– Развивая эту мысль, – осмелилась продолжить Гермиона, – что, если демон может передвигаться в телесной оболочке только по созданному им миру? Роберт сказал, что Великий Даритель перемещается в пространстве, но не уточнял, в каком качестве он это делает. Может, в форме духа или чего-то вроде этого? И заклинание якобы «пробуждает» демона, когда жертва находится у сторожевых камней. Но может, это не для пробуждения нужно, а чтобы…

– … демон обрел тело, – закончил за нее Антонин. – И этот эффект явно временный, поэтому ему постоянно нужны новые жертвы.

Долохов потер подбородок.

– Таким образом, мы имеем демона, который в телесной оболочке ограничен в перемещении только собственными владениями, и, судя по тому, что он не нападал пока мы не добрались до камней, навредить он нам может только обретя тело, – резюмировал Пожиратель. – А значит, чтобы не получить еще одну угрозу на нашем пути, увидев камни, нужно бежать что есть сил в противоположном направлении.

– Так что мы будем делать? – спросила девушка через некоторое время.

– В отличие от прошлого раза, когда я говорил это, сейчас у меня действительно есть план, – без толики смущения произнес Долохов. – Но мне надо подготовиться и пораскинуть мозгами немного. А тебе надо восстановить силы, в особенности моральные, так что ты сейчас ляжешь спать.

– А меня ты в свой план посвятить не хочешь?

– Расскажу все, когда проснешься.

– Я не собираюсь спать, – скрестив руки на груди, возразила девушка.

Долохов шумно вздохнул.

– Грязнокровка, ты выжить хочешь?

– Причем здесь это?

– Притом, что это наш последний ночлег здесь. Враги пошли в наступление, значит передышки у нас больше не будет. Если придется, продолжим путь в темноте.

***

Пока Гермиона спала, Антонин разглядывал нарисованные на земле каракули. Бывшая ведьма, а ныне монстр, получилась неплохо, особенно когти и клыки. После некоторого раздумья он перечеркнул рисунок крест-накрест. Как одолеть этого врага, он понял. Следом в череде каракуль было очень грубое изображение девочки – кружочек, под ним треугольник, олицетворяющий ее платье, и четыре черточки – руки и ноги. Бетти была самым загадочным существом из тех, что населяли этот лес. Мужчина обвел изображение в круг и поставил рядом знак вопроса.

Он перевел взгляд на изображение Роберта. Старый знакомый…

– Дядя Миша, почему мы охотимся как неведающие{?}[назв. “неволшебников” в русском магическом сообществе]? – Антонин с любопытством наблюдал, как дядя поправлял расставленные вчера силки. – Ты же можешь применить заклинание.

– А ты сам подумай: если бы мы пришли, вырубили живность заклинанием, то сколько бы времени провели в лесу? – спросил мужчина.

– Не знаю… Полчаса или около того, – ответил Антонин.

– Во-о-от! – протянул дядя, улыбнувшись. – А так мы здесь несколько часов пробудем.

– Я не понимаю…

– Да просто охота – это не только про ловлю зверей и птиц, дружок. Неведающие, может, и не ведают, – на этом каламбуре дядя мягко усмехнулся, – про тот ведьмовской мир, что у них под носом, но о душевном времяпрепровождении они знают многое. Оглядись вокруг. Только мы и природа. Идеальное место, чтобы вдоволь наобщаться.

Дядя Миша мягко потрепал мальчика по голове, взлохмачивая его волнистые волосы. Антонин чуть скривился. Он терпеть не мог, когда кто-то таким образом касался его волос, и позволял он это без бури протестов только дяде.

– Но, знаешь, на сегодня пора закругляться. Домой лучше вернуться засветло. Жаль, конечно, что, похоже, придем с пустыми руками. Для верности давай-ка ты проверишь силки, которые мы поставили вон за теми кустами. А я пройдусь к озеру, – мужчина кивнул в противоположную сторону дороги, – гляну вторую ловушку. Встретимся на этом же месте через несколько минут.

Антонин поудобнее перехватил тяжелое ружье и двинулся к небольшому подлеску из старых, кое-где сухих кустов.

Надо сказать, он испытал облегчение, когда нашел силки нетронутыми. Почему-то вся эта идея с поимкой живности не для пропитания, а ради развлечения не особо нравилась ему. Дяде он, конечно, об этом и словом не обмолвился, потому что, как ни крути, многочасовое пребывание вдвоем в лесной глуши действительно способствовало укреплению их дружбы, что не могло не радовать.

Антонин только распрямился, поднявшись с земли, когда отчетливый шорох по ту сторону густого кустарника заставил его вздрогнуть. Он крепче сжал ружье и вгляделся в заросли. Через пару секунд он увидел источник неожиданного звука – в кустах копошился кролик. Убивать его не хотелось, но Антонин представил, как бы гордился им дядя, если бы сегодня он показал себя добытчиком, вернувшись домой с первым самостоятельным уловом.

Прицелиться было нелегко, ветки кустарника плотно переплетались между собой, закрывая почти все пространство, что было за ними, а кролик уже пробрался достаточно глубоко в дебри.

– Привет!

Это была вторая неожиданность за сегодня. Антонин опустил ружье, приподнялся и посмотрел поверх кустов на стоящего по ту сторону живой изгороди мальчика, определенно старше него.

– Привет, – поприветствовал он в ответ.

– Ты что, охотишься? – спросил незнакомец.

– Как видишь, – угрюмо ответил Антонин. – А ты тут что забыл?

– Я живу здесь… – небрежно проговорил мальчик. – Вот, гулял, увидел тебя, решил поздороваться. Мы недавно переехали. Я еще не нашел друзей. Может, станешь моим первым другом?

Антонин ничего не ответил, продолжив мрачно сверлить незнакомца пытливым взглядом. Но того почему-то его невежливость и угрюмость не заставили уйти, как это происходило обычно с остальными. Напротив, мальчик улыбнулся и продолжил говорить как ни в чем не бывало.

– Я тут исследовал территорию. И нашел кое-что очень занятное. Похоже, это было место древних ритуалов. Там камни со странными символами. А еще кости. Хочешь, покажу?

Антонин задумался. Загадочные камни, кости рядом… Звучало как что-то действительно интересное. Да и общение со старшим мальчиком определенно прибавило бы ему статуса в глазах ровесников. С другой стороны, дядя должен был вот-вот вернуться. Он точно будет волноваться, если не найдет племянника здесь.

– Я… не могу, – замявшись, проговорил Антонин.

– Да ты что? – парень насмешливо скривился. – Испугался что ли? – Свободная рука Антонина непроизвольно сжалась в кулак. – Бояться нечего. Я уже был там и, как видишь, со мной все в порядке.

– Не-е-т… Конечно, нет. Я ничего не боюсь, – сквозь зубы проговорил Антонин, стараясь звучать уверенно.

– Вот и отлично! Тогда пойдем? То, что ты увидишь, тебя потрясет.

– Антон! Ну ты куда пропал? – раздался неподалеку голос дяди, и Антонин повернулся на крик.

– Я здесь! – прокричал он в ответ. Сквозь деревья он увидел движение – дядя шел по направлению к нему. Будучи абсолютно уверенным, что дяде Мише тоже будет интересно взглянуть на камни, Антонин, готовый сказать об этом новому знакомому, повернулся обратно. Но мальчика и след простыл. Антонин растерянно осмотрелся.

– Эй, ты чего тут застрял? – Дядя подошел к нему и коснулся его плеча рукой, а потом опустил глаза на силки и, не дожидаясь ответа племянника, расстроенно проговорил: – Эх, и тут пусто!

Сегодня у болота, когда Антонин поднял с земли бесчувственное тело Роберта и мимоходом заглянул ему в лицо, он понял, что уже видел его, только не мог вспомнить, где именно. Однако после рассказа маленькой грязнокровки мозаика сложилась в его голове в рисунок. Да, этот ублюдок пытался заманить его, еще совсем мелкого, в лес в тот день. Это событие, как и большинство других подобных малозначимых детских воспоминаний, скрылось в глубинах подсознания на долгие годы, но сегодня поднялось на поверхность благодаря его отличной памяти на лица.

Антонин снова посмотрел на корявое изображение мальчишки на земле. Ведь он почти попался. Тогда он был готов пройти через барьер. Вспомнив, что засранец говорил с ним по-русски и совсем без акцента, Антонин задумался – магия леса была очень грамотно состряпанной, демон определенно не собирался довольствоваться только англоязычным сообществом. Впрочем, это логично: люди сами делятся по принципу принадлежности к стране, культуре, мировоззрению, религии, но для того, кто пришел из иного мира, все это деление – ничто. Для демона люди – добыча, кто-то повкуснее, кто-то менее вкусный, однако все они на одной ступени в пирамиде его потребностей.