— Душновато если только, Агата Александровна.

Ага, душновато. Настолько, что Вениамин готов сползти на пол прямо сейчас.

— Собирайся, давай.

Повар испуганно смотрит на меня, боясь вздохнуть. Крепостное право у них тут было что ли?

— Куда? — голос Вени становится на октаву выше.

— Домой, куда еще. Ты тут сейчас просто свалишься, — прерываю попытку повара возразить мне взмахом руки. — А если тебе себя не жалко, подумай о том, что заразишь половину кухни.

Веня насупленно сводит брови, но спорить не торопится.

— Подумал? — вопросительно поднимаю бровь.

— Подумал, — парень исподлобья смотрит на меня. — Спасибо, Агата Александровна. Мне и правда нехорошо, но утка…

— С уткой я разберусь. Иди давай уже, — нетерпеливо машу рукой.

Я забираю у Вениамина сковородку и делаю знак Андрею, чтобы показать, что встала на горячий цех. Надо отдать должное моему су-шефу. Ни намека на удивление на его лице. Только профессиональное принятие ситуации и бесперебойная работа. Однажды Андрей точно станет отличным шеф-поваром.

Заказы сыпятся один за одним, и я получаю то, что хотела. Абсолютно пустую голову. Хватит и того, что я всю ночь не спала, а ругала себя за глупость и импульсивность. Но любимая работа, как я и надеялась, отвлекает меня от безграничного чувства недовольства своими поступками.

Спустя пару часов, наплыв гостей, ожидаемо, спадает, и я могу оставить поваров не кухне. Я чувствую удовлетворение от работы, ноги гудят, но я по-настоящему счастлива. Я подхожу к Андрею, чтобы обсудить график и краем глаза вижу, Марка, выходящего из кухни. Мой тяжёлый вздох, не остаётся незамеченным су-шефом.

— Марк Давидович заглянул, увидел тебя за работой и ушел. Ничего не предавал.

Голос Андрея спокоен, и я не слышу в нем любопытства, но если вспомнить взгляды, которые с самого утра бросают на меня сотрудники ресторана, слухи о вчерашнем вечере уже дошли и до «Есенина».

— Я поняла, зайду к нему позже, — главное вести себя как обычно. — Я отправила Макарова на больничный, нужно откорректировать график с этим расчетом. Если на выходных не получится усилить горячий цех, то встанешь сам, а я выйду на раздачу.

— Ты же не работаешь в эти выходные.

— Если людей не хватит, работаю. И еще. Я бы рекомендовала присмотреться к Анжелике. На мой взгляд, она не справляется с кондитеркой. Надо понять, что мы можем сделать. Обучить ее, перевести на холодный цех, либо просто найти замену. Последний вариант — самый крайний.

— Понял. Что-то еще?

— Да, я, пожалуй, пойду поем.

Андрей улыбается.

— Никогда бы не подумал, что работая в ресторане можно упасть в обморок от голода. Но боюсь, что однажды, я это все же увижу.

Я пытаюсь сделать грозное лицо, но улыбка Андрея слишком заразительна, поэтому я смеюсь и с легкой душой выхожу из кухни.

Поесть в ресторане не проблема, но я, признаюсь, часто забываю об этом. Но сейчас мне хочется уйти из «Есенина» и побыть наедине с собой. Поэтому я быстро переодеваюсь, накидываю пальто и выхожу на не самый свежий Питерский воздух.

Купив кофе и круассан в фургончике у собора, я направляюсь в Исаакиевский сквер и сажусь на лавку спиной к «Есенину» и «Англетеру». Собор оказывается справа от меня. Я оглядываюсь вокруг и удовлетворенно вздыхаю. Не представляю себя нигде кроме Питера. Сложно объяснить мои чувства к нему, но только в этом городе я знаю, что дома. И для меня нет лучше места на земле, чем город на Неве. С его пронзительными ветрами, дующими с Финского залива, проливными дождями и толпами туристов. Питер — часть меня.

Сделав глоток напитка, который продавцы по недоразумению окрестили кофе, я морщусь и лезу в карман пальто за телефоном. Надо понять насколько все плохо. Первая же ссылка в Яндексе пестрит нашими с Михельсоном совместными фотографиями. Кричащий заголовок: «Чей же шеф Агата Лушкевич?» повергает меня в ужас. Я кликаю по ссылке, открываю статью и начинаю читать:

«Вчера в ЭкспоФоруме состоялся финал конкурса молодых поваров, на котором владелец нескольких крупных ресторанов в Санкт-Петербурге Марк Михельсон представил нового шеф-повара ресторана «Есенин» Агату Лушкевич. О госпоже Лушкевич мало что известно. Она, несомненно, эффектна и поговаривают, что именно этим привлекла господина Михельсона.»

Статья прерывается фотографией нашего в Марком танца. Он крепко прижимает меня к себе и выглядит довольно напряженным. Мое лицо бесстрастно, но никто не знает каких усилий мне это стоило.

Я закусываю губу и продолжаю читать статью.

«До «Есенина» госпожа Лушкевич управляла кухней в ресторане Льва Боровикова «Три кита», откуда, не так давно, ушла, и, если верить слухам, с грандиозным скандалом. Чему, по секрету, мы склонны верить. Не ясно, что связывает госпожу Лушкевич с двумя рестораторами, но мы будем следить за развитием событий.»

Статья заканчивается новой порцией снимков. Мы с Марком рука об руку идём к сцене. Марк обнимает меня, кружа в танце. Марк, улыбаясь, уводит меня с танцпола.

Черт! Черт, черт, черт. О чем я только думала, когда решила пойти работать к Михельсону? Ну почему я такая идиотка? Разве так сложно было держаться подальше от бывшего, который не способен хотя бы день не волочиться за новой юбкой?

Сжав стакан из под кофе, я откинулась на спинку лавки и проглотила стон разочарования. Вместо того, чтобы привнести в свою жизнь спокойствие, баланс и гармонию, я умудрилась впустить в нее Михельсона вдобавок с кучей проблем, которые каждый раз идут с ним в комплекте. И что дальше делать я не представляю. Сегодняшний день показал, что Марк настроен на продолжение вчерашнего поцелуя. Вряд ли ему нужны отношения, конечно, но сдаваться, судя по всему, он не намерен. И если моего отказа в кабинете ему было не достаточно, то скоро последуют очередные действия с его стороны. Вот же влипла.

Просидев в сквере еще с полчаса и ругая себя последними словами, я возвращаюсь в «Есенин». Кухня готовится к вечернему наплыву посетителей, и я решаю дождаться часа пик, чтобы понять хватит ли рук, или мне нужно будет подключиться к работе. Отправив Теме сообщение, о том, что задержусь, я выхожу в зал и оглядываюсь. Почти все столы оказываются заняты. Люди улыбаются, общаются и кажутся счастливыми. Эта атмосфера вдохновляет меня. Мне нравится быть причастной с чужому счастью и быть отчасти причиной его. Осмотрев полный зал, я возвращаюсь на кухню, чтобы встать на раздачу, а Андрея отправить в горячий цех. С су-шефом мне повезло, да и вообще команда в «Есенине» оказалось слаженная и сильная. Работа кипит, и я знаю — я на своем месте.

Отстояв вечернюю посадку, я, наконец, собираюсь домой. Уже в машине я достаю телефон, чтобы проверить сообщения. Около десятка из них оказывается от Верки.

«Я так и знала, что ты снова вляпаешься в Михельсона»

«Скажи мне, что между вами ничего не было!»

«Ты видела Боровикова?»

«Ну и как он?»

«Не Лев»

«Ты с ним переспала?»

«Если это так, то потом не вздумай мне жаловаться! Я не буду снова собирать тебя по частям!»

«Я у тебя в ЧС?»

«Ты забыла как больно тебе было в прошлый раз???»

«Перезвони мне!!!»

Не думала, что парочка фотографий в интернете способны поставить с ног на голову всю мою жизнь. Тяжело вздохнув, я подключаю айфон к машине и набираю Верин номер. Пока я слушаю гудки, Порш плавно выруливает с парковки. Вера, на удивление, отвечает не сразу.

— Если ты мне сейчас скажешь, что между вами что-то было, то ты мне больше не подруга.

— Вер…

— Я говорю тебе на полном серьезе. Но только не вздумай мне врать. Михельсон вился вокруг тебя весь вечер, и я не поверю, что ты смогла устоять перед его очарованием. Ты же с самого начала напрашивалась на неприятности!

— Ну…

— Шикарный, богатый, сексуальный, красивый. В постели стал лучше за это время? Или ты еще не успела проверить?

— Вера!

Мои попытки вставить хоть слово в словесный поток подруги не увенчаются успехом.