Тогда я еще не знала, что моя красота очень скоро не спасет, а напротив, уничтожит меня, будет медленно подтачивать изнутри. И никто, кроме меня самой, не увидит пепла от сжигавшего меня огня, не услышит моих стенаний.

* * *

Cобытия в нашем доме разворачивались стремительно. Всегда отличавшаяся своим независимым и сильным, напористым характером, теперь я была потеряна, не представляла себе что делать дальше. Я остолбенела, словно увидела призрак, привидение. Даже крики Гюльджахан, ее мольбы – и те не подействовали на меня так сильно. Словно это все должно было произойти, а я должна была это созерцать…

Пришла я в себя лишь тогда, когда армянский офицер учинивший все это зверство, позвал трех других солдат и велел им обыскать дом. Пока двое были заняты обыском, один из офицеров показал на меня с сестрой и что-то сказал им по армянски отдал какой-то приказ. Судя по его мимике, он велел куда-то нас отвезти. Показав на меня, офицер добавил еще что-то. Я и представить не могла, что после часто буду сталкиваться с этим лейтенантом. Я все еще надеялась на чью-то помощь. Поэтому не могла ничего возразить, когда армяне увозили нас. Я склонила голову перед своей судьбой, смирилась ней. Я не проронила ни слезинки, стояла как окаменевшая. Гюльджахан напротив, рыдала, металась между маминым телом и лежавшим в крови Кянаном, А офицеры, застегивая свои ремни, издевательски смеялись, словно успокоившись после всего содеянного…

Один из офицеров, тостопузый, с типичным армянским носом-кажется он был старше того, который показал на меня – сильно разозлился на Гюльджахан. Даже навел на нее автомат. Однако первый офицер снова сказал что-то по армянски. И громко захохотав, тот опустил автомат. Подталкивая в спину, солдат вывел нас из дома. Гюльджахан сотротивляляась, и они вышвырнули ее из дома, ударив дулом автомата. Только тут я наконец ясно поняла, что должна защитить сестру, что я нужна ей. Я подняла Гюльджахан, упавшую лицом на ступеньки, прижала к себе. Нас так и выволокли из дома… Из того самого дома, который мы только начали обживать, и с которым едва успели сродниться. Выволокли босыми, полураздетыми…

В ту ночь я подумала, что сам Аллах отвернулся от нас. И не только от нас – от самой природы. Сопровождавший нас солдат знал азербайджанский язык, и постоянно повторял: «Вам и этого мало. Вы еще увидите что сделает с вами Сафарян. Хорошо что у вас есть красота, иначе вас тоже отправили бы в ад. Благодарите вашего мусульманского Аллаха».

Услышав эти слова, я впервые в жизни подумала о том, что моя красота может помочь мне именно таким способом. И я возненавидела свою красоту, которой когда-то гордилась. Ту самую красоту, которая со временем должна была спасти меня.

5.

ДЕНЬ, КОГДА НАШЕЛСЯ ДНЕВНИК

Гудратов читал совершенно не замечая, как летит время, и вдруг понял что прочитал всю тетрадь до конца. Он включил дисплей телефона, посмотрел на часы. Было около шести утра. Значит у него оставалось всего два часа для сна. Однако ни уснуть, отдалившись от своих мыслей, ни разобраться в мучивших его подозрениях он так и не смог. Усталый, он вдруг осознал, что читает эту тетрадь во второй раз. Первый раз прочитал сразу же, как только она попала ему в руки, и вот теперь…

Отдельные страницы дневника, написанного Айтекин, девушкой взятой в заложники, опытный оперативник читал и раньше по несколько раз. Но после мероприятия в университете в связи с 19 годовщиной трагедии в Ходжалы все написанное в этой тетради тянуло его к себе, подталкивало к раскрытию какой-то неведомой, и очень загадочной истории. Гудратов интуитивно ощущал это. Сомнений, подозрений становилось все больше, и он все больше хотел довериться своим чувствам. И сейчас, смертельно усталый, он почему-то начал укорять сам себя. Ведь пока кто-то, следуя следами надежд, пытался обрести свободу, воссоединиться со своей любовью, Гудратов бился над своими подозрениями. Хорошо ли это? Да, да! Он как всегда рассуждал предельно четко и логично. Быть начеку в самых обычных ситуациях во имя интересов государства и безопасности страны было предписано ему самой судьбой. Это был его священный долг.

Он вновь открыл тетрадь, которую положил на стол, закончив чтение. Открыл ее на последних страницах, пробежал глазами строчки. Его внимание было полностью приковано к тем самым загадочным, необъяснимым строкам. Страницы, написанные в конце дневника Айтекин, заставляли Гудратова серьезнее, глубже подумать о том самом преподавателе университета, Рамиле.

Работая в прежнем отделе, опытный оперативник Гудратов не раз получал сложные задания от своего начальника, генерал-майора Камиля Азимова. Эти задания не уступали друг другу ни по степени сложности, ни по степени опасности. Однако после перевода в секретный отдел подобных заданий стало меньше. У Гудратова появилось больше свободного времени, и теперь, переборов все свои сомнения он был готов на все, чтобы раскрыть истинную суть тех событий. Если он не ошибался, то в Армении готовился план,согласно которому подосланные в Баку подрывные силы должны были выполнить здесь какое-то очень серьезное задание. И выполнение этого задания, независимо от его масштабов, могло представлять серьезную опасность для страны. Чисто по человечески, Гудратову было очень тяжело поверить в прочитанное. Из записей в тетради можно было сделать один вывод – Айтекин не могла этого сделать, да и не сделала бы… Ведь она была азербайджанкой, и безумно любила и свою родину, и частичку этой родины – Рамиля. Как же могла она согласиться, пойти на это? Судя по тетрадке, она была умна, и могла найти другие пути, чтобы спастись самой и спасать других!?

Гудратов почувствовал, что полностью вымотан. Даже чай, всегда прояснявший голову, не помогал. Поэтому, выключив свет, Гудратов зажег очередную сигарету и спустился во двор. Он надеялся, что немного прогулявшись на воздухе, сможет поспать. Но тут ему почему то вспомнился тот самый старик Вася, сторож ресторана во Франции, передавший ему дневник Айтекин. Усталый после бессонной ночи, Гудратов невольно выругался… Луна, словно желая убедиться в том, что это произнес действительно он, выглянула из-за облаков, и залила мягким светом все вокруг. Замедлив шаг, Гудратов присел на скамью около дерева. Наверное вспоминал тот самый день, когда ему передали дневник.

* * *

Это произошло в прошлом году, когда Гудратов был во Франции. Возможно в то время Гудратов назвал бы это случайностью. Теперь, же опытный оперативник был уверен, что передача дневника была спланирована заранее. Тайный агент секретного отдела смог это уточнить примерно через полгода. Тем не менее, Гудратов и теперь не мог до конца разобраться в своих сомнениях, прийти к определенному выводу. Безусловно, все указанное в конце тетради нужно было расследовать. Возможно, эта операция, основанная на личном мнении Гудратова была обречена на провал. И он напрасно потерял бы и время и нервы. Получив тетрадь, Гудратов сразу же по приезде в Баку доложил о происшедшем своему начальнику. И даже получил специальное задание связанное с этим случаем. Однако проведенное расследование зашло в тупик, и расследование было приостановлено.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.