- Туда, - неопределённо ответила я.

- Никакого туда. Мы уже скоро поедем дальше, и терять тебя в Сантэндре в мои планы не входит. Здесь тебе не Будапешт. Уедем и уже не вернёмся.

- Да и не возвращайся, - словно капризный маленький ребёнок, буркнула я.

Прекрасно осознавала, что веду себя нелепо, но волна возмущения, поднявшаяся во мне, билась об известняковые берега моего утёса самообладания. А известняк, как известно, размывается очень легко. Вот и моя сдержанность рушилась. Оседала пластами. Хотелось высказать Нику всё, что вертелось на языке.

- Так… – Он взял меня за плечи и отстранил от себя, чтобы заглянуть в лицо. – Что с тобой, Эмми.

- Со мной всё хорошо. Вот сейчас корзинку на голову нацеплю и точно сойду за местную сумасшедшую. И вообще всё отлично будет, - не смотря на него, пробубнила я.

- Ой, ты злишься что ли? – удивлённым тоном поинтересовался Ник.

- Нет, не злюсь.

В действительности мне было очень обидно, но злости на Ника не было. Он занимался тем, чем занимался всегда – своей привычной работой. Развлекал народ. Так уж вышло, что в этот раз за мой счёт

- В любом случае, Эмми, ты преувеличиваешь значение произошедшего. Это всего лишь шутка.

- Нет, - отрезала я. – Мы вчера, вроде, откровенно говорили. Мог бы понять, я не хочу, чтобы меня выставляли на посмешище. Итак постоянно попадаю в нелепые ситуации. Поверь, мне этого хватает, - с горестным вздохом закончила я.

- Тебе надо научиться смеяться над собой, - возразил мне Ник.

- Может быть, - вскинула я подбородок. – Может быть, и надо. Может быть, я и научусь. Но тогда над собой буду смеяться только я. А сейчас, будь добр, не ставь меня в ситуации, в которых надо мной будет ржать вся наша группа.

- Ты слишком болезненно реагируешь.

- Нет, - стояла я на своём, а перед глазами проплывали лица ухмыляющихся девиц, которые наслаждались каждой секундой моего позора.

– Я такая, какая есть.

Пришлось вовремя прикусить язык, чтобы не сказать, что если он не может принять меня с этим небольшим изъяном, то и смысла продолжать дальнейшее общение не было.

Я знала, что не изменюсь. Я была такой с детства. Маленькой неловкой девочкой, потом девушкой, притягивающей нелепости и случайности. И смеяться над собой и ситуацией я не умела, и навряд ли научусь, раз за столько лет ничего не изменилось.

Правда вот сама мысль – прекратить близкое общение с Ником была какой-то горькой и неприятной.

Так что я стояла и гоняла мысли по кругу. В голове царил полнейший сумбур.Затем развернулась и шмыгнула из переулка, пока не передумала, но голос Ника остановил меня на полпути.

- Милая, автобус в другой стороне.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я сменила курс, но Ник опять поймал меня за руку и вернул в переулок. А потом, видимо, подумал, что стоит ему разрешить мои метания своим способом.

Секундой позже я была прижата к холодной стене здания, а ладони Ника опустились мне на задницу, чтобы подхватить и посадить ему на талию.

- Вот так, - подмигнул он и наклонил голову, чтобы поцелуем прогнать все лишние мысли из моей головы.

Языком настойчиво провёл по моим губам и скользнул глубже, чтобы пробудить во мне более приятные воспоминания, о минувшей ночи, например.

И это ему удалось.Я тихонько застонала Нику в рот, когда наши языки встретились, а его тело впечатало меня в стену так, что я совершенно чётко почувствовала твёрдость в его джинсах, уткнувшуюся мне между ног.

- Вчера забыл уточнить, кстати, - произнёс Ник между поцелуями. - Я не сплю с девушками на первом свидании, - выдохнул он мне в ухо.

- Только на втором, - добил он меня своим обещанием.‍

Нет, не пойду, - решила я, - а то ещё задремлет и приляжет на что-нибудь по соседству. На мои коленки, например. Такой удачи я не желала. Поэтому снова устроилась рядом с Ником.

Несмотря на его заверения, что я всё преувеличиваю, мне казалось, что половина автобуса обсуждает случай в лавке и до сих пор потешается надо мной. Конечно, мысль была из разряда бредовых. Однако…

Те две девицы, похихикивая, посматривали то на Ника, то на меня. И если на него – призывно и завлекательно, то на меня с каким-то раздражением и превосходством.

Хотя я не была великим чтецом лиц и мыслей, поэтому и ошибаться могла.

Склонив блондинистые головы друг к другу, они о чём-то зашушукались, и я отвернулась, более не желая становиться объектом их без сомнения язвительных бесед.

Николас отвёл официальную часть экскурсии, нам предстояла долгая дорога до отеля. Утром следующего дня был запланирован выезд на термальный курорт, и чтобы завтра не проводить полдня в дороге, сегодня мы авансом отматывали километры на трассе.

- Отдохни, - шепнул мне Ник, когда стало смеркаться.

Салон автобуса залила тихая мелодия какого-то современного венгерского композитора, который теперь писал саундтреки к голливудским блокбастерам. Пейзаж за окном окутал туман, из-за затянувших небо туч, словно призрачный спутник бродяг, выглядывал месяц. И под эту мелодию я почувствовала себя героиней эпического кино, мчавшейся сквозь ночь и непогоду к своей цели.

К мягкой комфортной кровати, которую ей предстояло разделить с непомерно сексуальным и чертовски привлекательным местным красавцем, чьи обещания рефреном звучали у неё в голове.

«Я не сплю с девушками на первом свидании… только на втором…»

Интересно, сегодняшние обжимания в проулке засчитываются вторым свиданием?

Поёрзав на сидении, тщетно выискивая комфортное положение тела, я сдалась и… пристроила голову на плече Ника. Он, кажется, вовсе не возражал. Взял меня за руку и, перевернув ладонью вверх, принялся выводить круги и чертить таинственные знаки пальцами в такт звучавшей мелодии. Кожа чуть ли не заискрила под его прикосновениями.

- Ммм… - протянула я. – Какая потусторонняя мелодия. Это из какого-то фильма про Гарри Гудини.

- А ты знаешь, что Гудини был венгром? – тут же подхватил Николас.

- Пфф… - фыркнула я. – Тебя послушать, так в каждом втором на этой земле течёт венгерская кровь. И вообще, у вас тут колыбель человечества.

Мой прекрасный гид тихо рассмеялся на этот возмущённый комментарий.

Нет, патриотичность – это, конечно, похвально, но, судя по рассказам Ника, она у него чуть ли не зашкаливала.

- Гудини родился и вырос в Будапеште.

- Гудини родился и вырос в Висконсине, насколько я помню, - поправила я. – Так что он американец.

- Ого, - выдохнул Ник. – Кажется, кто-то хочет скрестить флаги. А вы, мисс Финли, воинственная особа.

Никак не могла сдержаться и не припомнить ему этот фокус, обида так до конца и не улеглась. Но Ник предпочёл отшутиться, а не успокаивать или извиняться.

- Наденешь вечером для меня?

Хихикнув, я попыталась забрать у него свою ладонь, но он быстро вернул мою руку на место.

Почему-то уже и обижаться перехотелось, настолько комичной была представленная мной сцена.

- Так вот, что я хотел сказать, Гарри Гудини родился и вырос в Будапеште. У нас здесь даже и квартира-музей имеется. Просто он не особо любил афишировать свою биографию.

- Таинственность и всё такое, да? – зевнула я.

- Вот именно, он ведь был истинным противником медиумов и спиритуалистов. Зачем всяким шарлатанам, на борьбу с ремеслом которых он потратил большую часть своей жизни, лишние личные данные о нём?

Честно говоря, я не была большим знатоком Гудини, вся информация, которой владела, была почерпнута из фильмов и развлекательных передач.

- Хм? Точно шарлатанам? Он там что-то доказал в итоге?

- Ну… посмертно уж точно доказал.

- Это как? – удивилась я.

- Они с женой договорились о неких десяти словах-подсказках, которые укажут, что дух его после смерти явился для связи. Каждый год в канун Дня Всех Святых миссис Гудини собирала согласных на эксперимент медиумов, ставила на кружевную салфеточку фотографию мужа и свечку перед ней и устраивала сеансы связи. Ожидая, что пламя свечи укажет на возвращение её дражайшего Гарри. Но никто из приглашённых медиумов так и не назвал ни одного реального слова из их того совместного списка.