41 День изо дня он обретал повсюду Усладу в думах, что, как трут, поджечь Могли бы сердце, гордое покуда; Из тех очей прекрасных мнил извлечь Благую влагу, пламени остуду, И хитростью искал он с нею встреч, И если мельком видеть удавалось, То пламя в сердце паче разгоралось. 42 Гулял везде, болтал и то и се, И восседал один или со свитой, И пил и ел, но дни и ночи все, Где б он ни находился, в грезе скрытой О Крисеиде думал, о красе, Воображал глаза ее, ланиты И мнил: ей Поликсена не чета, Елене лишь подобна красота. 43 Ни часу между тем не проходило, Чтоб не твердил по сотне раз себе: «О светочей губительная сила, О Крисеида, видно, бог тебе Дал доблесть, чтоб меня она пленила, Так милостива будь к моей судьбе; Никто иной не возвратит мне счастья, Лишь ты одна, которой принял власть я!» 44 В нем не было ни мысли о войне, Что длилась в это время, ни о здравье; В его груди, томящейся в огне, Слова звучали, доблесть дамы славя И красоту; тем занятый вполне, О ране только думал он, растраве Своей крови; и посвящал свой ум Заботе и усладе – этим двум. 45 Жестокость браней, тягость положенья И Гектора, и братьев остальных Почти не вызывали в нем смущенья, От грез не отвлекали потайных; Но в самые опасные сраженья Вступал он и пред взорами других, И греков, и троян, прослыл героем, И ужасались, и пленялись коим. 46 Не ненависть его стремила в бой, Не цель спасенья отческой державы, Великой Трои, кою ворог злой Осадой стиснул, – только жажда славы, Чтоб видели, каков он был герой; Ради любви (вы мне поверьте, право) Свирепым, сильным он прослыл в войсках, Во всех врагов, как смерть, вселяя страх. Троил пылает пуще прежнего; первое сомнение, не любит ли Крисеида другого, вовлекает его разум в любовные скорби. 47 Как от любви он не имел защиты, Так был и сна и отдыха лишен, В нем яства не рождали аппетита, И был он бледен с виду, изможден, Но всё скрывал под речью деловитой Иль под притворным смехом ловко он, И каждый, видя, мнил, что, безусловно, То от страды военной, не любовной. 48 И так умело прятал он свой пыл, Что Крисеида или же не знала, Что с ним творится, ибо он таил, Иль притворялась, мол, не угадала, Но было очевидно, что Троил И вся его любовь, что в нем пылала, Ей безразличны, и она была Тверда и непреклонна, как скала. 49 Какая боль в царевиче, обида, Не высказать, боялся он порой, Что не его любила Крисеида, И ей по нраву кто-нибудь другой, А с ним она любезна лишь для вида И не считает преданным слугой; И так и сяк он прилагал старанья Открыть ей жгучее свое желанье. 50 И потому, как выпадал досуг, Своей любви пенял он с грустным взором: «Ну что, Троил, и ты был пойман вдруг, Как те, кого ты сам язвил укором! Ты паче их познал всю горечь мук, Попал в силки, сплетенные Амором, Винил других, себя не уберег, Предвидеть собственной беды не мог. 51 Каков же будет приговор влюбленных, Едва они узнают о тебе? Они, смеясь, в речах непринужденных Наверно скажут: “Тот, кто в похвальбе Острил о наших жалобах и стонах, Теперь такой же обречен судьбе, Как мы; восславим же Амора, други, Раз он строптивых обращает в слуги”. 52 Каков же будет приговор царя И иже с ним воителей и знати? “Вон тот, кто спятил, проще говоря, — Они самодовольно скажут, кстати, — В лихое время тратя силы зря, Попался на крючок сродни дитяти! Кто должен быть грозой врагов в бою, Тот силу в грезах расточил свою“. 53 Троил несчастный, всё это прими, Ведь выпала судьба тебе влюбиться, Ты от любви хоть толику возьми, Чтоб сладким утешеньем насладиться, Но та, о коей плачешь ты, пойми, Сурова так, что со скалой сравнится, Так холодна, как затвердевший лед, А я – как снег, коль солнце припечет! 54 Достигну вскоре я той меты крайней, Куда меня ведет моя беда! Смерть будет милостью необычайной, Ведь боли сей избегну я тогда. А коль болезнь, что остается тайной, Меня исполнит горя и стыда И тысячей обид мне жизнь отравит, Пусть как глупца весь свет меня ославит. 55 На помощь поспеши ко мне, Амор, Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес». |
