– Прошу прощения за случившееся, милорд. Вам нужна помощь?

– Пусть постирают.

– Слушаюсь, господин, – я приняла испачканную одежду и поклонилась, радуясь про себя, что милорд не стал устраивать наказание для служанки.

Вечер продолжался. Разговоры за столом велись на разные темы. О нынешнем урожае, ценах на зерно, овощи и фрукты или более специфичные товары. О политике: о короле и графьях, о последних королевских указах и эдиктах церкви, о соседних государствах. О ситуации в Латернии, ухудшившейся в последние годы. Нападения сектантов, жертвоприношения и порча появляются все чаще, вспыхнул мор в северо-восточных краях, об активизации бездны на восточном побережье. Не то, чтобы подобного не случалось раньше, но сейчас все навалилось разом, так что Орден Искоренителей, дружины лордов, гильдия авантюристов и Братсво Меча работают не покладая рук. Об охоте и ином досуге господ.

Один из приятелей хозяина эрл Тюджармо завел разговор про кулачные бои. Не удивительно, учитывая, что он являлся большим их поклонником. Гости оживились и стали просить зрелищ. Хозяин усадьбы дал добро, и Тюджармо предложил своего бойца против нашего. Эрл Авель не рискнул соглашаться, прекрасно зная о силе его чемпиона. Однако фанат боев привел с собой нескольких других бойцов, не столь именитых и сильных. Под одобрительный гул толпы милорду пришлось принять вызов. Я заранее распорядилась приготовить инвентарь, поэтому, когда эрл Туранн повелел подготовить ринг, мне оставалось лишь махнуть рукой. Официанты и другие свободные слуги с кухни стали вносить приспособления и устанавливать в левой части главного холла. На полу расстелили несколько больших отрезов из плотной грубой ткани, на которой виднелись неотстиравшиеся пятна крови. Вынув заглушки из пола, в специальные отверстия воткнули мощные столбы с крюками. Затем протянули веревки, образовав большой пятиугольный ринг. Если бы не начавшийся мелкий дождик, то арену могли выставить и на улице.

Эрл сам отправился отбирать бойца. Орки, как и ожидалось, все рвались в бой, не страшась увечий и смерти. Обычно именно зеленокожих выбирали для кулачных боев, поскольку в грубой силе и схваткам без оружия и без магии им не было равных. Ну, опытный кулачный боец может и легко разделал бы орка, но клыкастые громилы бились бездумно и яростно, что и надо было жадной до крови и зрелищ толпе. Милорд Авель не различал троицу орков, которых, к слову, раньше было четверо. Несмотря на то, что пятнистый серо-зеленый кожный покров был у каждого свой. И имен он их не помнил. Поэтому просто указал пальцем на приглянувшегося. На этот раз честь сражаться выпала Дубше, отчего здоровяк радостно взревел.

Смотреть, как грязные потные орки мутузят друг друга никогда не доставляло мне удовольствия. Наверное, сказывается эльфийское воспитание. У нас иные ценности. Соревнования в стрельбе из лука, показательные бои на шпагах или кинжалах и прочие спортивные состязания. Все чинно и благородно, в отличие от этой варварской забавы. Из своей норы выполз Кибрук, каким-то образом пронюхавший про бои. Он принимал ставки от господ, а орки разминались на ринге, запугивая оппонента грозным боевым танцем, больше похожим на кривляние и рык пьяного медведя. Во время поединка я отправилась на кухню, оставив все на Широль и Милетта. Без всяких мыслей, я устало упала на лавку. Бабушка Кирья принесла мне тонизируйщий отвар, за что я ее поблагодарила. В отличие от меня, Кирья – чистокровная темная эльфийка. И хоть по возрасту она соответствует своему прозвищу, но по внешнему виду это сказать сложно. Эльфы в старости меняются неспешно, а живут в среднем раза в полтора дольше людей. Даже поговорка такая есть: пока человек спешит в объятья госпожи Смерти, эльф попивает чиф. Ну а мешать чифопитию даже костлявая не станет, как гласит иная народная мудрость. Бабушка Кирья попала в рабство задолго до моего рождения. История эта темная, и мне о ней почти ничего не известно. Эльфийские дома не любят выносить сор на публику. Чем-то она сильно провинилась в доме, но недостаточно для вынесения смертного приговора. Продать темного эльфа – соплеменника людям в качество раба считается постыдным поступком для гордого народа ночи. Однако каким-то непостижимым образом это произошло, о чем Кирья не любит распространяться.

Услышав поднявшийся шум, я вернулась обратно. Посреди ринга на ногах стоял лишь наш Дубша, его противник лежал на полу без сознания. Орк издал победный клич, хлопая себя по груди одной рукой. Вторая конечность безвольно висела вдоль тела. Похоже, серьезно повредил. На лице и теле его было множество мелких ранений и рассечений, под глазом наливался внушительный фингал. Ну, орки поразительно живучи, поэтому не страшно. Эрл Авель принимал поздравления, Кибрук раздавал награду тем немногим, кто поставил на Дубшу, и с довольной улыбкой пересчитывал нашу долю. Я повелела оттащить бессознательного орка в подсобку, а Негошу привести его в чувство. Эйлерт вызвался помочь и также последовал в подсобку. Кое-кто требовал продолжения, но хозяин мягко возразил ему, поэтому я скомандовала сворачивать ринг. Часть гостей вернулась за стол, часть осталась в холле. Музыканты затянули печальную мелодию, а танцовщицы принялись двигаться в медленном танце.

Следы крови, которые все-таки попали на пол, пришлось прикрыть коврами. Не успела я сходить проведать поверженного противника. Было не очень хорошо, если бы боец Тюджармо откинул копыта в нашей усадьбе. Однако он самостоятельно на своих двоих вышел из подсобки. Дубша также был в полном порядке и разминал пораненную ранее руку.

– Милорд, вы стали весьма сведущи в магии жизни, – заметил Негош, поглаживая бороду.

– Пустое, – махнул рукой Эйлерт.

– Благодарю, господин, – пробубнил Дубша несвойственные ему слова.

– Практика никогда не помешает, – усмехнулся милорд.

Признаться, я зауважала молодого мага еще больше. Убрать царапины – одно дело, а вот быстро излечить сложный перелом совсем другое. Негош мог бы подстегнуть регенерацию и ускорить восстановление, но чтобы так сразу… Эйлерт Туранн не так прост, как кажется на первый взгляд. К умелым магам я всегда испытывала уважение и некий пиетет. Это ведь не просто надо родиться с даром, но и развивать его, кропотливо и долго. Магия – тяжелая наука, она дается лишь самым упорным и целеустремленным. Так говорил Негош, по крайней мере.

– Коли будет у вас минутка, не дадите ли старику пару уроков? – спросил раб у Эйлерта, идущего обратно в холл.

– Вряд ли. Совсем ты себя забросил, Негош. Хех, когда-то ты был для меня примером для подражания, непререкаемым авторитетом в магии.

– Эх-х, милорд. Годы идут, никого они не щадят…

– Есть такое. Стоит только на Авеля взглянуть. Сколько старому пердуну осталось?

– Если ничего не предпринять, то пару месяцев. Не больше полугода точно.

– Будем надеяться, что задерживаться на этом свете он не станет.

– Мой господин, кто же унаследует усадьбу и титул? – спросила я, не выдержав.

– Вроде он писал про этого лизоблюда Бристофа…

– Только не Бристоф! – воскликнула я громче, чем следует. – Прошу прощения.

– А что с ним нет так? – остановился молодой барин.

– Так известно чего, – протянул Негош. – Слуг портит, нравится это ему. Совсем житья не даст, коли хозяином станет. Несколько лет назад одну рабыню и вовсе загубил.

– Хм-м, вот как.

– Лучше бы вы, милорд, наследство приняли… – негромко произнесла я, осмелев.

– Это вам Авель приказал рассказать?

– Нет, ваше благородие!

– Хозяин лишь распорядился принять вас, как дорогого гостя, и ни в чем не отказывать, – добавил Негош.

– Жизнь в усадьбе не по мне, чтоб вы знали. Я думал о том, чтобы, возможно, пожить немного в свое удовольствие, отдохнуть годик или два. А потом продать все имущество.

– Поступайте, как сочтете нужным, господин. Лишь бы не Бристофу Хальтеру, – произнесла я.

– Что не мне? О чем разговор? – раздался холодный голос.