– Ну, знаешь, – процедила я. – Прикажи остановить машину. В таком тоне разговаривать я с тобой не собираюсь. Посмотрим, кто кому и где нужен.

– Ты никуда не пойдёшь, – выговорил он жёстко, даже не подумав дать распоряжение.

Я вскинула голову. Он всегда был тем ещё мерзавцем: амбициозным, упёртым, идущим к цели, если это нужно, по головам. Выходя замуж, я знала, что он не принц на белом коне. Но даже представить не могла, насколько он может быть безжалостным.

– Заключим сделку, – наконец перешёл он к делу. По тому, как изменился его голос, мне стало ясно: прелюдия закончилась. – Я подумаю, что можно сделать, чтобы оставить центр там, где он есть.

– И что же я должна сделать взамен? – спросила я сухо. – Рассказать о твоих подвигах? Или неземном благородстве? Может, подобрать невесту с учётом предпочтений в постели? Что?!

– Вернуться ко мне.

– Что?! – я так и поперхнулась воздухом. – Вернуться к тебе?!

– Да.

Я тихонько засмеялась. Недоверчиво, нервно. Женя смотрел на меня. На лице его не дрогнул ни один мускул.

– Это ты сейчас серьёзно? Нет… – я качнула головой, всё ещё не уверенная, что поняла его правильно. Либо у меня что-то с восприятием, либо мой бывший муж спятил. – Ты серьёзно думаешь, что после всего я вернусь к тебе?

– У тебя нет выбора, – сказал, как отрезал. Если он и раньше был самоуверенным, теперь эта самоуверенность не знала границ.

Мы ехали по узкой улице. В окне за спиной бывшего мужа время от времени мелькали люди, почти осыпавшиеся кустарники и деревья. Магазинчики, дома, снова люди и деревья. А я смотрела на Женю и понимала: он прошлое, которого я больше не хочу. Я должна строить свою жизнь, должна, чёрт подери, пойти на свидание с этим… как его… С хоккеистом, неожиданно решившим, что родина ему милее выгодных контрактов. Должна забрать сына и расспросить его, как прошёл день. И точно не должна идти на поводу у этого сукина сына.

– Выбор у меня есть, – сказала я так, чтобы до него дошло, что я тоже не собираюсь шутить. – Посмотрим, кто кого. А сейчас останови машину. У меня нет на тебя времени.

– Что, дома сильно ждут?

– Именно.

Губы его искривились. Он окинул меня взглядом и дал знак водителю. Машина прижалась к обочине, затем остановилась. Я дёрнула дверцу, собираясь выйти, но та оказалась заблокирована. Я развернулась к бывшему мужу.

– Выпусти меня, – процедила я, едва сдерживая злость.

– Ты вернёшься ко мне, – он вдруг оказался рядом. Сжал мой подбородок.

Я дёрнулась назад от неожиданности, впечаталась спиной в дверцу. Женя обманчиво ласково погладил меня по подбородку. Губы его опять искривились.

Спину вдруг обдало прохладой. Я запоздало осознала, что дверь открылась. Как не вывалилась прямо на дорогу, сама не знаю. Я отпрянула от бывшего мужа и, только оказавшись на улице, смогла сделать вдох. Закрывать внедорожник Женя не спешил. Глаза его вдруг превратились в щёлки – всего на секунду, но меня как парализовало.

– Выбора у тебя нет, Настя. – Тихий голос заглушил все остальные звуки. – Тебе придётся вернуться, хочешь ты этого или нет.

– С какой стати?! – выкрикнула я.

Я хотела сама захлопнуть дверцу, предварительно напомнив ему, куда он может идти, но тут услышала:

– Потому что ты всё ещё моя жена.

Настя

– Спасибо, – поблагодарила я воспитательницу, подкрепив благодарность наличными. – Вы меня, как всегда, спасли.

Женщина кивнула, улыбнулась Никитке и, попрощавшись с ним до завтра, пошла к выходу с детской площадки.

Я присела на лавочку напротив сына. Понятия не имею, что бы я делала, если бы воспитательница из детского сада не согласилась в частном порядке задерживаться с ним после работы. Возможности нанять хорошую няню у меня не было, а после неудачного опыта с одной из тех, что выкладывали частные объявления, доверять Никитку кому бы то ни было я боялась.

– Почему всех забирают раньше меня? – обиженно спросил сын. – Мам, всех всегда забирают раньше. И тётя Вера гуляет только со мной.

– Потому что ты у меня самый мужественный и самый самостоятельный из всех, – ответила я с улыбкой, хотя у самой сжалось сердце.

Так и правда не могло продолжаться. Это было понятно уже давно. Сын тренера: у Никиты не было выбора, кроме как пойти по моим стопам. По крайней мере, поначалу. О выборе, которого фактически не было у меня самой, я пока предпочитала не думать.

Чёрный внедорожник уехал раньше, чем я успела полностью осознать смысл слов бывшего мужа. Или не бывшего, теперь уже уверенности в том, что наша история кончилась, у меня не было. Прежде, чем захлопнуть дверцу, Женя бросил короткое «увидимся, Золушка». И всё. Увидимся, я даже не сомневалась. Его взгляд не оставлял надежды на другое.

Вздохнув, я поднялась и протянула сыну ладонь.

– Пойдём домой? Нагулялся, голодный, наверное?

– Я в саду поужинал, – сын вложил свою крохотную ручку в мою. – Тётя Вера мне вместо одной две котлеты дала, и я всё съел.

– Молодец какой, – теперь уже искренне улыбнулась я.

В свои четыре сын был самым рослым мальчиком в группе. В отца. От меня ему достался цвет глаз и волос. Смуглый блондин с ярко-голубыми глазами, он был любимчиком воспитателей даже несмотря на упрямство и непростой характер. А чего можно было ожидать от сына мужчины, в тридцать два года занявшего кресло мэра столицы, мужчины, подминавшего под себя всех, всё и вся?

– Никит, давай купим тебе коньки? – зашла я издалека. – Тогда я смогу иногда брать тебя с собой на работу.

Сын задрал голову и посмотрел на меня с недетской подозрительностью, словно почуял подвох.

– Я не хочу коньки.

– Почему?

– Не хочу, – буркнул он и попробовал выдернуть руку.

Отлично! Не зря говорят, что настроение у весов может измениться в один момент. Всегда относящаяся к гороскопам со скептицизмом, я, глядя на сына, начинала задумываться о том, что, может быть, зря. Но всё это было неважно по сравнению с обрушившимся на меня пониманием: никакого документального подтверждения, что наш с Женей брак расторгнут, нет.

Пять лет назад я поставила подпись на подсунутых им бумагах, разорвав для себя все связывающие нас нити. Ушла, не оглядываясь назад. И всё. При его возможностях закончить дело для Жени ничего не стоило. И я не сомневалась, что он это сделал. К чему мне было свидетельство о расторжении брака, если замуж выходить я не собиралась?

– Мы купим тебе коньки, – сказала я твёрдо. Никита сычом глянул на меня из-под золотисто-коричневых бровок. Упрямо сжал губы. – Дай руку, – потребовала я. – И прекрати показывать мне свой характер. Я устала, Никит. Если тебе не нравится, что я забираю тебя последним, будешь ездить со мной на каток. Выбирай сам.

Я злилась на него, на саму себя, потому что выбор был так себе. Но мои родители жили на другом конце страны, а денег хватало только на то, чтобы каждый месяц выплачивать конский ипотечный взнос за нашу студию, так что ничего лучше предложить я не могла. Если центр снесут, я лишусь места. Если лишусь места…

– Мам! – резкий окрик сына привёл меня в чувства.

Никита дёрнул меня как раз в тот момент, когда я ступила на пешеходный переход, и в этот же момент в полуметре от меня пронеслась машина.

– Господи, – выдохнула я, осознав, что бы было, если бы не сын.

Я отошла от дороги, утянула его за собой и, не обращая внимания на людей вокруг, сжала плечики своего ребёнка. Притянула его к груди и закрыла глаза. Сердце всё ещё бешено колотилось, запоздалый страх подступил тошнотой к горлу, на глаза навернулись слёзы.

– Мам, мне больно, – сын стал выворачиваться.

Я только немного разжала руки, поняв, что стиснула его слишком сильно. Мой маленький мужчина. Моя опора, мой жизненный двигатель. Сам того не понимая, он столько раз спасал меня: от безысходности, от отчаяния, от пустоты.

– Видишь, как бывает, когда не смотришь по сторонам, – выдавила я, посмотрев ему в лицо. – Поэтому я тебе всегда говорю, чтобы ты был внимательным.