В грязи игрались дети. Приземистый мужчина в жилетке коптил какое-то мясо в крупном металлическом барабане. Луна наблюдала, как он подкидывает внутрь ветку можжевельника, и вверх поднимается ароматное голубоватое облачко дыма. Девушка направилась к мужчине, доставая монеты из кошелька. Хоть в облике зверя она и легко охотилась на мелкую дичь, но полакомиться вкусно приготовленным мясом всегда любила, да и бегать по лесам в таких случаях не надо.

Луна задержалась в городе на пару дней. Она решила отойти от изначального плана и не направилась прямиком к местным лагерям Первой армии. Как человек, долго проработавший с крысами из Бочки, она знала, что доверие — это золото, которое надо заслужить. Командиры же не имели пока что даже случая сделать первые шаги к тому, чтобы что-то заслужить. Южная граница была относительно спокойным местом. Здесь командование не особо напрягалось, потому как открытых попыток нападения со стороны Шухана предпринято не было. Люди, жившие в местных городах, отмечали, что зачастую солдаты были неблагосклонны к населению. Первая армия ставила себя выше обычного народа, а потому и заслужила столь неблагоприятное амплуа.

Хоть военных действий не было, но в воздухе летало напряжение. Крестьяне были встревожены больше обычного. Солдаты напряжены. Бандиты более дерзкие. Корчмари более закрыты в общении. Луна замечала иконки Святых в многих окнах. Простые люди молились за себя и свою страну, прося помощи и пощады. Глупость. Луна прекрасно знала, что Святые мало решают. Если короли решили, что будет война, то их удается мало кому остановить, тем более каким-то давно умершим гришам. Если один человек решил убить другого, молитвы мало защитят, тут поможет только собственные силы, собственная броня и оружие. Если нить сущего ведет к какой-то конкретной точке, то одному человеку, да даже многим Святым никогда не остановить ее.

В Сикрске не было гришей. Луна поняла это не сразу. Поля поливались только естественным путем, люди лечились у обычных врачей, да и многочисленные мастерские не пользовались услугами фабрикаторов. Все гриши бежали из своих домов поглубже в страну, потому что боялись стать подопытными крысами шуханцев. Гриши из Второй армии и то были напряжены. Из подслушанных разговоров Луна поняла, что не так давно было совершенно еще одно нападение, и юные заклинатели боялись за свою жизнь и ругали командование, которое все равно выставляло их на дозорные посты. И вот была бы прекрасная возможность выйти с готовым приказом от Триумвирата на ее имя, как на лицо, на которое возложена миссия по расследованию и уничтожению выявленной угрозы. Но Луна осталась в тени. Разговор солдат Второй армии был уж слишком пафосным и намекал больше на привлечение внимания. Луна знала, что был отдан приказ пока попридержать гришей в резервах. А значит, либо командиры ослушались прямого приказа, либо эти заклинатели слегка приукрасили свое тяжелое положение.

Можно было проследить за этими гришами до их лагеря, но тогда уж ей точно придется раскрывать все карты, а к этому она пока не готова. Слишком зыбка почва под ногами. Что-то с этим местом не так. И пока она будет сторонним наблюдателем, надеясь, что в этот раз такая тактика ее не подведет. Однако за заклинателями она отправилась. Дозорный пост находился в отдалении от города, а потому образ волка подходил больше. У гришей была своя палатка. Она ничем особым не выделялась. Только разве что гнетущей атмосферой недоброго ожидания. Луна наблюдала издалека за передвижениями по лагерю. То тут то там всплывали эти тускло-зеленые мундиры, которые так любил Николай.

***

Луна даже в Большом дворце видела короля исключительно в этом погано зеленом цвете. Он как будто гордился им, носил напоказ, выпятив грудь вперед, расправив широкие плечи, такой мундир был сшит по его фигуре, а потому ярко выделял покатые плечи, упругие мышцы, под мундиром всегда была простая белая рубашка, которая также прекрасно сидела на нем, придавая его образу простоты и романтики, всегда хотелось прикоснуться к его рукам, скрытым перчатками и тканью, чтобы ощутить материю и силу, что скрыта в этих руках… Кажется Луна слишком много уделяла внимания мундиру короля. А еще она вспоминала ту ночь, которую она провела с ним в одной кровати в образе волка. Как имела возможность наблюдать за его воздымающемся торсом, полосками черных вен на кистях рук, на безмятежное лицо. На несколько долгих секунд в ту ночь она становилась человеком, чтобы прижаться к нему, нырнуть в объятия. Она прекрасно знала, что он погружен в состояние чем-то напоминающее бессознательное, но искушение оказаться так близко к нему было велико.

Что же касается мундира, то Луна спросила как-то его об этом во дворце. На что Николай рассказал про свою службу в Хальмхенде, где служил в пехоте, в отличие от многих своих аристократичных предшественников, которые предпочитали пройти военную службу вдали от самой военной службы. Однако этот рассказ почему-то заставил Николая грустить. Луна долго не понимала какого это терять кого-то из друзей в сражениях. Ее вылазки на охоты всегда заканчивались хорошо, а если кто-то и был ранен, то не сильно. Однако только в этом мире она столкнулась с потерями. Нет, ни когда потеряла связь с родными, тогда была еще надежда, что она сможет найти выход. Нет. Это было, когда первый из встреченных ею на этой земле людей — простой моряк-земенец, был поглощен морем. Луна впервые потеряла кого-то, и это было больно. Тогда она пообещала, что исправит ошибки предков и покончит с напастью Костяной тропы. Потому она поняла боль Николая, почувствовала ее всеми клеточками своего естества. И рассказала про того земенца. Простого паренька, который смешно похвалялся своими подвигами, хотел покорить мир, а на деле был убит по воле этого самого мира. Николай непонимающе смотрел на рассказывающую взахлеб Луну, как бы ожидая, чем же закончится история. Но девушка просто взглянула в карамельные глаза короля и сказала, что понимает. Король же в порыве чего-то непонятного просто прижал ее к себе, просто обнял, уткнувшись в серые волосы. Тогда Луна прижалась в ответ. Казалось, что она стала в этот момент целой, правильной, что готова оставаться в таком положении вечность. Однако их прервала Зоя, которая ждала короля на очередное собрание. Они неловко отстранились, отводя глаза. Луна надеялась, что у нее не вспыхнули предательски щеки. Николай же откланялся и поспешил ретироваться.

***

Из далеких воспоминаний Луну вырвал звук трубы. Нападение? Обед? Люди в палатках и вне их закопошились еще больше. После они выстроились одной однотонно блекло-зеленой линией. Смотр? Один выразительный дед что-то начал зачитывать звучным голосом из бумажки. После все разошлись по своим местам. Интересно, этот пункт должен быть таким заметным или это просто глупое стечение обстоятельств? Потому как эту трубу было слышно на добрые две-три мили от лагеря. Луна глубоко вздохнула. Тяжело ей, однако, понять военную службу.

Сидеть на месте было глупо. Ждать, что кергуды сами нападут на лагерь, потому что учуют гришей — долго. Как-то самой их спровоцировать — опасно. Приходится попытаться найти последнее место преступления, а именно — место нападения на гришей. Если в городе нет ни одного гриша, то можно сделать логичный вывод, что этот похищенный гриш был одним из солдат Второй армии. Где могли напасть на солдата? В лагере? Нет, слишком заметно, да и живым бы не ушел. Хотя они не ходят, а летают, но в любом случае версию с нападением в лагере придется реализовывать позже. Где еще бывают солдаты? Непосредственно на границе? В дозоре? Версия неплоха. С этого и решила начать Луна.

Проследив за новым дозором, который отправился в сторону шаткой границы с Шуханом, Луна не нашла ничего интересного. Она надеялась, что кергуды не так уж сильно и не оставляют улик. Хоть что-то да должно намекать, что они нападали. Кровь, следы борьбы, какие-то оторванные части их костюма. На дороге же этого ничего не было. Пришлось гадать, где еще могли напасть на солдата. Следующим логичным путем были короткие дорожки до города, где были таверны, мастерские. И вот здесь удача наконец улыбнулась волчице. Земля оказалась достаточно влажной, чтобы оставить следы, и маг воды смог бы их учуять. Тропинка была не из самых популярных. Солнце закатилось за линию горизонта, на местность упали сумерки, а потому Луна могла спокойно заняться расследованием.