В гостиной было слишком пусто и тихо. Все чаще он стал замечать здесь Луну, она просто сидела, почитывая какую-то книгу, пока он решал какие-то дела, или помогала ему, сама отвечая на некоторые письма. Он позвонил, чтобы принесли чаю. И собрался провести всю ночь за работой.

Поднос принес Толя. Он скинул красный кафтан и снова надел свой оливковый мундир.

— Не могу заснуть.

— Можем перекинуться в картишки, — предложил Николай.

— Я работаю над новой поэмой…

Николай еще некоторое время поговорил с Толей, отвлекая себя от мрачных мыслей и главного вопроса, который полыхал в голове.

— Луна где-то в Малом дворце, — ответил Толя на скучающий взгляд Николая, направленный на пустующее кресло. — Во время бала она услышала какое-то шебуршание в кладовке.

— У нас завелись крысы?

— Нет. Это маленькие заклинатели искали конфеты на спор.

— Ха! — одобрительно хмыкнул Николай, — и что же сделала Луна?

— Набрала побольше конфет и отправилась к юным проказникам, — Толя отхлебнул чая. — Она будет отличной матерью, — заметил он невзначай.

— Я знаю, — улыбнулся Николай.

Откуда-то издалека донесся громкий звон колокола.

— Что там? — спросил Толя, удивленно подняв брови.

Николай уже вскочил на ноги.

— Сторожевые колокола в нижнем городе. — Он не слышал их с той самой проклятой вечеринки в честь его дня рождения, когда была вырезана большая часть представителей рода Ланцовых. — Бери…

Вдруг он услышал отдаленный гул двигателей в небесах. «Святые вседержители, этого не может быть…». Затем последовал свист и громкий рев, напоминающий шум разъяренной толпы.

Бум. Первая бомба взорвалась. Комнату тряхнуло, Николай с Толей едва удержались на ногах. Последовал еще один взрыв, и еще.

Николай рванул на себя дверь. Половина коридора обвалилась, погребя оставшуюся часть под горой обломков. В воздухе висела гипсовая пыль. Николаю оставалось лишь молиться, чтобы никто из слуг или стражников не попал в эту ловушку.

Он пронесся по коридору, преследуемый по пятам Толей, и схватил первого попавшегося стражника, молодого капитана по имени Ярик. Тот был покрыт пылью, и из раны, оставленной каким-то обломком, сочилась кровь, но ружье он держал на изготовку, и взгляд у него был ясный.

— Ваше величество, — крикнул он. — Нужно доставить вас в туннели.

— Собирай всех, кого найдешь. Прочеши дворец и отправь их в подземелья.

— Но…

Бум.

— Крыша может обрушится, — сказал Николай. — Шевелись!

Сама земля сотрясалась. Казалось, мир разваливается на куски.

— Мобилизуй всех гришей в город, — велел Николай, пока они с Толей бежали к Малому дворцу. — Там понадобятся целители и шквальные, чтобы разгребать завалы. Подай сигнал Лазлайону, пусть поднимают в воздух наши флайеры.

— Куда ты собираешься? — спросил Толя.

Николай уже несся к озеру.

— Вверх.

Его сапоги простучали по доскам причала. Он запрыгнул в рубку «Сапсана». Не такой проворный, как «Ястреб», он тем не менее был вооружен более мощными орудиями. Он был быстрым и смертоносным. Складывалось ощущение, что он, словно зверь, ожил под руками пилота. Флайер набрал разгон по воде, которая с каждым мгновением уменьшалась в размерах, а затем Николай окунулся в лунный свет, обшаривая взглядом небо. Демон внутри него визжал от нетерпения. Он заметил струйки воды, оберегающие здания Малого дворца, и другие, те, что задерживали бомбы, отбрасывая их в другую сторону или замораживая спусковой механизм. По земле бегали водяные волки, отгоняя и собирая паникующий народ. Николай был счастлив, что столкнулся с очередной бедой не один, но также и переживал, как бы с самой Луной ничего не случилось.

Николай вгляделся в ночь. Фьерда выкрасила свои флайеры в темно-серый, для маскировки. Их было почти невозможно разглядеть и трудно услышать за ревом «Сапсана». Поэтому он заглушил двигатель. Он позволил крыльям судна поймать ветер и прислушался. Вот. Слева от него, на тридцать градусов. Он подождал, пока облака разойдутся, и увидел движущуюся тень, чуть светлее окружающей ее ночи. Снова запустив двигатель, он отправил флайер в пике, открывая огонь. Фьерданский бомбардировщик превратился в огненный шар.

Грохот выстрелов резанул по ушам, и он круто забрал вправо, уходя от другого бомбардировщика. Нужно было как-то улучшить видимость. Облака обеспечивали прикрытие, но и мешали тоже. Пули отскакивали от фюзеляжа «Сапсана». Он не мог сказать, какой урон нанесен его судну. Вспомнилось, как он несся к земле в тот раз, когда его подбила ракета Давида. Теперь под рукой не будет шквальных, готовых спасти его. Нужно приземлиться и оценить ущерб.

Нет. Он не станет садиться, пока люди внизу, его люди, все еще находящиеся под ударом. Облака были настолько плотными, что он не мог ничего разглядеть. А вот демон внутри него мог. Он сам был ночью. И хотел летать. И он его выпустил, выпустил демона, уничтожая второй бомбардировщик, и запугивая пилота третьего.

Николай потянул демона назад, и, к его удивлению, тот не стал сопротивляться. Тень скрылась внутри короля, но теперь все было по-другому. Он чувствовал удовлетворение демона; его жажда крови и насилия была утолена. Сердце демона билось в унисон с его собственным. Это пугало, но все же он тоже ощущал удовлетворение. Он собирался быть мудрым, добрым королем, но прямо сейчас не ощущал в себе ни мудрости, ни доброты, лишь ярость и боль от раны внутри, что горела, как и город под ним. Присутствие демона помогало с этим справиться.

Когда «Сапсан» снизился, Николай попытался сосчитать столбы дыма, поднимающиеся над Ос Альтой. Лишь с приходом дня можно будет оценить истинные размеры ущерба и подсчитать количество потерянных жизней.

Он посадил судно на все что осталось от воды и позволил ему прибиться к берегу озера. Теперь, когда в ушах больше не стоял рев двигателя, стали слышны звуки ужаса и паники — звон сторожевых колоколов, крики людей, пытающихся тушить пожары и вытаскивающих друзей и родных из-под завалов. Им понадобится его помощь.

Николай скинул камзол и бросился бежать. Он соберет шквальных, солнечных солдат. Они помогут с поисками выживших. Он знал, что его флайеры, должно быть, уже поднялись с площадок в Полизной и Золотом Болоте, чтобы патрулировать небо в поисках вражеских машин. Нужно будет издать указ о затемнении. Его уже применяли на верфях и базах, которые можно было считать военными объектами. Но теперь каждый город Равки погасит свои огни и будет жить в темноте.

Приближаясь к Малому дворцу, Николай увидел, что мастерские фабрикаторов и лаборатории корпориалов были полностью уничтожены, но подумал, что все исследования, которые они потеряли, можно будет извлечь из-под завалов или воссоздать заново. Затем заметил массивную фигуру Толи в толпе. Он собирался было окликнуть его, но заметил, что тот склонился над поломанным телом, стараясь удержать кого-то в мире живых. Шквальные пытались расчистить завал неподалеку. И Женя была рядом с ними. Она стояла на коленях, прямо в своем золотом подвенечном наряде.

Ужас закрался в сердце Николая.

— Женя? — Он опустился на колени рядом с ней.

Она вцепилась в его рукав. На мгновение показалось, что она не узнает его. Ее рыжие волосы были густо покрыты пылью, а лицо залито слезами.

— Давид, — сказала она потерянным голосом.

— Дышит, — заключил Толя, поднимая искалеченное тело в сшитом специально для свадьбы костюме, — нужны целители, срочно!

— Все в порядке? — спросила подходящая Луна. Она тоже была в своем голубом платье, местами порванном и грязном, ее глаза излучали холодный свет и были опасно сужены. Получив кивок от Толи, она обессиленно рухнула на землю.

Николай подскочил к ней. Но она вытянула вперед руку.

— Нет! Не подходи ко мне! Не подпуская никого! — она гневно оскалила зубы, морща лицо, как от сильной боли. — Хаос внутри… Я жутко зла… Надо помедитировать… Я…

Она в последний раз осмотрелась по сторонам, выпуская короткий выдох и разводя руки. Вода вокруг затрепетала под ее воздействием, струйки начали сами поднимать камни, вытаскивать тела, тушить пожары. От самой девушки заметно исходили волны силы, воздух колыхался, а она сотрясалась всем телом, пытаясь сдержаться.