"Не воробей, и на том спасибо", - заключил он. Аркадий Иванович не признавал воробьёв.

  И вот, слегка ободрившись, он направился к освободившейся, почти совершенной для него лавочке. Усевшись, Аркадий Иванович вздохнул - уже не от печали, а от милого ногам облегчения.

  "Опаньки!" - через мгновение удивился он, осознав, что уселся на "что-то".

  "Что-то" оказалось журналом.

  "Женщина! Вы тут забыли..." - хотел было окликнуть Аркадий Иванович красный беретик, но любопытство подсказало ему повременить с этой затеей и сперва взглянуть на журнал.

  На обложке журнала Аркадий Иванович рассмотрел белое, пушистое перо, а над пером тоже белые, прописью буквы - на матово-оранжевом фоне, составляющие два интригующих слова: "Литература сегодня". Увидев заглавие, Аркадий Иванович тотчас задумался: поступить по совести - и вернуть журнал женщине, или по сердцу - и заглянуть в его содержание.

  Всё, что было связано с литературой, всегда пробуждало в Аркадии Ивановиче жгучий интерес; слово "литература" означало для него "художественная литература", ему и в голову не могло прийти, что кто-то под этим словом может подразумевать какую-либо другую литературу. Этот жгучий интерес пробудился в нём и сейчас, и соблазнил его.

  "Быть может, она вовсе этот журнал не забыла, а оставила его здесь намерено, потому что он ей неинтересен, а может, он вообще принадлежит кому-то другому, а она, как и я, сама его здесь обнаружила..." - пытался договориться со своей совестью Аркадий Иванович.

  Необходимость договариваться с совестью возникла у Аркадия Ивановича оттого, что у него было твёрдое убеждение, состоявшее в том, что брать чужое - это плохо; однако другое убеждение, гласившее, что читать - это хорошо, оказалось твёрже, так что зашевелившуюся совесть удалось смирить. К тому же, пока Аркадий Иванович раздумывал над тем, как ему поступить, женщина в красном беретике уже перешла дорогу и была далеко - докричаться до неё не представлялось возможным, а бегать Аркадий Иванович не умел; а если б даже и умел, то всё равно бы не побежал, так как устал жутко.

  И он забыл о женщине в красном беретике.

  Журнал, прельстивший Аркадия Ивановича, оказался изданием ежемесячным, довольно увесистым (бумага плотная, чересчур белая; шрифт - мелкий до неприличия, блеклый) и состоял из рассказов современных авторов-любителей. Аркадий Иванович, узнав, что в журнале рассказы, да ещё и любительские, нахмурился, отвёл взгляд от страницы, озаглавленной "Содержание", поразмыслил несколько секунд и сказал себе: "Всё-таки бело-коричневый голубь, как ни крути, а голубь. Будем довольствоваться малым".

  И принялся читать.

  III

  Иннокентий Лёв - Она

  Юра был мечтательной, поэтичной натурой, почти как главный герой "Белых ночей" Достоевского; за свои девятнадцать лет жизни он влюблялся так много раз, что если бы кто взялся писать о его сердечных переживаниях книгу, то вышла бы целая эпопея.

  Внешностью Юра обладал непримечательной: средний рост, тёмные волосы, в меру худой; о таких, как он, говорят, как правило, так: обычная внешность. Сам Юра считал себя страшненьким, но с симпатичной душой.

  Влюблялся же Юра в совершенно разных, ничего общего между собой не имеющих, девушек. В прошлом году ему довелось быть воздыхателем рыжеволосой продавщицы из продовольственного магазина - с веснушчатым личиком и белыми, тонкими ручками; высокой, полногрудой брюнетки с физико-математического факультета (сам Юра учился на филологическом - русский язык и литература); и низенькой, спортивного телосложения шатенки, пробегающей у него под окнами по утрам. Ни с одной из них он, робкий до дрожи, не смог познакомиться.

  Увлечение его той или иной девушкой проходило само по себе - как-то вдруг и всегда поутру: Юра просыпался и как будто выздоравливал, - он ловил себя на мысли, что "та, с бледно-розовыми губами" или "эта, с густой, русой косой" за всю ночь ему не приснилась ни разу, и ещё вчера волнующее его чувство исчезало бесследно, любовные фантазии таяли, и вновь одинокая душа обращалась в сладостное ожидание - ожидание новой, необыкновенной, вечной любви.

  В этом году Юра влюбился только однажды. Это случилось в конце октября, он увидел её на концерте в консерватории, где побывал в своей жизни впервые: как-то раз, во время прогулки по городу (Юра, как все мечтатели, любил гулять), ему попалась на глаза афиша, приглашающая всех желающих посетить концерт вокальной музыки: "Русские романсы в исполнении студентов консерватории".

  Юра считал себя "романтиком до глубины души". Объяснить, что в его понимании значит "романтик", ещё и до глубины души, он, однако, не мог. Ему просто нравилось думать так. Романсами Юра никогда не интересовался и совсем их не слушал, но посчитав, что ему, как романтику, должно понравиться, он принял решение концерт посетить.