Но разубеждать её значило бы сильно упасть в её глазах. Не сейчас. Может быть, я расскажу ей позже.

Глянув на часы на стене, я стал подниматься.

– Мне уже пора, Полина. Номер телефона я тебе дал, если вспомнишь что-то ещё, позвони.

Внутри меня всё противилось уходу, не желая расставаться с теплом уютной квартиры и с её, тоже какой-то тёплой и уютной, хозяйкой.

Но надо работать. Надо поскорее закрыть это дело, снять все подозрения с Полины, и тогда я смогу позвонить ей просто так. Её номер у меня есть.

Она тоже встала, провожая меня в прихожую.

– Куда ты пойдешь?

Я заглянул в телефон.

– Петр прислал мне адреса родителей Светланы и её брата, Максима, который теперь в розыске. Нужно всех опросить.

– Значит, ты помогаешь полиции? – задумчиво протянула Полина, стоя в дверном проёме и глядя, как я завязываю шнурки на ботинках.

– Да, можно сказать и так. Ко мне обращаются, если преступление связано с магией.

– Разве в полиции нет своих специалистов?

– Очень мало. Зарплаты не те. Им дешевле привлекать консультантов вроде меня.

– Почему дешевле?

Я накинул куртку.

– Потому что мне приличные деньги платит Дима, а для полиции моя помощь ничего не стоит.

– Твой Дима благотворительностью занимается? – фыркнула Полина.

– Иногда да, но чаще – просит об ответной услуге.

– Нарушает закон?

– Разные мелочи, – объяснил я. – Например, удостоверение, которым я перед всеми щеголяю. Часто мы разыскиваем артефакты, и нужны пропуски на закрытую территорию, планы объектов или допуск к полицейским документам и уликам.

Полина молчала, а я уже застегнул молнию на куртке и приготовился к встрече с питерской сыростью.

– Можно мне пойти с тобой?

Я в удивлении поднял на неё взгляд.

– Зачем? Будет максимально скучно. Обычный сбор информации. Да и врач сказал, что тебе нужно отдыхать.

Что-то блеснуло в ведьминских глазах.

– Знаешь, Паша, в мире существует и другая магия. Тонкие связи между событиями и людьми. По какой-то причине я всё время оказываюсь на месте преступления. И теперь я словно связана невидимой нитью с этим делом. Я бы хотела помочь тебе разобраться.

Прежде чем ответить, я сделал вид, что проверяю что-то в телефоне. Её слова только подтвердили то, что чувствовал я сам. Но с точки зрения логики, это максимально глупо.

«А может, и нет», – шепнул внутренний голос. – «Если она в самом деле связана с преступником, то стоит быть к ней поближе. Так ты сможешь увидеть странности в её поведении или заметишь, если ей снова будет угрожать опасность».

– Хорошо, – кивнул я. – Но собирайся быстрее.

Насчет скуки Паша оказался прав лишь наполовину. Мы долго и муторно добирались на другой конец города к родителям Светланы. С дуру поехали на такси и почти час простояли в пробке из-за какого-то ремонта. Зато мы успели обсудить тысячу вещей: от последней части «Матрицы», недавно вышедшей в кино, до обожаемой мною пиццы с ананасами.

– Ты серьёзно? Любишь квиддич? – поразилась я, даже брови недоверчиво поползли вверх.

Наша машина в это время плавно скользила по мосту Александра Невского.

Паша пожал плечами.

– А чем он хуже футбола?

– Спорт, перекочевавший из детской книжки? Где взрослые люди летают на метлах и рядятся непонятно во что? Я бы нашла лучшее применение для их магического дара.

– А я поклонник автора, – говорил Паша с таким видом, точно издевается надо мной. – Она создала целый мир, который даже вышел за пределы книг и стал частью реальности!

– Она создала куцый мир, где волшебники владеют одним обобщенным видом магии. Да ещё и в развитии ушли не дальше Средневековья.

По какой-то причине мне нравилось спорить с Пашей. При разговоре он чуть наклонялся ко мне и смешно морщил нос, выражая несогласие.

– А заклинания на латыни? – продолжала я.

– А что не так с заклинаниями?

– Магия – такая же часть тебя, как руки, ноги или уши! Ну ты же не приказываешь своему носу: «Нюхай!»! Да ещё и на другом языке!

Паша выпучил глаза от такого сравнения, а потом расхохотался. Смех у него был такой открытый и заразительный, что я тоже, не удержавшись, прыснула.

Но вскоре мы прибыли на место, и веселье закончилось.

Беседа с безутешными родителями вышла вялой и очень грустной. Светлана давно жила одна и мало с ними общалась. У неё был собственный бьюти-салон и перспективный парень Денис. О последних знакомствах ни отец, ни мать ничего не знали.

У Светланы были младшие брат и сестра. Про Максима чета Гольц говорила неохотно, и Паша выпытал у них, что с сыном они не особенно ладили. Он с отличием окончил университет, но вместо того, чтобы строить карьеру юриста, ударился в оккультные науки. Родители утверждали, что дара у него нет, но он увлекся артефактами и даже какими-то веществами. К нему приходили странные люди, а деньги он зарабатывал непонятными ритуалами. Это и стало основой конфликта. После очередного скандала он съехал на собственное жилье, и с тех пор родители его не видели. Но парень общался со Светланой, иногда она помогала ему деньгами. И он никогда, никогда не мог бы сделать ей ничего плохого. Всё это чудовищная ошибка!

В какой-то момент мне удалось ненавязчиво взять мать Светланы за руку, будто бы выражая поддержку. И я отчетливо увидела похороны и её, рыдающую над двумя свежими могилами…

Напоследок, они рассказали, что сестру Светланы зовут Катя, она студентка и учится на факультете компьютерной безопасности.

Когда мы вышли из длинной многоэтажки, уже стемнело. Судя по адресу Максима, нам предстояло ехать обратно в центр.

– Максим тоже погибнет или уже погиб, – сразу выдала я задумчивому Паше.

Он поглядел на меня, сжав губы. Я рассказала ему о том, что увидела в будущем Светиной матери.

– Что ты думаешь об этом?

– По-моему этот Максим перемудрил с веществами или артефактами, – процедил Паша.

– Но мы же имеем дело с магом, – возразила я. – А по утверждению родителей, Максим – не маг. Дар нельзя приобрести с помощью артефактов!

Он накинул капюшон, потому что с неба опять сыпались мелкие холодные капли.

– Зато с их помощью можно вляпаться в неприятности!

***

Артефакты – это предметы, наделённые магией. К примеру, Пашин ТИК – тоже артефакт, созданный инженерами-магами. А мой хрустальный шар – нет, потому что он использует природные свойства хрусталя придавать ясность мыслям.

Естественно, помещать в предметы чары могут только «внешники», а именно – артефакторы. Вообще возможности применения внешней магии куда шире, чем внутренней. Если внутреннюю можно развивать лишь в трех направлениях: лечение, провидение и внушение, то внешние проявления можно использовать практически в любой области.

Например, многие любители магических ударов и щитов (или компьютерных игр) становятся боевыми магами и служат в армии или охране.

Транспортники могут перемещать предметы и левитировать. Им цены нет на стройке или при погрузке.

Очистители отлично уничтожают мусор или преобразуют его во что-то полезное.

«Внешники» могут и филигранно подогнать детали механизма друг к другу, и устроить потрясающее цирковое шоу. Поэтому мне кажется, что их разделение весьма условно и больше зависит от образования, чем от врождённых способностей. Просто люди любят всё упрощать и классифицировать.

А с «внутряками» дело обстоит наоборот. Ещё в школе легко можно определить, какая грань дара у человека преобладает, остальные же так и остаются несущественным дополнением.

Магия артефактов ограничена, конечна и имеет выраженный металлический запах. Она может помочь мне исцелить человека, хотя в лечении я полный ноль, но ничто не сделает меня целителем.

Так же и никакой артефакт не сделал бы из Максима сильного внешнего мага…

Такие мысли проносились у меня в голове, когда около десяти вечера Паша позвонил в старый потёртый звонок с продавленной кнопкой. Мы стояли на лестнице перед одной из Питерских коммуналок. Достоевщина тут так и витала в воздухе вместе с запахом гречи и жареной куры. Обшарпанные угрюмые стены, мрачность тусклых лампочек, старческое дребезжание звонка. Где-то играла музыка, слышался топот и скрипы, но даже спустя десяток нажатий на кнопку нам так никто и не открыл.