Она хотела разорвать министерское письмо и развеять его по ветру снаружи. Вместо этого она взяла его в руку и положила в книгу про посттравматический синдром (будто пытаясь скрыть его непристойность), посмотрев на пораженного Гарри.

– Ты можешь сопроводить меня в маггловский Лондон сегодня после обеда?

– Да, – тут же сказал Гарри, – Все, что захочешь.

Позже в тот же день, Гермиона осознала, что Гарри, очевидно, никогда не был у маггловского доктора, что на короткое время отвлекло ее от мыслей об изнасиловании в сторону того факта, что Дурсли были никакими опекунами.

Когда они сидели у доктора и проходили предварительный опрос о сексуальном здоровье, уши Гарри покраснели, когда врач предположила, что они двое были близки.

– Вы предохраняетесь? – она посмотрела на Гермиону и Гарри поверх очков.

Гермиона резко замотала головой, в то время как Гарри дернулся. Терапевт вскинула бровь и направила Гермиону сделать тест на беременность в уборную. Когда она вернулась, Гарри вертел в руках брошюру о безопасном сексе.

– Вы не беременны, – с улыбкой произнесла терапевт, снимая перчатки и утилизируя тест. – Но заботьтесь о защите, хорошо? Вам всего лишь…, – она проверила записи, – восемнадцать, слишком рано для детей. Вам нужны презервативы?

Гермиона сохраняла спокойный вид, но не могла остановить свою челюсть, когда та клацнула, и, когда у нее на руках был рецепт, она сопротивлялась желанию хлопнуть за собой дверью. Когда она вышла из терапевтического отделения, Гарри шел позади, сохраняя, она это чувствовала, острожное молчание.

Когда они пришли к фармацевту, Гермиона взяла так много тестов на беременность, сколько могла унести в обеих руках, бросая их на стойку с остальными рецептурными препаратами.

Маггловские контрацептивы. Маггловские утренние таблетки. Маггловские тесты на беременность.

Все, что чистокровный насильник не понимает или не знает как нейтрализовать.

Антонин Долохов может гореть в аду.

Комментарий к Глава 4

Вот и четвертая глава, друзья.

К сожалению, сейчас практически нет свободного времени, поэтому выход пятой главы затягивается. Переводчик готовится к важному экзамену. Потерпите :-) Как сдам экзамен, я снова буду вся ваша))

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Друзья, простите за такую задержку - конец и начало года самые сложные по загрузке на учебе и работе. Далее главы будут выходить по расписанию - 1 раз в неделю.

Она мягко царапнула ногтями рифленый брезент. Умереть до того, как снова увидеть палатку изнутри, было бы слишком рано.

Ей было интересно, что случилось с палаткой, брошенной в Лесу Дин. Завалило ли ее листьями? Унесло ли ее порывом ветра? Или однажды на какого-нибудь ничего не подозревающего маггла, попытавшегося продать ее через рекламу в газете, наложил забвение министерский мракоборец? Она наклонилась, чтобы поднять опрокинутую лампу и вспомнила как Гарри…

Снаружи захрустели листья.

– Так вот как ты прячешься от меня, малышка? – сказал снаружи долоховский голос с акцентом.

О, нет.

Она замерла на месте. Во рту пересохло, и она едва посмела бы даже повернуть голову. Он находился достаточно близко, чтобы она слышала, как он шагает по листьям по ту сторону брезента рядом с ней.

Внезапно ткань зарябила и разошлась пополам с той стороны палатки, образуя грубый порез, через который она не могла ничего рассмотреть. Рвано дыша, она метнулась назад, прочь от голоса Долохова, и обнаружила, что находится….

В незнакомом лесу. Редколесье тянулось так далеко, как мог видеть глаз, лишь крупные деревья с черной корой чередовались с редкими валунами. Слишком реденько, чтобы спрятаться.

Она посмотрела под ноги и увидела лианы, закручивающиеся вокруг ее ног. Инстинктивно она побежала и услышала, что он бежит за ней.

Нет, нет, нет!

Она знала, как это закончится.

Она знала об этом каждую ночь и все равно убегала прочь, а он догонял ее.

В этот раз он поймал ее за волосы.

– Я ненавижу тебя, – закричала она, когда он подхватил ее под мышки.

– Высокая похвала.

– Убирайся из моей головы!

Он притащил ее к сплющенному каменному столу, где были выгравированы нечитаемые руны. Невидимые веревки связали ее руки, пока она пиналась. Деревья без листьев тянулись высоко в небо, черные ветки на фоне белых облаков, как треснувший мрамор. На их рифленой коре были вырезаны руны, везде, куда мог дотянуться взгляд.

Она закрыла глаза.

– Моя ведьма, – произнес он, скользя по ее одежде руками. Он всегда во снах раздевал ее руками – одежда, казалось, рвалась как бумажный шифон.

– Говорят, ты проявила интерес к моему родному языку.

Она сконцентрировалась на дыхании – спокойно, вдох и выдох. В ритме, который она могла бы контролировать. На котором она могла бы сфокусировать мысли. Вдох и выход.

Ее ноги были прикованы по разные стороны, веревки обернулись вокруг коленей.

Вдох. Выдох.

Но воздух, проникающий в ее легкие, был слишком холодным, жаля заднюю стенку ее горла. Рука скользнула вниз по ее ключице, отчего ее дыхание участилось (это происходит когда он…. как он начинает…перед тем как он….), и ненавистный голос заговорил в ее ушах на языке обрубленных согласных и незнакомых переливов, когда он развел ее бедра, приставил к ней горячую головку члена и ворвался внутрь.

Она пыталась подавить беззвучный плач, но не смогла.

Он говорил и толкался, говорил и толкался – поначалу неглубоко, потом он запустил руку в ее волосы и толкнулся так глубоко, что ее спина выгнулась дугой над камнем. Она проглотила хныканья и держалась так долго, как только могла, пока хватка на ее волосах не усилилась и, казалось, будто ее волосы выдирают с корнем.

Она закричала.

Это было ужасно.

Его речь стала жесткой и сбивчивой, а его толчки – дольше и глубже, приводящие к мучительной боли, когда он потянул ее за волосы. Он входил и выходил, лежа на ней сверху, их ребра вздымались, она чувствовала сильное жжение между ног, пока он совершал прерывистые глубокие толчки…

Она резко проснулась.

Ее взгляд упал на потолок коттеджа, и она ударила кулаком по одеялу.

Воздух был леденящим.

Она спрыгнула с кровати и захлопнула окно. Живоглот был на улице весь вечер, и она не хотела прогонять его. Сейчас он спал на краю ее кровати, тихо посапывая, очевидно ничего не замечая.

«Возможно из-за того, что это уже превратилось в рутину», – горько подумала она.

Она скользнула рукой под нижнее белье и почувствовала отвратительную скользкость между складок. Она рванула в ванную, казалось, ее руки действовали независимо от остального тела и бессознательно. Она сбросила пижаму (одна из пуговиц все еще расстегнута), скинула трусы и посмотрела на них – влажные, но не окровавленные.

Это психологическая реакция, Гермиона. Как реакция на щекотку или принудительное кормление. Ведь так?

Она включила горячую воду в душе и стояла под ним, пока ее кожа не покрылась красными пятнами.

Время шло.

Горячая вода продолжала литься…

Когда вода закончилась, она стала вытираться полотенцем насухо. Она коснулась руками ног и сглотнула, поколебавшись, прежде чем вытереться и там. Она начинала ненавидеть вытираться там внизу. Ей казалось, будто она постоянно проверяла себя, ненавидя свои ощущения, сомневаясь в своем теле. И она бы никогда не заметила, насколько острым был ее позвоночник в районе спины, но проведя полотенцем поперек него….

Позвоночник терся о камень под его весом, придавливающим ее, и запахи сосны, свежего пота и его кожи просочились в ее поры…

Она бросила полотенце и обхватила себя руками в районе груди, пытаясь успокоить дыхание, но ее руки соскользнули на талию, и это ощущалось как другой кошмар, который был у нее ранее на этой неделе, когда…

– Шшш, – прошептал он ей на ухо, – Прими это. Мы подходим друг другу, мы кончим вместе.

Из-за дождя его тело было скользким, когда он двигался вверх и вниз по ее груди, он скользнул рукой к ее ребрам и прошел пальцами по впадинке, где они заканчивались, она тяжело дышала под дождем…