– Так, чистую ткань мне! – нужно же куда-то этого младенца положить.

– Нельзя вытаскивать его насильно, он сам должен выйти, – опять вмешалась пресловутая мамаша.

– Ага, выйти, – я так просто сдаваться не собиралась, – В мир иной.

– Ты убиваешь её, – видимо у матери начинается истерика и только этого мне здесь не хватало.

– Так, где, хвост водяного, чистая ткань?

Во время перепалки с мамашей я чудом умудрилась стянуть пуповину с ручки, и ребенок стал медленно вылезать наружу. Но через какое-то время снова остановился из-за пуповины на ножке. Но она обмоталась видимо несколько раз, потому что у меня все никак не получалось снять её. Это злило, а ещё по медленно синеющему ребенку я поняла, если это быстро не закончить, то спасать будет уже некого.

Честно, в голову пришла идея залезть внутрь ножом и обрезать пуповину к чертям, но, если я проколю девушку изнутри, мне этого её мамаша точно не простит. Да и муженёк будет не в восторге. Мне бы света немного, но у них тут только лучины, свечи…

– Принесите мне камень! Срочно!

– Зачем? – ну почему нельзя просто сделать, а вечно со своими вопросами лезут.

– На могилу тебе поставить, если не принесешь сейчас же! Маленький, не больше мизинца в длину, – ну и взмокла же я.

Все та же девчонка, что принесла воду выбежала во двор, а я продолжила свои попытки избавиться от пуповины. Пьяный водяной, ничего не выходит!

– Вот, камешек.

Так отлично, простенькое заклинание и у меня будет достаточно света, чтобы посмотреть, что там внутри.

– Светись, да не тушись, – пробормотала я.

Камешек загорелся внутренним светом и, взяв его между двух пальцев, засунула руку внутрь и присмотрелась. А теперь понятно, ну ты малыш и привязался к матери, в буквальном смысле. Ну вот, теперь все. Пуповину с ножки сняла, ребенка вытащила. Молодец, Яга, съешь сегодня пирожок.

– Держите ваше человеческое сокровище, – я достала посиневшего ребенка и положила в руки новоиспеченной бабушке.

Надо сказать, что она не начала кричать: «что с ним, что делать, что ты наделала». Она быстро схватила его за ножку и начала шлепать по попе. В этот момент в баню врывается теперь уже отец:

– Что случилось, она ещё жива? – он явно не пешком шел, а как минимум прыгал через кусты.

В этот же момент в комнате раздалось:

– Аааа – уаааа- уааа…

– Поздравляю, папаша, – да, я издеваюсь и когда плохое настроение, и когда хорошее, это, наверное, семейное.

– Ээээ, – раздался слабый голос с кровати.

Ой, точно. У меня же сегодня и второй подопытный, то есть девушку спасать надо. Что же ей дать? Что это? Ещё один ребенок? Я увидела ещё одну головку. Так, блин! Я даже сначала не заметила, что их было двое. Ну не повитуха я, ни разу. Я кинулась к девушке, которая все-таки потеряла сознание и стала доставать ребенка. Он был ещё синее, чем его брат. Ой боюсь, что уже поздно…

– Несите ещё одну тряпку! И выведите отца! – не нужны мне мужики в бане.

– Там что, ещё один? – маленькая девочка с интересом наблюдала за всем этим процессом. И кто пустил сюда ребенка вообще?

– Быстрее! Я кому сказала?!

– Вот, держите, – мать роженицы протянула белый кусок ткани и мне даже её жаль стало как-то. Мы ведь ведьмы, покрепче них будем. А они… на них дунь, и они рассыпаются.

Я достала ребенка, отрезала ножом пуповину и передала на руки его бабушке. Она попыталась провернуть с ним ту же процедуру, что провела и с братом, но он все не орал и не орал. И тут в комнате, в которой были закрыты подул легкий ветерок. Настолько легкий, что никто из людей его не заметил… Но я-то не человек. Я тут же обернулась на ближайшее дерево, которое росло за оградой и увидела ворона, который сел почти на самую верхушку.

– Нет уж, я, Морена, тебе его не отдам, – я резко развернулась к ребёнку и начала петь колыбельную.

Как бы не было темно,

Не гляди дружок в окно,

Ты иди на голос мой,

И прими скорее бой.

Дверь раскрылась как будто от сильного ветра, ставни стали стучать по окну, все лучины сразу потухли, а женщины начали испугано кричать. Отец хотел вбежать в дом, но дверь резко захлопнулась у него перед носом. Мои волосы стали развиваться, а в глазах вспыхнул зелёный свет. Я начала качать ребенка на руках, как бы убаюкивая, и пристально смотрела в его пока закрытые глаза.

Я зову тебя обратно,

Тебе идти легко, приятно.

На небе есть твоя звезда,

Не будет Смерть к тебе близка.

Даже для меня, мой голос в темноте, поющий древнюю колыбельную, казался пугающим. Он взывал к душе, которая ещё не ушла, но и не была явно в этом мире. А на фоне громыхающих ставен, завывающего ветра и крика ворона на дереве, не удивительно, что женские перепуганные крики не прекращались.

Ребёнок открыл глаза и посмотрел прямо на меня, ветер усилился, а его брат разрывался от плача. Тут за окном раздался ужасный смех, дверь резко захлопнулась и все стихло. Неужели Морена лично посетила сегодня этот дом? Вот чего точно мне не хватало, так это переступать ей путь.

Все стояли, не смея пошевельнуться, было темно, хотя за окном уже начало светать. Ночь закончилась и как бы не было дальше, сегодня я спасла две жизни. Я поцеловала ребенка в лобик и в этот момент в окно попал первый луч солнца. Я посчитала это хорошим знаком, улыбнулась, подмигнула чудом избежавшему смерти малышу и передала на руки бабушки.

Пока я возилась с чадом, его мать уже заснула, или потеряла сознание, тут я не разбиралась. Надеюсь, они смогут о ней позаботиться уже без меня? Если она выживет… Это просто несказанная удача! Сердце бьётся, дыхание есть, зрачки не растеклись, а это значит, что свою часть сделки я выполнила на ура.

После такой тяжелой ночи я наконец-то вышла из бани.

– Как вас отблагодарить, – теперь уже отец бросился ко мне и схватил в свои объятия.

– Как мы и договаривались, – я решила слегка сыграть на его радостных чувствах, – Но за второго ребенка и твоя жена будет мне обязана. И я не забуду про этот долг.

– Конечно! – он действительно был вне себя от счастья, – Для вас всё что угодно.

– Ты что умеешь делать?

– Я плотник, я очень многое умею, меня называют мастером на все руки. Из дерева я что угодно могу сделать.

– Ладно, это хорошо. А жена твоя что может?

– Она дочка старосты, она хорошо вяжет, готовит и знает всех в деревне.

Отлично, дочка старосты – это всегда полезно, да и свой плотник пригодится. Вяжет… так стоп. Я совсем забыла про кикимору. Что она там говорила? Умрет кто-то этой ночью, ну-ну. Вот как оказалось, даже кикиморы могут ошибаться.

Отец пошёл проведать своих детей и поседеть с женой, я уже залезла в ступу, как вдруг из бани выходит мать роженицы и направляется прямо ко мне:

– Постой, Яга, – она замахала руками, – Я хотела тебя поблагодарить.

– Мне от вас ничего не нужно, – я жутко устала и не хотела ещё час выслушивать бесполезные благодарности, – Идите к дочери, покачайте внуков. Теперь с ними все будет хорошо.

– Яга, – я даже не заметила, когда она перешла со мной на ты, – В деревне тебя не слишком жалуют. Впрочем, не удивительно.

– Вы меня сейчас так благодарите, – оригинальный, однако, способ.

– Но я постараюсь теперь пресекать слухи и отправлять к тебе за травами, – а это полезно, – Но Розанна не простит тебе своё купание в луже, Торчин обвалившуюся крышу, и многие другие на которых ты срывала свою злобу. Без причины, хочу заметить.

– Ещё доказать надо, не пойман не вор и вообще они сами напросились.

– Просто помни, что я хоть и жена старосты, если люди пойдут на тебя с вилами, даже я их не остановлю.

Неужели эта женщина действительно думает, что я не справлюсь с горсткой озлобленных людей? В крайнем случае – улечу.

– И приходи на праздник Весны, – он схватила меня за плечо, – Познакомишься со всеми поближе. Может и люди станут к тебе по-другому относиться.