– Постой! – воскликнул испугано царь, желая больше узнать о том, что по незнанию совершил.

Однако Прави уже не было на том месте, где она стояла. Исчезла прекрасная дева, будто в лучах солнца растворился тонкий образ ее.

Минуло два века, как людям позволили войти в Сумрачный Лес. Много воды утекло; много жизней пришло и ушло; многое в мире сломалось и починилось. Да и сам мир другой стал. Темнее, мрачнее. Открыл Яромир «дверь» в Лес заколдованный. Но не только люди входили в него. Жители Сумрачных земель тоже отныне свободно выходили из дома своего. Обманом навьи духи расползлись по миру людей. К местам своим они привязаны были, и не могли уйти сами. Только человек вывести мог их из темных пещер, топких болот и мертвых деревьев. На спине своей люди приносили в деревни вредную нечисть, в карманах глубоких, в сердцах своих да ушах, польстившихся речами сладкими.

А всё из-за жадности царской. Ведь шептал Яромиру голос лесной, что ничего не должно покинуть земель колдуна, после его пребывания в них. Но Висир обманул, а сам царь забыл наказ, поддался алчности. Взял яблоки молодильные, предложенные хитрым колдуном. И теперь приходилось Яромиру смотреть на дела рук своих.

Волшебные яблоки до сих пор жизнь держали в теле царском, раз от раза молодость возвращая ему. Последний остался плод у него чудесный, и берег он его, как зеницу ока. Страшно Яромиру мир покидать было. Думал он как бы еще яблок раздобыть. Покинул Благодар он свой и рядом с Лесом мрачным новый град возвел. Чудомиром назвал его. Ведь столько чудес, сколько творилось вблизи Сумрачных земель – нигде не сыскать было. Радовался царь, что яблоня волшебная теперь ближе к нему стала, да только, к жалости своей, не знал, как добраться пока до нее.

Никому ведь не говорил Яромир про дары волшебные колдуна. Дивились люди, как удается царю вдруг младым и прекрасным вновь становиться. Земля слухами полнилась да сплетнями. Разное говаривали про него, всякое думали. И то, что душу Яромир продал лесным богам; и что сделку с колдуном заключил; и даже что сам Висир вселился в тело царское и теперь правит людьми. Многое болтали, и про яблоки молодильные в том числе. Яромир ничего не отрицал, но и не подтверждал. Даже супружнице молодой неизвестно было, почему муж ее из седовласого старца вдруг добрым молодцем за одну ночь обратился. За всю долгую жизнь Яромира пятой женой она ему приходилась. А вот детей поменьше бог дал царю. Троих. И все сыновья.

Старшего, тридцати лет отроду, звали Святослав. Среднего, пятнадцатилетнего сына – Добрыней величали. А младшего, которому минуло лишь девять лет – Иваном нарекли.

Серьезный старший сын был, наследник трона царского, особняком всегда держался и в глупости братьев своих не ввязывался. Средний Добрыня учился славно, много знал да многое видел, но по течению плыл. Как в народе говорили, ни рыба, ни мясо царевич средний был. А вот младший – Иван вечно ввязывался в неприятности и на месте усидеть не мог.

– Ох, Ванька, ох и бедовый ты! Ну чего тебя к этому барану понесло? – ворчливо приговаривала грузная Марфа – главная кухарка царских палат – прикладывавшая вымоченную в вытяжке тряпку к шишке с рубцом на голове младшего царевича.

Иван сморщился весь, на изюм кислый став похожим. Щипало рану от снадобья кухарского, но мужественно терпел сын царский.

– Так яйцо золотое хотел получить.

– Яйцо? От барана-то? – даже компресс Марфа убрала, вот как удивилась, глазами огромными на мальчишку воззрившись. – Кто ж яйца у баранов получает? Золотые к тому же. Только ты, Ванька, наверное.

– Так Добрыня сказал! – обиженно шмыгнул Иван, понурив плечи.

– И что он тебе сказал? Добрыня твой?

– Сказал, что вранье всё про Курочку Рябу. Что не несут курицы никаких золотых яиц. Обычные только. А вот если яйцо под барана криворогого подложить, то на следующий день обычное яйцо в златое превратиться. Я и подложил… точнее, попытался под Борьку засунуть. А он – дурак такой, как вскочил, как погнался за мной да бодать начал. Еще и яйцо растоптал.

Залилась Марфа смехом звонким сразу.

– О-ой, Ванька, – смахнув слезу, протянула она. – Не Борька дурак, а ты. Ни куры, ни бараны, ни другая скотина в золото ничего не превращают. А будешь Добрыню слушать, до беды в следующий раз достукаешься. Доиграешься, Иван, батюшка твой прознает про твои шалости, закроет в комнате учебной. До самых усов там сидеть будешь.

Приуныл Ваня, прикручинился, печально голову опустив. Знал он, что Марфа правду говорит. Грозился уже отец под замок посадить да книжки скучные читать заставить.

– Так. А где ухват мой? Не вижу, – у печи вертелась Марфа, отдав тряпку царевичу. – Чугунок-то мне чем доставать?

Заглянула за печь кухарка, по углам всем прошлась. Не видно нигде ухвата было.

– Ох, что за напасть такая! – причитала она, всплескивая руками. – Ванька, а ну-ка, глазами своими зоркими поищи.

Невесело Ивану было, печально, но не помочь кухарке не мог. Заскользил взгляд ясноглазый по углам, стенам да утвари кухонной. Не видно ухвата никакого. Хотел уже царевич сказать, что пропал ухват-то, как на задвижке печной приметил гостя нежданного. Маленький юркий серый человечек со злыми золотистыми глазками, носом-пятачком и капельными острыми зубками. Смеялся он беззвучно, пряча за трубой что-то. Спрыгнул Ванька со скамьи и заглянул за угол печи, задрав голову. Ну да, стащил Прядильщик ухват Марфин.

– Так вот же он, ухват твой. Прошка утянул! – показывая пальцем за трубу, где торчал черенок обтесанный, прозвенел радостно Иван.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.