«Эх, ничто не ново под луной», – сокрушённо подумал я.

Вместо ответа, я решил действовать так, как действовали наши предки, а именно – переговоров с разбойниками не вести. Попытавшись сделать из Яра что-то вроде паутины, которая бы спеленала усача в кокон, тем самым обездвижив его до появления околоточного, я бросил паутину на усача.

Тот легко разрезал её своим Яром, как бритвой.

– Вашбродь, – сказал он, – я все эти трюки давно знаю, сил у меня ещё много, я просто не хочу тратить их на сложный поединок. Зашибу ещё тебя ненароком, тогда тут облавы будут, много моих друзей хороших пострадает.

– Ну это вряд ли, – улыбнулся я, – ты же чей-то бастард, откуда у тебя силы «зашибить» дворянина? Да, собственно, и откуда у бандита друзья?

– А это смотря чей бастард, – подмигнул усач, – у моей мамаши была ооочень знатная клиентура, пока она не потеряла товарный вид и не сдохла в нищете в этой дыре. А насчёт друзей, это верно, доверять никому нельзя.

Пока мы обменивались этими фразами, я принял решение напасть на него в открытую, сбросил щит и направил на него дождь из мелких частиц силы. Усач, будучи начеку, не растерялся и сформировал огромный кулак, который разбил основную массу частиц из моей атаки и прикрыл его. Всё это заняло меньше секунды. Этим же самым кулаком он ударил меня, вложив, видимо, всю доступную ему мощь.

Я снова успел выставить щит, но удар был такой силы, что меня отбросило метра на три. В полёте я интуитивно сформировал что-то вроде капсулы вокруг своего тела, которая защитила меня от порезов и царапин об асфальт и всякий острый мусор, валяющийся тут в изобилии.

Слегка оглушённый, я вскочил и увидел, что усач скрывается в переулке. В ярости, я взлетел и отправился в тот же переулок на высоте около пяти метров. Усач бежал бегом, оглядываясь и не подозревая, что я сверху, а не позади.

Дело было в том, что класс резервуара усатого предводителя грабителей относился к малым. Насколько я понимал, те, у кого мало Яра, учатся заканчивать бой одной мощной атакой, тратя весь или почти весь ресурс силы сразу. Из-за малой ёмкости их резервуара и специальных тренировок, они способны выбросить за один раз больше энергии без риска столкнуться с явлением ярового шторма, чем владельцы больших резервуаров.

Иными словами, высшая аристократия, которая, в основном, обладает большими резервуарами, учится экономить Яр и использовать разнообразные защиты и атаки, тогда как обладатели малых резервуаров, то есть всё остальное дворянство, учится ждать точного момента и бить со всей своей силой наверняка, заканчивая бой одним ударом и полностью опустошая свой резервуар.

Конечно, в знатных родах также иногда рождаются дети с малыми резервуарами. Их тренируют лучшие инструкторы, и в поединке один на один такие аристократы иной раз могут победить и противника с большим резервуаром. Но для этого нужно серьёзное мастерство и упорство в тренировках, всё зависит от личных качеств противников.

Разозлённый атакой усача, я летел над ним чуть позади и, примерившись, пустил тонкую, но прочную иглу Яра ему в колено. Закричав, он упал. Я приземлился и опутал его паутиной Яра. Он не сопротивлялся, ослабевший после той, самой сильной своей атаки и занятый покалеченной ногой. Он со страхом и болью смотрел на меня своими выпуклыми глазами.

Я оказался в неловкой ситуации. Мне бы очень хотелось сдать бандита полиции, в конце концов, так поступил бы любой дворянин, оказавшись в моем положении. Но, раз уж я решил пока скрывать свою силу, появление которой остаётся для меня загадкой, тогда я не могу рассказать полиции, кто я такой и как мне удалось задержать грабителя. К тому же, неизвестно, что с остальными тремя, живы ли. Если нет, вопросов будет ещё больше.

Из всех людей на свете о том, что у меня есть Яр, знала только прекрасная белокожая и черноокая фрейлина Елизавета Георгиевна Аматуни. К сожалению, я не мог позвонить ей и предложить сдать бандита в полицию, как будто его задержала она.

В первую очередь, это просто неблагородно: перекладывать ответственность с себя на даму. Далее, как уже она бы стала объяснять, что привело её в этот неблагополучный район?

И наконец, если бы в новостях всплыло, что княжна Аматуни способна раскидать и покалечить четырёх бандитов с помощью Яры, женской силы, – это вновь подняло бы вопросы о смерти княжича Гуриели. Если может победить бандитов, то в теории и княжича может убить, особенно, если тот не ожидает атаки. А о вражде Аматуни и Гуриели многие знают, насколько я понимаю.

Конечно, можно было бы оставить грабителя и уйти, но это означало бы то, что он останется безнаказанным с точки зрения закона. И, выздоровев, скорее всего вернётся к своему занятию. Он ведь наверняка, используя свой экстраординарный для бастарда Яр, достиг всех доступных ему вершин криминальной иерархии в этом районе. А ограбить меня нужно было для поддержания авторитета в глазах шестёрок, которые платят ему дань и прибежали сообщить, что по району гуляет дворянин.

То есть, оставив его здесь, я позволю существовать организованной преступности в этом районе, которая в данный момент наверняка держится на этом человеке. Что же важнее, моя тайна или долг гражданина и дворянина?

Я снова подумал, живы ли те трое, которых я приложил о стену. Нужно было пойти и проверить. Усач застонал.

– Так, тихо ты. Никуда не уходи, – велел я ему и снял с него паутину: сил у него нет, и деваться ему некуда, зачем на него тратить энергию? Экономя Яр, я не стал взлетать. В четыре огромных прыжка, используя Яр как батут для каждого шага, я вернулся в переулок, где началась битва.

Двое из нападавших лежали не шевелясь, третий слабо шевелился. Я приблизился к нему.

– Живой? – спросил я.

– Ага, – прохрипел он. – Ребра сломаны, кажись.

Я пожал плечами и сказал:

– Ну, назвался груздём – полезай в короб. Назвался преступником – получай отпор.

Он промолчал.

– Ты как вообще, жить-то дальше настроен? – спросил я.

Он испуганно зыркнул на меня из-под сросшихся бровей и кивнул.

– Усатый товарищ твой с раздробленным коленом за углом лежит, – поделился я с ним последними новостями, – пойдём, прогуляемся до него, и я подумаю, что с вами делать.

Держа его за шиворот, я подвёл его к лежащему на земле у стены усачу.

– Ну, как ты тут? – весело спросил я. Тот не ответил.

Присмотревшись повнимательнее, я понял почему: за ту минуту, что меня с ним не было, кто-то воткнул длинный и тонкий нож ему в сердце, да так там и оставил. Видимо, у него было много врагов среди местного криминалитета. Золотые украшения с него, однако, не сняли. Убийство, очевидно, было местью, а не грабежом.

Что ж, значит, его не нужно будет сдавать околоточному надзирателю. Жаль, конечно: он бы многое мог рассказать о преступных схемах, что очень помогло бы полиции в наведении порядка в этих местах. Я повернулся к горе-грабителю.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Экин, – ответил тот, морщась от боли в сломанных, предположительно, рёбрах.

– Экин, – сказал я, – сегодня ты родился второй раз. Начни честную жизнь. В портах много работы, везде открыты бесплатные курсы повышения квалификации. Найди себя. Ты меня понял?

Экин кивнул.

– Это тебе, Экин, на память о моих словах, – я сформировал из Яра тонкое лезвие и рассёк ему тонкую кожу на брови, вырезав на ней три полоски. – Пусть эти три полоски напоминают тебе о твоём новом дне рождения. Забери его золото, – я указал на мёртвого усача, – его тебе хватит на первое время. Впредь же живи честно. Иначе я приду за тобой. Понял?

– Понял, – сказал Экин.

Кровь из рассечённой брови текла по его лицу.

– Я пометил тебя, Экин, и найду тебя, если ты будешь плохо себя вести, – присовокупил я напоследок. Не то, чтобы я знал, как его найти, если он останется преступником, но я надеялся, что произошедшее с ним и его подельниками напугает его достаточно, чтобы свернуть с криминальной дорожки.