» и вместо этого высказался в пользу стратегии реализации краткосрочных благоприятных возможностей, используя множество нетрадиционных классов активов, я боюсь, что моя реакция была чересчур резкой. Выступая перед Чикагским обществом инвестиционных аналитиков, я назвал его новую позицию «совершенно непродуманной и даже откровенно ошибочной», хотя, возможно, переоценил значимость своих убеждений в той области, где царствует неопределенность.

145
{"b":"804574","o":1}