Что же касаемо самой Луны. Жены… В какой-то момент, наверное, прямо на следующее утро, они поняли, что как-то быстро пропустили прекрасную романтику любви, окунаясь сразу в семейную жизнь. Только король не всегда мог быть влюбленным парнем. Как бы он не хотел прогуливаться с Луной в садах или коридорах дворца, держась за ручки, дарить ей цветы или конфеты, украдкой целовать ее в закутках, он не мог себе этого позволить. Хотя как-то он преподнес ей маленький кораблик из проволоки, который мастерил у себя в кармане все совещание. И его старания окупились сполна. Ее широкой счастливой улыбкой, нежным благодарным взглядом, легким поцелуем. Казалось, она сияла, рассматривая этот кораблик. Кривой на один бок, потому что проволоки не хватило. Немного не пропорциональный и неправильный. Но она улыбалась Николаю так, как будто не получала подарка ценнее, чем этот.

Но все эти счастливые короткие воспоминания прерывались мрачными реалиями. Новая тьма в Ярености. Король должен осмотреть новое место появления этой мерзости, чтобы подсчитать убытки, чтобы успокоить и заверить народ, что корона решает этот вопрос. Поэтому Николай на рассвете в сопровождении близнецов Батар, Зои и Луны оправился в поля. Такие же сообщения поступали со всех концов Равки: пятна тлена, появляющиеся из ниоткуда, теневая волна, накрывающая города, поля, порты, превращающая в прах все, до чего дотянется, с той же легкостью, как задувают свечу. После себя тлен оставлял леса и поля, лишенные малейших признаков жизни. Киликлава — так, он слышал, называли ее, сравнивая с монстром из легенд — вампиром.

И в этом месте все было точно также, потери, боли, угрозы. В этот раз простой люд обвинял сулийцев. Просто потому что они другого цвета кожи, потому что говорят на другом языке и потому что их обычаи не всем понятны. Но все равны в Равке, и Николай поспешил об этом напомнить. Конфликт сам исчерпал себя, а потому король решил покинуть безжизненные поля, когда заметил всадника, приближающегося к ним, даже несмотря на то, что мрачное лицо гонца заставило сердце Николая пуститься вскачь. Таким галопом с хорошими новостями не скачут.

— В чем дело? — спросил Николай, едва гонец приблизился.

— Из Ос Альты прибыл флайер, ваше величество, — выпалил тот на одном дыхании. — У нас сообщение от Термита.

И передал Николаю запечатанный конверт.

Он заметил, как Зоя наклонилась вперед в седле, и понял, что она готова вырвать бумагу прямо у него из рук. Кодовое имя Нины Зеник было Термит.

Николай пробежал глазами письмо. Он надеялся, что у них будет больше времени. Но Нина, по крайней мере, дала им возможность подготовиться к битве.

— Нам нужно возвращаться в лагерь. Скачи вперед и передай, чтобы приготовили два флайера, — велел Николай гонцу, который тут же исчез в облаке пыли.

— Время вышло, да? — спросила Зоя.

— Фьерда объявила войну. Тамара, тебе нужно доставить сообщение Давиду и нашим фабрикаторам, а я отправлю флайер нашим связным на западе.

— Снаряды еще не готовы к использованию, — заметила Тамара.

— Не готовы, — согласился Николай. — Но фьерданцы ждать не станут. — Он повернулся к Зое. — Хайрем Шенк в Ос Керво. Ты знаешь, что делать. У нас лишь один шанс провернуть все правильно.

— Мы готовы? — спросил Толя.

— Вряд ли, — сказала Тамара. — Но мы все равно устроим им ад.

При этих словах демон внутри Николая проснулся. Война напоминала пламя — внезапное, всепоглощающее, которому проще не дать разгореться, чем потом тушить. И он собирался сделать для этого все возможное. Его обуревал страх и за страну, и за самого себя. Он был бы дураком, если бы не боялся. Но какая-то часть его — может быть, бывший рядовой, может быть, внутренний демон, а может, и принц, пробивший себе путь на трон, — жаждала схватки.

И его новоиспеченная женушка тоже это чувствовала. Он видел ее звериный взгляд, видел, как она собралась и напряглась в седле, как рука привычно сжала рукоять кинжала. Они бойцы, воины, а потому они оба жаждут этого. А еще они явно чокнутая семейка, если один — демон, а вторая — волчица. Но по общей договоренности было решено, что пока что главные тузы они приберегут в рукаве. Он не хотел ею рисковать, но то, что она рядом, вселяло в него невероятный азарт и веру. Она — королева его сердца, она — его жена, и Николай каждый раз покрывался мурашками, осознавая это.

Прибыв в лагерь, они принялись к подготовке. Нина указала место, где Фьерда планирует атаку, а значит есть время опередить и перехитрить врага. Не зря же его называют хитрым лисом? Он придумает, как выйти победителем. Он сделает все, чтобы защитить свою страну.

***

И вот сейчас, следуя вдоль линий равкианских войск, без единого звука лежащих в укрытиях из грязи и веток, он мог надеяться если хоть не на победу, то уж точно не на поражение. Их Термит хорошо старается в тылу врага. Сведения Нины стали очень полезными и во многом решающими. Фьерда и Равка враждовали уже сотни лет, иногда переходя к открытым столкновениям, иногда устраивая мелкие стычки, если действовал очередной мирный договор. Но эту войну Фьерда намеревалась выиграть. Фьерданцы знали, что превосходят равкианцев числом и что поддержки тем ждать неоткуда. Они планировали прорвать северную границу внезапной танковой атакой на Нежки и Уленск. После молниеносной победы они бы двинулись на юг, к столице, к которой жалкая армия Николая должна была бы отступить, чтобы устроить нечто вроде героического противостояния.

И Николай знал, как их остановить. В этом помогли сведения Нины и более подробное описание фьерданской техники, которое предоставил один из друзей Луны, что участвовал в проникновении в Ледовый двор. С кем точно связывалась Миронова, Николай не знал, но прекрасно понимал, что это не знаменитый Каз Бреккер, который бы потребовал что-то взамен. Этот друг был более наивен и расположен к обмену сведениями. В любом случае это помогло в создании противотанковых мин. Да и само предстоящее место сражения накидывало на их сторону пару плюсов.

Землю к северу от Нежек можно было назвать мелким, полным грязи бассейном, наводящей тоску пустошью, застрявшей где-то посередине между полем и болотом, непригодной для земледелия и сражающей наповал резким запахом серы. Ее прозвали Ночным Горшком, и это место определенно было не из тех, что воспевают в балладах. Здесь негде было укрыться, и почва совсем не подходила для маршей, поэтому его пехота была уже в грязи по самые икры. Но он сомневался, что эта грязь способна остановить фьерданские танки.

Однако Луна Миронова, что была с ним рядом не разделяла подобные мысли ни с кем из его командиров и советников. Она сильная проливная, или, как она сама себя называет — разрушитель. А потому для нее такая почва была только прекрасным плацдармом для проявления своей силы. Но об этом козыре никто пока не знал, а кто знал, помалкивал. Потому что к помощи своей жены Николай хотел прибегнуть только в крайнем случае. Он не хотел рисковать ею, а тем более раскрывать ее способности перед суеверными фьерданцами. Ее нахождение здесь вообще напрягало его и успокаивало одновременно. Он хотел бы, чтобы она, как прилежная хозяйка, ожидала его хотя бы в лагере, где в прекрасном платье бы она заламывала руки, волнуясь за его сохранность. Но в то же время от того, что она рядом, что поддерживает его, находясь с ним по колено в грязи и с таким же азартом ждет грядущей битвы, нервно потирая клинки, было для него показателем верности и того самого «и в огонь, и в воду». Да и к тому же, хоть Луна отказалась от политики, но в стратегии и войне с ней могли посоревноваться только проверенные командиры да генералы. Она отвечала за расстановку сил, она во многом помогала в отборе полков и дивизионов, она подготовила местность и план обороны. И Николай видел, что именно в амплуа воительницы и стратега она расцветает еще больше.

Для командиров Николая построили деревянные платформы и башенки для лучшего обзора поля боя, замаскировав их за чахлыми кустиками и низкими искореженными деревцами, которыми славился Ночной Горшок.