— Как много погибших, — прошептала Женя, когда Зоя вошла в штабной шатер Триумвирата и попросила воды.

— Это необходимо было сделать.

Ей некогда было оплакивать солдат, которых она никогда не видела, ведь сейчас ее собственные солдаты готовились принять удар с севера. Она говорила Николаю, что рождена, чтобы быть оружием. В этом она была хороша, в этом она разбиралась.

Она прошагала к подготовленному для нее флайеру. Пора было лететь.

Луна молчаливо сопровождала ее, наверняка эта морская волчица была не в восторге покидать берег моря, пусть там сейчас и плавают горы трупов.

— Ты в порядке? — спросила Женя, надевая летные очки.

— Просолена насквозь.

— Прекрасный запах, — кинула Луна, рассматривая бумаги. — Новости с северного фронта были?

— Они на позициях.

— Тогда время отправляться, — кивнула Зоя сероволосой.

Зоя старалась не обращать внимания на охвативший ее страх. Они должны были лететь низко над землей, чтобы фьерданские разведчики не заметили их в воздухе. Полк гришей и солдат Первой армии оставался здесь на случай, если Фьерда решит еще раз попытаться захватить пляж, но Зоя полагала, что их морская база уже отправилась на север, чтобы поддержать вторжение там.

— У нас есть кое-какие новости, — сказала Женя, отвлекая Зою от размышлений. — На поле битвы видели Беззвездных.

Зоя стукнул кулаком по металлической обшивке флайера.

— На стороне Равки или Фьерды?

— Трудно сказать. Они не рвутся в драку. — Женя запнулась. — Он с ними.

Конечно же, Дарклинг явился на поле битвы в окружении своих последователей. Но что он задумал? Николай как-то сказал, что у Дарклинга талант устраивать зрелища.

— Сражение для него просто декорация, — догадалась она. — Он собирается с помпой обставить свое чудесное возвращение.

— Он правда так сделает? — удивилась Луна. Она никогда не знала того Дарклинга, которого знали они с Женей. Он сделает все, чтобы вернуть власть.

— Дарклинг станет ждать подходящего момента, возможно, смерти Николая, а затем появится в роли святого, ведущего людей за собой к… чему? К свободе? — предполагала Зоя, меря шагами палатку.

— Не дождется, — злобно кинула Миронова.

Ну да, Николай же ее муж. Зоя только что напомнила про его возможную смерть, и лицо девушки в раз закаменело. Пожалуй, если король умрет, то не Дарклинга им стоит опасаться.

— Генерал! — К ней бежал солдат с запиской в руках. — Меня попросили передать это вам.

Женя выхватила листок из его рук.

— Кто? — спросила Зоя.

— Мужчина в монашеской рясе. Он вышел на берег немного дальше по побережью.

— Ряса была черной или коричневой?

— Коричневой с символом Заклинательницы солнца.

Женя быстро пробежала взглядом по листу.

— Ох, святые.

— Дай мне.

— Зоя, держи себя в руках.

— Проклятье, да о чем там говорится?

Она выхватила записку из Жениных рук.

Там было всего несколько слов на равкианском: «У меня Мила Яндерсдат. Приходи в восточную смотровую башню на борту «Пасти Левиафана». Твоего прихода она будет дожидаться в камере».

Зоя смяла записку в руке. Апрат схватил Нину.

— Это ловушка, — сказала Женя. — Он не хочет переговоров. Он хочет, чтобы ты действовала необдуманно. Зоя? Зоя, что ты делаешь?

Зоя двинулась назад к шатру.

— Действую необдуманно.

— Зоя, — позвала ее Луна, — дай сюда.

Она выхватила смятую записку и пробежалась глазами.

— Мы следуем определенной стратегии, — возразила Женя, спеша следом. — Она работает. Нужно ее придерживаться. И Николаю ты нужна, чтобы помочь с управлением ракетами.

Она покачала головой и нырнула в шатер, избавляясь от формы солдата Первой армии, надетой, чтобы скрыть ее личность.

— Там есть и другие шквальные, — сказала она, роясь в своем сундуке в поисках чего-нибудь неброского. — Адрик может управлять ракетами. А я вернусь, не успеешь оглянуться. И притащу с собой Нину Зеник.

— Возможно, ее уже нет в живых.

Зоя чуть не порвала рубашку из грубого полотна, которую вытягивала со дна сундука.

— Она не умерла. Я запрещаю.

Женя уткнула руки в бока.

— Не сверкай на меня своими драконьими глазами, Зоя. Нина не ребенок. Она солдат и шпион, и она бы не хотела, чтобы ты пожертвовала собой ради нее.

— Она жива.

— А если нет?

— Я убью любую фьерданскую тварь, осмелившуюся встать на моем пути.

— Так хватит, — грозно сказала Луна. — Зоя, ты отправляешься на «Пасть Левиафана» и спасаешь Нину. Термит нам еще пригодиться. Если убьешь ненароком Апрата или Вадика Демидова — тебе еще медаль выпишут, — Женя снова попыталась что-то сказать, но Миронова грозно на нее глянула. — Зоя — дракон, она справиться! И это прямой приказ королевы…

Зоя удивленно на нее глянула, замерев на месте. Женя тоже выпала в осадок.

— Поговорим после, — сказала сероволосая. — А сейчас, Женя, ты остаешься здесь и следишь за движением на море. Мало ли что. А я отправляюсь к мужу, и ваши выяснения отношений меня никак не остановят.

— Быстро ты вошла в роль правительницы, — хмыкнула Зоя.

— Сейчас я войду в роль злобной волчицы, которую избрал вожак стаи, который, кстати, ой как нуждается сейчас в моих острых клыках и когтях!

Женя больше не пыталась возражать, тем более Луна как-то сумела невербально ее убелить, предоставив лучшую в мире охрану из грозных ледяных волков. И перед тем, как ступить на тропы флайера она повернулась к им обеим:

— Запомните: я — море. Я почувствую, если вам нужна будет моя помощь. И она придет, я вам обещаю. Я смету всех, кто посмеет сделать вам больно.

И Зоя почему-то обняла ее. Эту почти незнакомую девушку, избранницу короля, сестру Бари, девушку, что оставалась невероятно сильной в любых ситуациях. Женя присоединилась к ним. Шквальная чувствовала ее страх и переживания, но все это перебивалось уверенностью, излучаемой Луной. Что ж, Зоя согласна: эта самая подходящая для Николая партия.

========== Часть 20 ==========

Николай

Николай почувствовал легкое разочарование, когда последний залп ракет ударил в землю, убивая фьерданцев и засыпая землей выживших. Они не собирались отступать, в их арсенале было что-то большее, что-то сильнее. Об этом докладывал Термит, над этим странным словом гадали его ученые и фабрикаторы. Но никто так и не смог предположить, что это могло бы быть.

Король посмотрел в траншеи фабрикаторов. Сегодня там была Леони. Давида не пускали на поле боя, он и не рвался. Он был в лагере, ждал исхода, переживал ли он? Может быть только за свою жену. Давид был уверен в бомбах, хоть и был против массового их использования, но и того количества, что они смогли изготовить, хватило бы на уничтожении целого крупного города. Давид был уверен в расчетах, он доверял цифрам, а не людям и эмоциям. Николай был рад, что Костюк смог вернуться, что он снова на ногах и с новыми идеями готов приступить к работе, хотя теперь с ним будет всегда отдельная охрана. Сам Толя порывался охранять Давида, потому что в ту ночь именно он вытащил его из-под завалов, именно он постарался вылечить его прямо на месте, именно он нес его покалеченное тело целителям.

Бари был рядом с Николаем. Этого король не мог понять никак. Миронов отказывался нести разрушение с помощью своих изобретений, но готов был пролить кровь на поле брани, размахивая фамильным мечом. Он снова преобразился в эту замысловатую и чем-то по-своему грозную и красивую броню: на его груди блестела кольчуга, на плечах были железные вставки с объемным изображением ястреба, на его древнем шлеме, как в сказках, красовались замысловатые узоры, характеризующие его силу и умения. В этой броне он походил на рыцаря, благородного и холодного. Нос с горбинкой был гордо поднят, а янтарные глаза были хищно сужены, особенно был сейчас заметен его птичий вертикальный зрачок. На его плече разминался феникс. Хотя Николай по привычке называл его жар-птицей. Но она не была такой, как в сказках, она была грозной и жаждущей крови. Бари отпустил ее перед запуском бомб, феникс полетал в стороне фьерданцев. Николай не знал, что уж он там делал, но вернулся с окровавленными клювом, крыльями и когтями.