— Николай, — простонала Луна, выгибаясь под ним, чтобы коснуться его паха.

— Луна, — прорычал парень, отрываясь от ее груди, которую он уже начал покусывать и целовать.

Он опустил руки на ее пояс, быстро расстегнут ее штаны и стянул их, снимая ее сапоги. Взглянул вверх. Перед ним предстала прекрасная картина: разбросанные серые волосы, томный взгляд темно-синих глаз, припухшие от поцелуев открытые губки, алеющие его отметки на шее, вздымающаяся из-за каждого вздоха грудь, покраснения на талии от его рук, тонкая полоска трусиков с характерным мокрым пятнышком. Он довольно прорычал, начиная целовать ее ноги, каждую коленку, а потом ниже по внутренней части бедра и к самому эпицентру ее желания. Его темная сущность даровала ему обостренные чувства, а потому он упивался ее запахом и вкусом ее солоноватой кожи. Луна недовольно постанывала, желая чувствовать Николая ближе к себе, иметь возможность касаться не только его плеч и головы, но и всего его тела.

Николай, продолжая свою игру, смог-таки расстегнуть собственные брюки и поспешно их стянуть вместе с сапогами. Руки приятно заняли свое место на упругих бедрах, а глаза встретились с ее затуманенным взглядом. Как же она прекрасна. Как открыта перед ним. Как желает принадлежать ему и только ему. Он снова вернул внимание манящей груди. Николай упивался ее вкусом, ее стонами и томными вздохами. Он целовал, обводил языком, покусывал, зализывал, сжимал, мял, любил. И Луна отзывалась на каждое его движение. Она страстно сжимала ручками его плечи, выпуская коготки, кусала собственные губы, пытаясь сдерживаться, терлась о его заметный бугорок.

Руками Николай пришелся по талии к кромке трусиков и потянул их вниз, ощущая, как задрожало ее тело, как ноги призывно развелись в стороны, как она облегченно простонала, приподнимаясь, чтобы помочь стянуть с себя последний элемент одежды. А еще больше для Николая стало усладой для ушей, как она застонала, когда он обвел ее сочащееся смазкой лоно. Когда его почерневшие от демонских вен пальцы исчезли в ее горячих и мокрых складочках. Когда большой палец призывно задел клитор, слегка его помассировав. Когда его два пальца внутри нее были зажаты узкими стеночками, такими горячими и манящими. Он сам не выдержал. Николай низко застонал куда-то в изгиб ее шеи. Тело переполнилось эмоциями. Как же хотелось оказаться в ней. Хотелось брать ее на этой кровати раз за разом. Хотелось целовать ее кожу, слизывать всю влагу, слышать эти прекрасные звуки — стоны и его имя.

Но он не хотел торопиться, не хотел делать ей больно. В голове крутилась яркая мысль, что это все теперь его. Навсегда его. Николай не отпустит ее, не даст в обиду, не посмеет ее обидеть. Она будет только его. Демон внутри торжествующе улыбался. Демон внутри только этого и хотел. Демон внутри в данную минуту стал самим Николаем. Сейчас не было разделения. Он хотел ее во всех смыслах. Как король желает сильного союзника, как Николай желает любви и семьи, как корсар хочет свободы и частичку моря, как демон хочет иметь ее во всех позах, на всех поверхностях, до потери голоса чтобы она стонала его имя. Николай сейчас был этим всем.

Луна закатывала глаза, на каждое его короткое движение в ней, на каждое касание клитора, на каждый его поцелуй в шею. Внутри взрывались фейерверки и порхали бабочки. Она хотела больше, хотела сильнее, глубже, хотела его так сильно, что сводило пальцы на ногах. Она притягивала его за голову к себе, страстно и мокро целовала, забывая обо всем на свете. Хаос внутри трепетал перед ним. Он не вырывался наружу, он ожидал его внимания. Как Луна сама лежала перед ним, полностью открытая его ласкам, ожидала его прикосновений, истекая соками и пошло постанывая.

— Николай… Пожалуйста… — скулила она, когда его пальцы задевали стенки изнутри, мягко обводя их и массируя.

— Знала бы ты как я тебя хочу, — горячо шептал он ей на ушко, покусывая мочку, — Как хочу вдалбливаться в узкую и мокрую киску, готовую для меня одного. Как хочу доводить тебя до пика раз за разом. Как хочу наблюдать как мой член проникает в твое лоно.

— Николай… — простонала Луна, увлажняясь от его слов еще больше.

— Потерпи, моя волчица, еще чуть-чуть…

Он добавил к двум пальцам еще один, от чего из ее глаз чуть не брызнули слезы от переизбытка чувств. Николай, довольный проделанной работой, продолжал погружать пальцы в ее естество, потянулся к своему белью, наконец снимая его и освобождая колом стоящий член. Устроившись между раздвинутых ножек, он еще раз прошелся по груди поцелуями, спускаясь вниз к животу. С характерным хлюпающем звуком убрал пальцы, отчего она издала недовольный стон, больше похожий на скулеж.

Николай пристроил головку к входу, провел по складочкам, собирая смазку, потерся о клитор, вызывая новую волну вздохов и стонов, а потом плавно вошел внутрь. Его охватило невероятно чувство узости и жара. Луна закатила глаза, открывая в безмолвном стоне рот. Она чувствовала каждую его венку, каждое короткое движение вперед, все глубже к ее эпицентру. Николай из последних сил держался, чтобы не войти в нее одним движением, чтобы не доставить ей боль. Он наклонился к ней, вовлекая ее в новый мокрый поцелуй, сам в это время продолжая поступательные движения.

— Николай… Ах!

Глаза заполнились слезами, скопившимися в уголках. Ланцов в страхе, что сделал больно, остановился, целуя каждую слезинку. Но это были эмоции, которые Луна не могла сдержать. Она сама толкнулась ему навстречу, поднимая бедра, так, что он наконец оказался в ней полностью.

— Прошу… — скулила она, хватаясь за его плечи, как за спасательный круг. — Не останавли… Ах!

Но он и так ее понял, начиная двигаться. Совершать толчки. Доводить ее до исступления. Чувствовать, как пульсируют стеночки, обхватившие его член. Пытаться отвлечь себя от близкого конца в ее коже. Помогало плохо. От ее запаха, от мягкости ее тела, а самое главное от отзывчивости и нежности, его распирало изнутри. Каждый толчок в ней казался не таким, как прошлый. Каждое касание воспринималось новым шагом к чему-то большему. В каждом ее взгляде читалась новая грань любви и преданности, безоговорочной капитуляции перед ним, нежности и страсти. Его захлестывала волна новых чувств. Он тонул вместе с ней в ее море. Казалось, воздух наполнился влагой. Связь с хаосом стала настолько сильной, что его уже было невозможно отделить от нее. Потому капельки воды сами появлялись из неоткуда, а количество смазки само по себе увеличивалось, делая все, чтобы им было комфортно, чтобы они были как никогда близки друг с другом.

Связь с демоном крепчала, терялась грань, ломались стены. Черные клыки сами по себе возникали и пропадали, черные вены на руках пульсировали и вытягивались в когти, потом обратно исчезая. Теневые крылья за спиной разгоняли воздух, закрывали ото всех картину их соития. Карамельные глаза чернели каждый раз, когда опускались вниз, туда, где она полностью принимала его в себе.

В комнате слышались пошлые шлепки двух тел, стоны и рыки. Капельки ее смазки стекали на простыни. Губы пульсировали от рваных поцелуев. Горло першило от стонов. А внизу живота крепко связывался узел наслаждения.

— Николай… — мышцы напряглись, — я…

— Я чувствую, — запыхавшись ответил он. — Давай, моя… — он прервался на собственный низкий стон. — кончи…

И она распалась на множество кусочков. Разлетелась во Вселенной и снова собралась в этой комнате. Низ живота приятно пульсировал, в ушах стоял шум, язык ее не слушался, а воздуха не хватало, чтобы нормально вздохнуть. Николай почувствовал этот момент, как его сжали в тиски, как еще больше увлажнилось ее лоно. Из последних сил, он продолжил вколачиваться в ее расслабленное тело, продлевая ее оргазм, а после быстро вышел, изливаясь на живот. После рухнул на подушки рядом, восстанавливая дыхание.

========== Часть 13 ==========

Николай

Николай разглядывал сексуальное тело Луны, что продолжала глубоко дышать. Сам он давно отошел от оргазма, а вот девушка конкретно выпала из реальности: ее руки слегка подрагивали, глаза были закрыты, а губы приоткрыты. Николай был доволен собой. Он довел любимую девушку до такого состояния. А самое главное — он наконец сделал то, о чем долго мечтал. Сейчас он был рядом с ней. И хоть не прозвучали нужные слова, он и так все понимал. Видел и чувствовал по ее взглядам и движениям в эту ночь. Он счастливо и самодовольно улыбался.