— Всеотец хочет защитить свой дом, разве это плохо?
— Но не ценой других миров…
Издалека послышался разговор Одина и Тора. Они о чем-то спорили, а старик постоянно давил на громовержца. София нахмурилась. Она не знала своего отца, не могла судить о правильности воспитания, которое дает Кратос своему сыну, но то, как Один относился к Тору… Она не понимала, чем мог провиниться собственный сын, который только и делает, что исполняет приказы?
— Локи. София, — заметил их Всеотец. — Подходите!
Тор исчез в стае воронов, а брат достал из-за пояса маску. Надписи на ней начали светиться возле разлома. София больше не слышала мамин голос, но спокойнее от этого не стало. Чувство опасности пульсировало где-то внутри, и еще непонятное доселе чувство неправильности. Будто сама маска против того, чтобы кто-то искал и собирал ее, как и этот временное зеленый разрыв.
— Я наконец-то понял, — Атрей задрал голову, осматриваясь. — Здесь ты убил Имира…первого…великана.
«Имир. О нем что-то рассказывал Мимир» — вспоминала София. Впрочем, истории Мимира иногда даже не помещались ей в голову. Ее представление о мире накладывалось на представление скандинавцев, а потому она мало что понимала в их укладе жизни, да и в их странных историях. Но зато это давало ей преимущество. Она знала две истории и могла их сравнивать. «Что ж видимо миры были созданы и правда великанами, только для одних они были титанами, а для других — йотунами. Интересно, они были родственниками?». София не могла не отметить схожесть историй. Ее дед, Зевс, в свое время тоже убил своего отца — титана, то же сделал и Один. «И по итогу они оба оказались паршивыми лгунами и ужасными богами».
— Скажи, можно ли убить оползень? — Всеотец поднялся из-за стола, подходя к Атрею. — Задушить бурю? Он ведь был ходячей стихией, вместилищем силы. Я был молод. И глуп. Я увидел шанс сотворить что-то новое. По-твоему это жестоко, но мне пришлось это сделать…для защиты рода.
— Чтобы построить что-то новое, надо разрушить что-то старое? — спросила София.
— Иногда нет иного выбора…
— Или мы не хотим его видеть, — пожала она плечами. — Вы знаете, как было на моей родине… Не мне судить вас за ваши поступки… Возможно, его смерть и правда дала толчок к чему-то лучшему, главное же это не потерять и не испортить приобретенное, ибо тогда его жертва будет напрасной…
— Жертва, принесенная твоим дедом, была напрасна? — спросил Один.
— Нет, — после недолгого молчания ответила девушка. — Смерть и пленение титанов и правда дали толчок к развитию. Только вот в какой-то момент миру был необходим новый толчок… И никто не умел делать его иначе, чем смерть…
— И поэтому я хочу знать больше, — подхватил мысль Всеотец. — Видишь ли, я не знаю, что ждет меня за гранью. Уж точно не Вальгалла. Грянет Рагнарек — и что дальше? Я должен знать, что это не все! Я должен знать, что будет со мной! И это правда. Клянусь своим глазом.
«Кажется, я говорила немного о другом… Но он здорово все закрутил, подстроив под себя мои слова» — хмыкнула София, отходя к столу. На жерди сидел ворон. Она не любила их, так как всегда считала, что они следят за ней и ее семьей. Но здесь, в Асгарде, они были не так докучливы, как на свободе. Она протянула к нему руку, желая погладить. Однако ворон проворно щелкнул клювом совсем рядом с ее рукой, отчего она поспешала отдернуть руку и отвернуться от злобной птицы.
— Здесь говорится… — Атрей достал маску, рассматривая узоры на ней, — о неких «холодных вздохах». Вздохи, ветер… Это про Хельхейм.
— Хельхейм, значит? Это хорошо, — кивнул Один, разворачиваясь к птице. — Позови Труд. И я знаю, кого позвать тебе в помощь…
— И я тоже пойду с ним, — вызвалась София.
— Ты? С чего бы вдруг? — удивился Всеотец.
— Скучаю по морозам, — ответила она. — У вас тут жарковато…
К ним подошла Труд. Она кивнула Софии и улыбнулась Атрею. За последние время они подружились с братом. Молодая валькирия даже иногда подтрунивала над Локи. Впрочем, кажется это делали почти все, кого они встречали. Даже Брок и Синдри часто в шутку его задевали, не говоря уже о Хеймдалле, который и дня не мог прожить без оскорблений Атрея.
— Я надеюсь, вы справитесь с ответственным делом, — наставлял их Один. — А, забыл сказать… С вами пойдет Хеймдалль…
Страж Асгарда оказался у них за спинами и коварно улыбнулся на их вытянутые в удивлении лица. София постаралась подавить в себе улыбку. Они не так давно виделись, каких-то пару часов, но девушка уже скучала по его язвительному тону и фиолетовым глазам. За последние дни они не упускали момента побыть вдвоем. Иногда она совершенно случайно оказывалась на стене во время его дежурств, а иногда он вполне обыденно посещал тренировки, где была и она, хоть почти все валькирии говорили, что обычно он бывал на тренировочных площадках редко. Они проводили вместе вечера: каждый за своей книгой в той самой скрытой библиотеке, иногда он точил оружие или рассматривал картины, а она пыталась изучать магию. Ночи они тоже проводили вместе, находя себе тайные уголки по всему Асгарду. Кажется, за эти несколько дней никто из них ни разу не ночевал в своих покоях, но им нравилось.
Они на время забыли разговор с Кратосом, боясь поднимать эту тему и рушить слишком хрупкое счастье. Однако София начинала все больше понимать стремление Одина и Атрея изменить судьбу. Она вчитывалась в тексты, собранные Всеотцом о сестрах судеб, видимо он пытался разобраться в их силе и магии, чтобы использовать ее против пророчества Гроа, но про них было слишком мало известно. Даже про магию не было четких разъяснений. София колдовала наобум, просто на каких-то инстинктах, не было техник, специальных слов, жестов. И она совсем не понимала источник всех ее магических способностей.
— Какая честь, — хмыкнул Хеймдалль, переводя взгляд на Атрея. — Для всех нас.
— Эй-эй…погоди! — крикнул Один, когда вокруг них начала кружиться стая воронов. — Нельзя отправляться в студеный Хельхейм без вот этого… — он взмахнул руками, произнося какое-то слово, и вокруг них заискрилась магия, создавая устойчивость к морозу.
«Неплохой прием» — взяла себе на заметку София. Атрей удивленно рассматривал свои руки:
— Хм… Мимир сказал, что даже Один не выдержит стужу Хельхейма…
— Вы верите всему, что говорит старый хрыч? — язвительно спросил Хеймдалль.
— Смотря о каком хрыче ты говоришь, — хмыкнула София, в ответ улыбаясь парню, тот тоже выгнул губы в саркастичной усмешке.
Их стандартная игра: кто победит в словесной перепалке. Софии невероятно нравилось загонять Хеймдалля в логические ловушки, или же заводить его рассуждения в тупик, а отвечать на его дерзости в такой же дерзкой манере — стало для нее практически смыслом жизни, особенно, когда он с таким азартом и фиолетовым блеском смотрел на нее сверху вниз и также довольно скалился.
— Труд, мне жаль, что в свою первую вылазку ты оказалась в Хельхейме… — решил проигнорировать их перепалку брат.
— Ничего! Мы и тут повеселимся! — не унывала девушка, на что София одобрительно хмыкнула, отворачиваясь от Хеймдалля, все-таки так пристально разглядывать его и любовно смотреть было бы слишком очевидным для чужих глаз.
— Как бы мне не хотелось вас понянчить, — тоже отвернулся парень, — мне нужно сделать кое-что для Всеотца. Если попадете в беду, покричите. Чтобы я знал, где искать ваши тела… — он напоследок столкнулся взглядом с Софией.
«Помощь нужна?» — мысленно взволновано спросила она. Он виновато улыбнулся, отрицательно качая головой, как-то грустно и обреченно смотря на девушку. И исчез. «Здесь что-то не так» — поняла она, хмурясь, а сердце сжалось от плохого предчувствия.
— Ну и придурок, — буркнула Труд, вырывая Софию из недобрых мыслей.
— Пойдемте, — кивнула София брату.
— Наконец-то я увижу, на что способен знаток валькирий, — хмыкнула дочь Тора.
— Братец, только не говори, что ты хвастался…
— Нет! — спохватился Атрей. — Ну…я просто рассказывал…
