Мы пересадили свои деревца обратно на огород вместе с прочими не переносящими зимовку культурами, что заняло довольно много времени. Капризные растения привыкли к кадкам и теплу избы, поэтому отчаянно противились возвращению в холодную уличную землю. Хоть я и ворчал вслух, но размяться и сменить поднадоевшую деятельность было приятно.

Кубик-калькулятор вышел довольно прихотливым. Акира на поддержание его работоспособности требовалось немало. Некоторые споровики порой отказывались сотрудничать или забывали заложенную программу. На такой случай я наделал запасных элементов в пазах. Замена и программирование новых не занимало так уж много времени, жаль только осколки ядра терялись навсегда. Но в целом артефакт-калькулятор того стоил.

Также я немного проапгрейдил свою вычислительную машинку, что снова потребовало залезть в кубышку. А именно – заказал у местного кузнеца моток проволоки. Затем порезал на кусочки и проложил между всеми пазами, соединив в нечто вроде сети. Я уже ранее проверял: некоторые элементальные духи молнии действительно могут двигаться намного быстрее, частично сливаясь с металлом. Вспышик после апгрейда носился как угорелый, из-за чего скорость вычислений повысилась в разы.

Вечером девятого числа Возрождения я наконец закончил в полной мере обучение Лаки, как им пользоваться. Все-таки сложность расчетов на четвертый ранг из-за поправочных лунных коэффициентов возросла. Но сестренка дурочкой не была, и, даже не имея качественного образования, смогла разобраться. Тем самым я немного освободил себе времени, которое уходило ранее на расчеты ее парада лун.

– Знаешь, братец, – заметила она задумчиво, наблюдая, как вспышик гоняет по заложенному алгоритму. – Ум… Мне кажется, ты соорудил нечто… потрясающее…

– А ты разве во мне сомневалась? – спросил я с апломбом.

– На то были веские причины, если учесть, как ты ве-ведешь себя. Наверное, только иномирянин способен создать нечто подобное…

– Причем не каждый, – заметил я. – Все-таки это была моя специальность в прошлом мире. Составлять алгоритмы и программировать я умею. Хотя создавать самому железо – таким я занимался впервые. Надо еще дополнить разветвление по работе с нецелыми числами. В принципе любое нецелое число можно представить произведением целого и десяткой в минус какой-то степени. Конечно, придется ограничиться несколькими знаками после запятой, но за точностью все равно гнаться глупо.

– М-мы все равно не можем пока точно определять период вращения.

– Вот-вот! Ты меня понимаешь, Лаки! – я радостно приобнял девчонку.

– Не все… Но кое-каких простых вещей ты все-таки не понимаешь, – она отодвинулась, и я заметил следы смущения на ее лице.

– Ты чего, стесняешься? Но мы же в одной постели не раз ночевали.

– Это совершенно другое! – вспыхнула Лаки в момент.

– Барах прав, не понять мне женщин. Но ты все равно милашка и умница у меня! А потому заслужила крепких обнимашек!

Я придвинулся и сдавил сестренку в объятиях.

– От-отпусти! – пискнула она.

– Ишь чего удумали, охальники! При свете дня постыдились бы! Идите лучше огород полейте, раз силы остались!

Бабушка Сурдхоба как всегда подкралась незаметно.

– Да, баб Сур! – отсалютовал я и двинулся за ведрами.

Любит же братик поиграть с девичьим сердцем, сам того словно не замечая. Но долго дуться на него Лаки просто не могла, и уже к вечеру она снова залезла к нему на чердак и с любопытством следила, как Артур что-то дорабатывает в кубе. В последние дни он действительно очень часто с ним возился, но и польза от него была весомая. Лаки помнила слова Бараха о том, что расчеты на четвертый раз становятся чуть ли невозможными для просчета. Но вот призванный взял и нашел выход из ситуации. И если предыдущие его чудачества находились на вполне земном уровне, то данная штука ввела девочку в ступор, когда она осознала ее возможности. Когда Лаки представила, что у каждого практика, желающего стать сильнее в кратчайшие сроки, есть такое устройство, и он умеет им пользоваться, ей стало не по себе. Это ведь какая ценность на самом деле находится у них в доме?

В этот раз Лаки спустилась спать к себе, поскольку брат возился с кубом допоздна. По его словам, ему осталось совсем чуть-чуть до того, чтобы артефакт начал работать и с дробными числами. Это его «чуть-чуть» длилось с самого обеда.

Улегшись в постель, девочка вспомнила о ее завтрашнем дне рождения и о ее подарке. Лаки сжала ингалятор в руке.

– Пшу-ищ! – послышалось рядышком.

– Ох, тебе не нравится дух воздуха внутри? Не ревнуй, сейчас я уберу его.

Лаки положила артефакт на полку, и Пиджи по-хозяйски устроился подле, махнув кисточкой хвоста ей по носу.

– Совсем разжирел на ядрах-то, – сквозь сон заметила девочка. – Скоро вдвоем не поместимся…

– Пиу! – протестующе заметил хомяк-переросток.

Шум и истошный крик выдернул Лаки из сонных оков.

– … проклятущий демон, отцепись!!! – донесся до нее голос Сурдхобы.

– Ч-что такое… – поднялась девочка, продирая глаза.

– Отлично. Помоги растопить печку, деточка. Сейчас мы расплавим это недоразумение!

Лаки присмотрелась и увидела в руках бабки знакомый прозрачный кубик, только на сей раз у него почему-то виднелись четыре конечности – маленькие пластикатовые ручки и ножки, коими он цеплялся за одежду Сурдхобы.

– По-подождите, это же изобретение Тура!

– Все ерундой мается, даром что до третьего ранга поднялся. Балбес окаянный.

Вниз по лестнице спустился зевающий призванный.

– Что за шум, а драки нет?

– Сейчас будет. Ты зачем мне свою игрушку подсунул, ирод?! – вопросила Сурдхоба, подвесив кубик рядом с дымящей печкой.

– Э-э?! Вы что с моей прелестью сотворить вздумали?!

– Ты лучше объясни мне, почему я просыпаюсь, а эта штука у меня в волосах ползает?!

– Не знаю! Может вы ему понравились. Верните сюда!

Артур бесцеремонно выхватил артефакт, который беспомощно сучил ножками и ручками во всем стороны.

– Есть! – послышался с его стороны тихий писк.

Братец печально вздохнул, оглядев свое творение:

– Значит так, Твейн, да? Совсем не дашь мне изобрести нечто выдающееся? Почему он ожил?

– Нам почем знать? В печь его и всего делов! – рубанула старуха.

– Еще чего! Да вы знаете, сколько я сил и средств в него вложил! Не смейте его трогать. И ты, чудо кубическое, не лазай где попало, если не хочешь, чтобы тебя на грилле поджарили. Я пойду досыпать.

Да уж, облом случился знатный. Мой калькулятор вдруг ни с того, ни с сего, обрел полуразумность. До Ляпки ему было далеко, и даже Пиджи понимал, казалось, намного больше. Но все равно это уже далеко не элементарный дух, способный даже произносить простые слова. Мое творение изменилось как внешне, так и внутренне. Находившееся ранее наверху главное ядро со вспышиком сместилось внутрь корпуса и теперь пульсировало периодически на манер сердца. Металлические стержни, ранее уложенные довольно ровно, теперь искривились и напоминали кровеносные сосуды, ведущие к хаотически размещенным ядрышкам со споровиками. Я при всем желании теперь не мог проследить созданные мной же алгоритмы. Все смешалось в какую-то непонятную мешанину, словно провода в коммуникационном шкафе у нерадивого сисадмина.

– И каким образом мне теперь добавлять в тебя новые функции? – вздохнул я.

– Еды?

– Ладно, держи. Еще один проглот на мою голову, – поделился я акиром.

Проверить что ли? Теперь непонятно, где у него устройство ввода.

– Сколько будет 4321 умножить на 67777?

Внутри кубика замелькали искры, причем не одна. Он что как-то смог распараллелить процессы? И каким теперь будет устройства вывода?

– Два девять два восемь шесть четыре четыре один семь, – ответил тихий скрипучий голосок довольно быстро.

– Ого! Похоже на правду, – воодушевился я.